Маленький мир - Владимир Михайлович Мясоедов

заслужил свое прозвище, возвращаясь раз за разом с полей сражений, где погибали многие достойные люди, но сложно тем кого ещё с древности называют истинными магами противостоять угрозам, что и многие тысячи лет назад была бы приравнена к враждебному магистру. Да и звуки, доносящиеся из кабинета Олега Коробейникова, послушать было приятно. Мало кто из кшатриев любил англичан, причем не только вступивших в ряды восстания, но и тех, кто решил биться на стороне британской короны. А Самуэль Паулюс даже у своих соотечественников вызывал обычно искреннюю ненависть, ибо кто же любит взимателей налогов, особенно если они так и норовят добавить пару-тройку сотен лишних золотых монет к уже имеющимся суммам, дабы было чем свои карманы наполнить…Следить за тем как привыкший проворачивать разнообразные аферы высокопоставленный наглец, которого и тронуть-то нельзя было из-за его родственных связей, изворачивается подобно ужу на сковородке, явно предчувствуя ожидающие уже лично его проблемы, было увлекательно и где-то даже приятно.

— Нет-нет-нет, господин Коробейников, так дела не делаются! — Возмущался англичанин, в голосе которого мало помалу нарастали истерические интонации. — Вы согласились на то, чтобы вернуть подданных её величества, а теперь ни с того ни с чего вдруг отказываетесь от собственных слов…

— Нет, это вы мои слова перевираете самым наглым образом! — Олег Путешественник явно уже начал терпение терять, и Анудж Горький Вестник очень надеялся на то, что в итоге этот спор приведет к дуэли или хотя бы драке. Русский боевой маг определенно мог бы разделать британского чиновника как бог черепаху. Возможно даже слепым и со связанными за спиной руками…И одной ногой. Собственно в том, что бравый изыматель чужих денег хотя бы раз в жизни оказался вынужден взять в руки оружие иначе как для того, чтобы его кому-нибудь продать, имелись у кшатрия серьезные сомнения. Да, формально этот человек был алхимиком второго ранга, но в противостоянии любителя цепляться к двусмысленным формулировкам законов и парочки злобных собак симпатии очевидно оказались бы на стороне животных. И не только по причине любви Ануджа к псовым. — Я не отказываюсь: ' ни с того, ни с чего'…Я отказываюсь, потому что вы не привезли денег! Или военнопленных, которых можно было бы обменять на ваших соотечественников. Даже промышленных товаров, которые точно имеются в Южной Индии, с собой не захватили, хотя бартер оказался бы вполне уместен, и прейскурант с желаемыми позициями оказался в канцелярии наместника ещё месяц назад!

— Но собранные мной векселя вполне покрывают названные вами суммы за тех пленных, возвращение которых было одобрено… — Даже из-за закрытой двери было слышно, как англичанин шуршит чем-то массивным.

— Ваши векселя — не более чем крашеная бумага! — Припечатал русский боевой маг. — Симпатичная, не спорю, чернила такие разноцветные и такие блестящие, даже какая-то магия в печатях точно есть, а потому голыми руками трогать подобный шедевр мне уж точно не хочется, вдруг залапаю…Только вот вся эта красота для меня тупо бесполезна, ибо проверить её подлинность и истинную стоимость я в ближайшее время точно не смогу. А доверять на слово представителю державы, с которой моя страна вообще-то войну ведет, было бы истинным идиотизмом…

— Это векселя американских банков! Их можно обналичить в любом представительстве этих компаний! — Уже натуральным образом орал англичанин. — Вы вообще знаете, что такое настоящая финансовая система или в своей дикой Московии так дальше натурального обмена медведей на водку так и не ушли⁈

— Ну, вот и обменяйте эти бумажки в представительствах сих достойных организаций, которые точно должны быть в Британской Индии, если банки те такие крупные и надежные. — Чуть ли не расхохотался русский боевой маг. — А что такое финансы и как с помощью сложных схем или простого подлога документов можно исчезнуть в никуда любую сумму можете мне не объяснять, сии истины были прекрасно известны даже не в эпоху Союза Орденов, а ещё при царской России…К слову, известность они получили главным образом именно благодаря вашим соотечественникам, славным многими громкими делами, например взятием обратно своего джентльменского слова, данного по какой-то причине не джентльмену и созданием финансовых пирамид…

— Да как вы вообще смеете обвинять меня в попытке мошенничества⁈ — Взвизгнул раненным поросенком тот, из-за кого Анудж Горький Вестник так сильно задержался в приемной. — Я лорд, а не какой-то там проходимец, сидящий в тюряге!

— Если хотя бы десятая часть того, что мне о вас известно, была правдивой, то сидящие в тюрягах проходимцы могли бы брать у вас уроки, пусть даже это и навеки запятнает их честно заслуженную репутацию! — С ухмылкой Анудж решил, что русскому боевому магу не чужда некоторая театральность…А также здоровая доля предусмотрительности, ибо Самуэль Паулюс обманывал своих деловых партнеров достаточно часто. Там фальшивой распиской расплатится, сям подсунет дополнительный пунктик невидимыми чернилами в конец договора, ну а может новый чрезвычайный налог выдумает, которого оказывается и не принимал никто… Кшатрий доподлинно знал минимум о дюжине подобных случаев, которые сошли с рук британскому чиновнику, ибо со своими родичами и покровителями тот исправно делился, но был уверен — подобных ситуаций было куда больше. И даже странного немного, что жирного слизняка никто ещё втихую не удавил… — Либо вы привезете оплату, либо сделки не будет. Всё! Выслушивать одни и те же аргументы по пятому разу я не собираюсь!

— Была официально назначена дата выкупа пленных, и под документом о намерениях стоит ваша подпись! — Все-таки попытался оставить за собой последнее слово британец. — Нарушение этого соглашения, а также те страдания, которые претерпевают в плену подданные её величества, не останутся без ответа! Но все ещё можно исправить…

— Вот её величеству о моих грехах и причине своего сегодняшнего провала можете самолично и доложить, пусть добавит их к тому длинному-длинному списку причин, по которым британские солдаты и офицеры непременно должны меня прикончить при первом же удобном случае! — Отозвался Олег Коробейников, который вроде бы говорил вполне серьезно…Только вот вероятность личного обращения какого-то колониального чиновника к повелительнице Британской Империи из-за срыва одного единственного обмена пленными была примерно столь же мала, как шансы приговоренного к смертной казни преступника пережить уже состоявшееся отрубание головы. Ну, может чуть меньше, ибо некоторые высшие маги потому и признавались высшими, что смерть их остановить не смогла. — И, кстати, не забудьте добавить, что даже этими своими бумажками вы намеревались оплатить выкуп лишь половины гостящих у меня