О таком не говорят - Патриция Локвуд

это занятие. Почему все деревья были такими чахлыми и корявыми? Почему реклама зала игровых автоматов напоминала рекламу разнузданного борделя? Почему ее мама коллекционировала фарфоровых куколок из серии «Драгоценные мгновения», почему птицы как будто чирикали БУР-ГЕР-КИНГ, БУР-ГЕР-КИНГ и почему в минуты предельного одиночества она мурлыкала себе под нос музыкальную заставку к рекламному ролику местного адвоката по делам о несчастных случаях на производстве, мелодию настолько заразную, что ее запросто можно было причислить к инфекционным болезням?• • •

Она понимала, что если бы осталась, то, наверное, тоже пристрастилась бы к антидепрессантам. Из-за волглых и тусклых, опавших листьев цвета бумажных пакетов для школьных завтраков, что вяло плещутся в осенних канавах. Из-за снега, который так долго не тает, уже надоевший и нежеланный, как нелюбимая жена. Из-за воспоминаний о таблице умножения с ее тучным, всепоглощающим нулем в уголке и о привкусе мела на языке.

• • •

Но она все же сбежала, канула в интернет. И лишь недавно сообразила, что спаслась только чудом, потому что в последнее время в портале начали появляться какие-то люди, повылезшие из щелей, – люди, которые признавались, что были как никогда близки к радикализму, что они тоже целыми днями бродили по канализации коммунального разума, с пересохшими губами и мокрыми подмышками. Что они подвергались воздействию светящегося мутагенного ила так долго, что стали донельзя смешными и донельзя проницательными – и отрастили себе пресловутый всевидящий третий глаз.

• • •

Вдоль магистрали стояли большие рекламные щиты: НУЖНА ПОЧКА ДЛЯ МЕЛИССЫ. НУЖНА ПОЧКА ДЛЯ РЭНДИ. НУЖНА ПОЧКА ДЛЯ ЖАНИН, – с телефонными номерами, как бы написанными от руки толстым маркером. Она все же не выдержала и спросила: «Мам, что это за объявления?»

«Я впервые их вижу, – сказала мама, щурясь сквозь очки. – Это, наверное, какая-то афера».

«Афера для каких целей?»

Мама долго молчала. «Чтобы заполучить почку», – наконец проговорила она, глядя на дочь как на законченную идиотку.

• • •

Реформа здравоохранения и защиты пациентов, проведенная президентом Обамой, предусматривала выделение денежных средств на секвенирование полного экзома ДНК для малышки, что было приятно еще и по мелочной личной причине: теперь ее папа никогда больше не скажет ни слова этим своим тоном. «Не ждите слишком уж многого, – сказал им генетик. – Мы ищем одну-единственную опечатку в одном-единственном слове на какой-то одной из страниц в очень большой длинной книге». На мгновение ей показалось, что он забрел на ее территорию. Все, что в ней было животного, ощетинилось. Ей невольно подумалось: чиххать.

• • •

Ошибка скрывалась на неприметно заросшей тропинке, что означало, что происходящее с малышкой невозможно остановить. В ее руках и ногах, в ее сердце и голове присутствовал некий абсолютизм, почти граничащий с радостью. В материнской утробе она была фейерверком энергии и напора, ежеминутно она объявляла свою готовность, ежеминутно она говорила: вы же возьмете меня в игру?

• • •

Из-за этой энергии и напора, из-за этого искрящегося упорства малышка казалась приспособленной к жизни лучше, чем они все, вместе взятые, – она была самой жизнью, неожиданным и грандиозным стремлением, рывком из моря на сушу. «Я думала, она сильнее других младенцев», – говорила сестра и была права. «Я думала, она меня защищает», – говорила сестра, и кто стал бы ей возражать?

• • •

Мы так мало знаем о _____________!

• • •

Их сердца сжались от ужаса, когда все-таки прозвучали пять худших слов во всем английском языке. В Огайо приняли новый закон. Стимуляция родов на сроках беременности до тридцати семи недель теперь расценивалась как особо тяжкое преступление – независимо от обстоятельств. Даже при явных медицинских показаниях. Как бы сильно ни выросла голова у младенца. Раньше это считалось уголовным проступком и преследовалось не столь сурово. Закон вступил в силу месяц назад, еще совсем новый, сам – новорожденный младенец, и никто не знал, чей это ребенок, и на лицах врачей читался неприкрытый страх.

• • •

Я напишу статью! – в бешенстве размышляла она. Я разнесу все к чертям. Я расскажу миру об этом кошмаре. Я… я… я выложу пост!

• • •

«Законы пишут мужчины, – сказала она маме, – а они даже не знают, из какой дырочки девочки писают». Однажды она потратила целый день, пытаясь разобраться с этим вопросом с помощью ручного зеркальца – подарка от косметической фирмы «Клиник» за покупку ее продукции – и экстремальных акробатических вывихов, которые ей уже никогда не повторить. Это действительно было очень непросто.

• • •

«Наверняка есть исключения», – внезапно высказался ее папа, человек, превративший всю свою жизнь в крестовый поход против всяческих исключений. Его белая волосатая рука потянулась к ремню на брюках, как бывало всегда, когда он чего-то боялся. Ему не хотелось жить в мире, который он сам же и создал, но кому из нас хочется, если по правде?

• • •

Вот что еще он сказал: «Аборты делают вплоть до последней минуты… ну, вы же в курсе, здоровье матери». Последнюю фразу он обозначил кавычками в воздухе, хотя его дочь была рядом, сидела прямо перед ним в инвалидной коляске. Когда эта фраза разбудила ее на багряном участке ночи, она взяла с тумбочки телефон, запостила в портал три слова: в жопу полицию, – дождалась, когда пост наберет шестьдесят девять лайков, и снесла его на хрен. Это ребячество уняло дрожь беспомощности у нее в животе – настолько явственную, что казалось, будто там бьется еще один пульс.

• • •

Малышка была информацией, распечатанной на розовых листах. Малышка не знала, что происходит. Малышка пиналась и делала вид, будто дышит под звуки сверкающих горнов: не сиди под яблоней, Элла и Дюк, Америка, к которой она готовилась присоединиться, в которой уже пребывала и, наверное, уже кое-что поняла, Америка! Малышка буквально взбесилась, когда ее мама выпила одну-единственную баночку кока-колы.

• • •

Лицо сестры наливалось густым кирпично-красным румянцем каждый раз, когда кто-то из женщин в приемной – особенно из тех женщин, кому явно скоро рожать, – выбегала на улицу покурить. Однажды, чтобы поднять настроение сестре, она хотела пересказать ей тот пост, где человек утверждал, что, если ты призываешь беременных не потреблять героин, это чистой воды классовая дискриминация. Ха-ха, смешной пост! Она громко расхохоталась при одном только воспоминании, но тут же умолкла, услышав себя. Лет пять назад, по приколу, она заимела привычку смеяться ведьминским смехом, и теперь уже не могла остановиться.

• • •

«У вас есть дети?» – спросила ее медсестра. Нет. Она молчала так долго, что прямо физически ощущала, как растут ее волосы. У меня есть кот. По имени Доктор Вжопедыра.

• • •

В течение всех этих недель к ней подходили на улицах чужие собаки, тыкались мягкими мокрыми носами в ее ладонь, и она всегда говорила все те же два слова, никогда не задумываясь,