Рыжий доктор - Екатерина Николаевна Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он рассмеялся.
– Нет, знаешь ли, не боюсь. Век ты вряд ли кому будешь верна. И потом мне, собственно, нечего тебе предложить, я вовсе не «наследник всех своих родных».
– Знаешь, если бы не та ночь, я бы подумала, что ты просто импотент.
Его до крайности раздражал этот разговор, он едва сдерживался, чтобы не выставить ее за порог.
– И ты не боишься, что я выложу твою отповедь в соцсети?
– О! Приехали! Это, знаешь ли, последняя капля!
Дрожа от злости, он сорвал с вешалки ее жакетку и подал ей.
– Выгоняешь меня?
– Да! Мне только еще твоих угроз не хватало! Спасибо за картошку! Всего хорошего!
Она выбежала вон из квартиры.
Может, она сумасшедшая? А впрочем, ну ее к черту!
– Эй, Рыжик, ты где? Ах ты мой милый! Ну иди ко мне… Ты вот соцсетями мне угрожать не будешь… Милый ты мой кот…
Он убрал следы пиршества, навел порядок в кухне и, чтобы успокоить нервы, взялся за столь необходимое в его ситуации упражнение – вязание! Многие хирурги так тренируют пальцы. Он вязал на спицах длинные полосы, вроде шарфов, потом распускал и начинал заново. А однажды посмотрел и понял, что шарф получился отличным. Он только не знал, как закончить вязание. Посмотрел в интернете и вполне справился с задачей. На другой день он надел этот шарф на работу. А сейчас он вязал Рыжику подстилку. Вязать что-то осмысленное было куда приятнее и увлекательнее… И здорово успокаивало нервы.
Утром он вдруг подумал: а чего я ее не трахнул? Она же явно этого хотела… Чего я взбеленился? Нет, слава богу, что этого не случилось, такая нахальная девица… Вот уже собралась квартиру мою переделывать. Неуютно ей, видите ли… Нет уж, спасибо! Сыт по горло бабами, которые хотят устраивать мою жизнь на свой салтык! Фигушки, бабы! Фигушки!
В коридоре клиники доктор Симачев столкнулся с Левой.
– Игорь Анатольевич, вас там девушка дожидается. Красивая, ужас просто!
– Что ей нужно, не знаешь, Левушка?
– Я так понял, что вы ей нужны, – усмехнулся тот.
– А зачем? – спросил доктор Симачев и почувствовал себя полным идиотом. Только еще не хватало этих разборок на работе.
Он поднялся на шестой этаж. Вышел из лифта. Никого.
Может, ушла? – с надеждой подумал он и направился в ординаторскую.
– Игорь Анатольевич! – улыбнулась ему Наталья Михайловна, – вас тут девушка дожидается.
– Какая девушка? – не придумал он ничего умнее.
– Красивая!
– И где она? – обреченно спросил доктор.
– Там Касум повел ее пить кофе.
Так, в ординаторскую нельзя… Хотя что за бред! – рассердился он на себя. И толкнул дверь в ординаторскую.
Конечно, там сидела Ива со стаканчиком кофе в руке и что-то втолковывала Касуму, глядевшему на нее с немым восхищением.
– Так! Что здесь происходит? – напустил на себя строгость доктор Симачев.
– Игорь Анатольевич, – вскочил Касум, – вас тут дожидаются.
– Игорь… Анатольевич… Мне необходимо с вами поговорить.
– Я вообще-то на работе. Ладно, пойдем поговорим!
Он вывел ее на лестницу.
– Игорь…
– Зачем ты сюда явилась?
– Затем… Тут ты не будешь на меня орать!
– А я на тебя и не орал.
– Да лучше бы орал… Как ты не понимаешь, я же люблю тебя.
– Брось! Это просто очередной каприз бесцеремонной и дурно воспитанной девчонки. Может, на спор с какой-нибудь подружкой, я не знаю.
– Что ты такое говоришь! Я с первого взгляда тебя полюбила, а ты… Ты, между прочим, первый мне свидание назначил. Если б ты знал, как я была счастлива!
– О господи! Я все понял, иди уже, мне надо работать.
– Скажи, ты простил меня?
– Если ты сию минуту уйдешь…
– Все! Меня уже нет!
Она подскочила к нему, поцеловала в щеку и ринулась вниз по лестнице.
Вот не было печали! Она ведь не отвяжется.
Он перевел в дух и пошел в ординаторскую.
– Игорь Анатольевич, какая девушка! – встретил его Касум.
– Понравилась? Возьми себе.
– Я бы взял, только я ей не нужен. Ей вы нужны! А вы, оказывается, запиваете колой жареную картошку? Ой, как вредно!
– Что еще она тебе наболтала?
– Про кота вашего… И какой вы упрямый рассказывала.
– Язык без костей! Ладно, давай-ка к делу!
Сегодня был неоперационный день. Игорь Анатольевич по старой привычке обходил больных, разговаривал с ними, кого-то успокаивал, кого-то пытался, наоборот, взбодрить. Больные его обожали, особенно пожилые женщины.
Вечером, подъехав к дому, он заметил во дворе машину Ивы… Так, значит, опять сидит на лестнице… Ну что ж, хочет, пусть сидит!
Он прошел два квартала до кафе, где не раз уже обедал и ужинал. Он устал, был голоден и зол.
Утолив первый голод, вспомнил о Рыжике. Он тоже есть хочет, бедолага. Впрочем, сухой корм у него всегда стоял. Сегодня еще одна пожилая пациентка, которую вчера оперировали, бурно среагировала на наркоз, вскочила и тут же упала, разбив при этом голову. Ее срочно отвезли на КТ, к счастью, повреждения были только внешние. Только с пожилыми людьми такое случается не так уж редко. Потом, осознав, что произошло, она каялась, просила прощения, пришлось еще ее успокаивать. Но эта интеллигентная дама хоть извинялась, а случается по-разному. Один военный в такой реакции собственного организма обвинял Аркадия Валерьевича, главного хирурга, кричал, что это заговор врагов отечества… Кричал, что не зря его предупреждали, что нельзя в частной клинике оперироваться, что все там вредители. Подпускал к себе только Ивана, хотя ассистировал Аркадию Валерьевичу тогда Касум. Словом, нахлебались они тогда… Доктор Симачев поговорил с этим пациентом, объяснил ему, что почем… Пациент притих и, выписываясь, принес врачам благодарность, правда, не извинился за свое хамство. Ну да господь с ним. А Аркадий Валерьевич все допытывался:
– Игорь, что ты ему сказал?
– Ничего особенного. Просто объяснил ему все на понятном такому типу языке.
– Матом, что ли?
– Матом, – спокойно признался доктор Симачев. – По крайней мере, он меня выслушал…
– Да, Игорь, вот что значит великий врач!
– По-твоему, вовремя матюгнуться может только великий врач? – расхохотался доктор Симачев.
Почему он сейчас вспомнил эту историю? Бог весть. Хотя нет, все понятно… Там он не спасовал, а перед девчонкой пасует. Вот, даже домой не пошел, прячется в надежде, что она уйдет.
А ведь не уйдет! Нет, надо этому положить конец.
Он расплатился и решительно направился к дому.
Ее машина
