Наемники Судьбы - Юлия Федотова

– В каком смысле? – не понял эльф.

– Сначала придется все начинать, вот в каком! Багора не главное зло. Он след. Уничтожь его – придется искать новый, и спасение Мира отложится на неопределенное время.

– Но он велит убивать эльфов! – не сдавался Аолен, хотя его боевой пыл немного угас.

– И не он один. И не только эльфов. Черные книги велят убивать всех нелюдей вообще. Так что пойдем по рынкам, будем собирать магическую макулатуру? Сейчас куда важнее узнать, как выглядит Багора. Эх, как бы туда пробраться? Может, в толпе не заметят? Может, я тихонечко?..

Меридит вновь заступила дверь:

– А если у Багоры нюх на нелюдей? Вспомни нашего некроманта: за тридцать шагов с закрытыми глазами распознавал, кто есть кто!

Хельги сокрушенно вздохнул:

– И то верно! Нам туда нельзя. Что делать?

– Чего уж проще, – хмыкнула Энка, – послать твоего ученика! Он ведь человек. Почти.

Хельги засомневался:

– Думаешь, справится?

– Ну не идиот же он, в конце концов. Всего-то дел – запомнить, как выглядит. И послушать, что говорит.

Выслушав десяток напутствий, принц отправился на задание. Трусил он ужасно! Легко им говорить: «Затеряйся в толпе»! Как же в ней затеряешься, в толпе простолюдинов? Все сразу заметят, что он принц!

Как ни странно, не заметили! Один особенно бдительный мужик только и спросил: «Ты чей, парень? Что-то не припомню».

– На Перевал иду, – пискнул принц, как было велено, – из города.

– А-а, – кивнул мужик, – то-то смотрю, не из нашенских…

И отстал.

Эдуард протолкался сквозь толпу и увидел Багору.

Это был черный, высокий, мосластый дядька со странным плоским лицом, но без атаханской раскосости глаз. Он стоял посреди деревенской площади в окружении народа и говорил. Ему внимали зачарованно, глупо открыв рты, устремив преданные, неподвижные взоры. Принц стал вслушиваться, но не смог. Нет, он слышал голос Багоры, низкий и глухой, будто из бочки. Различал отдельные слова, но слова эти никак не желали складываться во фразы, смысл непостижимым образом ускользал. Вместо этого возникало мерзкое ощущение, будто невидимые ледяные щупальца пытаются проникнуть к нему в мозги и подчинить чужой воле.

Тихо пятясь, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей августейшей персоне, принц выбрался из толпы и опрометью припустил к сеновалу. Он робел перед эльфом, боялся суровую дису, вредную сильфиду и, особенно, собственного зловещего наставника, но сейчас бежал к ним, как ребенок бежит, ища спасения у матери.

Выслушав сбивчивый рассказ принца, нелюди нахмурились.

– Увы, не дано нам узнать, о чем говорит злодей Багора! – сказал эльф мрачно.

– Да это не так уж и важно, – заметил Хельги. – Важнее, что он при этом делает. Заклятие накладывает. Помните, кто нам рассказал о Багоре? Дурочка. Наверное, на таких заклятия действуют слабее, именно из-за дурости… как ты говоришь? Холодные щупальца проникают в мозги?

Принц кивнул. Его потрясывало.

– На некромантию непохоже, – рассуждала диса, – на чернокнижие – тем более. Очень загадочное колдовство.

– Может, это не колдовство вовсе, а гипноз? – предположил Хельги.

– Гип… что? – удивилась Энка.

– Знаешь, – с укоризной отвечал спригган, – мне иногда кажется, что мы учимся в разных университетах. Или что ты вообще нигде не учишься. Темная, как пещерный тролль!

– Ты зато светлый! Ну-ка скажи, в каком году была битва Трех магов при Трегерате?

Дата одной из величайших битв в истории Староземья была известна любому школяру. Но Хельги задрал нос:

– А все, что касается магов, меня вообще не интересует. Таков мой жизненный принцип.

– Мы отвлеклись, – проявил настойчивость Аолен, – а я все же хотел бы узнать, о чем говорит Багора. Хельги, ты не можешь объявить Эдуарда человеком?

– Я не могу нарушить Устав Гильдии. Он должен сперва в трех поединках, потом на поле боя доказать, что стал настоящим воином. Вряд ли ему это когда-нибудь удастся. Принцы – очень нежный народ.

Нервы Эдуарда не выдержали, и он, по своему обыкновению, разрыдался. Энка решила его утешить:

– Ладно, не реви! Принцы тоже разные попадаются. Слышала я про одного, он ударом палицы проломил крепостные ворота. Правда, говорят, его мать изнасиловал орк, а король признал его сыном, чтобы избежать позора. Не знаешь, твою мать никто…

– Ты бы заткнулась, а? – очень миролюбиво предложила Меридит.

Эдуарду долго отсиживаться в сарае не дали, отправили следить за Багорой. Того уже не оказалось на площади, народ почти разошелся.

– Где Багора-то? – рискнул спросить принц у первого попавшегося мужика, тощего, взъерошенного, с блаженно-идиотской улыбкой на дремучей физиономии.

– В путь двинулся, защитник наш, дальше народ учить, как от врага спасаться!

– А куда дальше?

– Как – куда? Одна тут дорога и есть – на Перевал. За Перевалом-то места дикие, глухие, да ведь и там люди живут, и они спасения хотят!

– Вот и замечательно! – обрадовалась Меридит. – На Перевале его и выловим. Мимо не пройдет! Главное – нам его надо опередить.

Движимые этой целью, они предприняли ночной марш-бросок по направлению к Перевалу, во время которого Хельги проклял все на свете. Ученик в темноте не видел совершенно ничего и всю дорогу только что не верхом на наставнике ехал. Девицы радовались и язвили.

Весь следующий день тоже провели в пути. Под вечер оба – и принц, и Хельги – валились с ног от усталости.

Местность, по которой они теперь шли, становилась все более суровой и дикой. Громоздились каменные кручи, с них сползали каменные реки. Идти становилось все опаснее. Лежит, например, замшелый валун, кажется – тролль не сдвинет, а коснешься его – и потекла по склону чудовищная масса породы, сметая все на своем пути.

Лиственные деревья уступили место седым елям и сучковатым северным соснам, довольно сильно отличающимся от своих южных сестер.

– Это один вид, вы не думайте, – пояснил Хельги, хотя никто про это и не думал вовсе. Вода в многочисленных ручьях и речушках была красно-бурой и зловеще напоминала кровь, прибрежные камни покрывал ржавый налет окислов железа (это Хельги объяснил про железо).

Все реже встречалось человечье жилье. Мимо него шли не таясь, без опаски, уверенные, что Багора остался позади и не успел еще принести сюда свою заразу. Появление их пестрой компании местных жителей не удивляло. Здешние края почти не принадлежали людям, те селились лишь вдоль единственной дороги и возле воды. Скалы, еловые чащи, озера и карстовые норы заселяли совсем другие существа. Люди старались жить с ними в мире ради собственной безопасности. Поэтому путников-нелюдей встречали если не приветливо, то по крайней мере вежливо. Удалось запастись провизией, к великой радости Эдуарда. Его уже тошнило от рыбы, особенно когда приходилось есть ее сырой.