Искалеченные в колесе секса - Джек Кетчам

которыми Струп, как правило, чувствовал себя комфортно. И сейчас не чувствовал. Почти то же, что "сосунок".

- Думаю, это диссертация свела меня с ума. Что за тема, чтобы запереться с ней на два с половиной месяца, а? Меланхолия.

- Наверное, кто-то же должен.

- А ты знаешь, что диссертации разрушают многие браки? Это действительно так. Это очень распространенное явление. Много браков. Ты удивишься.

- С тобой все будет в порядке.

- Думаю, да. Ты прав. Как бы то ни было, завтра вечером я встречаюсь со своим психологом. В семь часов. Все, что мне нужно, так это продержаться до тех пор, вот и все.

- Все настолько плохо?

- Вот именно, - сказала она.

Квартира находилась в цокольном этаже. Двери открывались с большим трудом. Струп стоял на верхней ступеньке и наблюдал за женщиной. Наконец она открыла обе половинки двери, оказалась внутри и повернулась к нему. На мгновение она показалась ему почти трезвой.

- Черт возьми, конечно, все так плохо. Думаешь, мне понравилось отрывать тебя от другой женщины? И еще от одной, с которой ты, вероятно, живешь? Когда я в полном дерьме, а ты делаешь это только для того, чтобы посмеяться надо мной? Никому не нравится кого-то упрашивать. Козел!

Струп просто стоял. Наконец она покачала головой.

- Извини. Господи. Ты можешь зайти и просто посидеть со мной немного?

Она посмотрела на него, но он ничего не сказал, и она пожала плечами.

- Я набралась и, вероятно, отвратительна. Поступай, как знаешь. Зайдешь или нет?

- Зайду, - сказал он.

Квартира была чистой, но маленькой и затхлой, с запахом кошачьей мочи. У нее были кошка и дворняжка, и они обе привносили свои запахи. На стенах висели фотографии животных и плакаты. Людей на них не было. Это была комната одинокой женщины. Посреди комнаты стоял письменный стол с пишущей машинкой и с пепельницей, полной окурков. Рядом со столом большая стопка книг. Ни телевизора, ни стереосистемы, ни радио. Только животные и место для работы.

Она сделала растворимый кофе. Струп сел под портретом карликового шпица. Она сказала ему, что ее зовут Ди-Ди, а он спросил, как ее назвали при рождении, и она ответила:

- Диана.

Тогда он сказал, что будет звать ее Дианой. Ди-Ди - дебильное прозвище, которым называл ее мудак-папаша в детстве, и это, наверное, было смешно, когда она вертелась вокруг вдрызг пьяного отца, выглядя как побитая курица, а он называл ее Ди-Ди. Струп спросил, всерьез ли она сказала, что покончит с собой, если не найдет работу. Она сказала, что в тот момент так и было. Ей нужны деньги, а она проделала всю эту работу, эту диссертацию, не получив за нее ни цента. Черт возьми, ей пришлось заплатить за привилегию работать до полусмерти.

- Это несправедливо, сказала она.

Теперь все, что ей нужно, - это приличная дневная плата за приличную дневную работу.

Струп пожелал ей в этом удачи.

Он пил кофе и думал, как странно, что он сидит здесь. Пьяная, она была непривлекательна для него, но он ее слушал. Ему нравилось слушать, ему было интересно.

И, может быть, в каком-то смысле она не была такой уж непривлекательной. Делать это с пьянчужкой всегда не весело, он не думал, что захочет делать это с ней. Но он не считал ее обычной пьянчужкой. Может, потому, что она попросила его о помощи, и это было просто и легко для него. Прогулка домой, небольшая компания. С Карлой все было не так. Их отношения никогда не были такими простыми и прямолинейными. Струп никогда не знал, что, черт возьми, дать Карле, никогда не знал, чего, черт возьми, она хочет. И она почти никогда не говорила об этом. Во всяком случае, не прямо. Он должен был интуитивно все понимать. Что же касается интуиции, то вместо мозгов у него было дерьмо.

Давненько он не чувствовал себя таким... полезным. Он ведь может торчать здесь, пока она не заснет, так ведь? Конечно, может. В ее состоянии она все равно долго не продержится, а там его не ждало ничего чертовски важного. Разве что девушка в блузке с глубоким вырезом. И, может, ему действительно повезет, и она все еще будет там, когда он вернется.

- Ложись спать, - сказал он. - Я просто посижу и почитаю журнал, пока не увижу, что ты уснула. Никаких проблем.

Он огляделся в поисках журнала. "Любитель кошек". "Собачья жизнь". "Кошачья компания". А, вот, наконец. "Естественная история".

- Ты и в самом деле славный, Струп.

- Ага. Я хороший. Расскажи это моей старухе.

Она сняла с себя одежду. Он перелистывал страницы.

- Разве ты меня не хочешь? - спросила она.

Она стояла голая, покачиваясь.

Он посмотрел на нее. Ее тело было удивительно хорошим. Оно было соблазнительным.

- Никакой близости. Но нет, не совсем так. Просто я так не думаю.

- А что, если я хочу тебя?

Ему надо подумать об этом. Это что-то меняло или нет? Его ведь попросили совокупиться с ней? Или нет?

Действуй. Разве не так подумала бы Карла? Что-то из журнала "Мисс" или "Космо"? Он поиграл со словом. Что-то в нем было не так. Просто в данном случае "действовать" звучало неправильно. Может, его попросили о чем-то другом? Лечь с женщиной было так же легко, как просидеть с ней всю ночь напролет. И, возможно, теперь он что-то понял.

- Никто не любит упрашивать, - сказала она.

- Как скажешь, Диана.

Он забрался к ней в постель, и пьяная или нет, но она была хороша. Действительно, очень хороша, ее тело поддавалось и обхватывало его, медленно, каким-то образом обретая право на эту ночь, - подумал он. Так что, возможно, его пригласят и на следующую ночь. Струп мог на это надеяться. А просьба посидеть с ней была всего лишь обманом, уловкой, способом обольстить