Утопающий во лжи 2 (СИ) - Лев Жуковский

всякий раз непроизвольно вызывает улыбку на моем лице. Сотник Перек, потерявший половину своих солдат, сразу же бросился с криками, к нашему десятнику Ирчину Злобному. Но шагов так, за 50, его как в проруб ледяной окунули. Он резко развернулся и ринулся искать поддержки, сначала у двух своих полусотников. Затем вместе с ними, он, не стесняясь в выражениях начал агитировать Тагрима, главу 12 сотни, заставить уже господина Оцева наказать своего, потерявшего всякое уважение к братьям по оружию, непосредственного подчиненного. Действия Перека абсолютно понятны, все были раздражены внезапными потерями. Так что возникла необходимость, найти выход ненависти и злобе. Наш сотник, видя всю эту ситуацию, был тоже чрезвычайно зол на старого господина Ирчина. Ведь пока все сражались, не побоюсь этих слов, проливали свою кровь. Прямо у них в тылу, буквально в трех сотнях шагов, отряд гоблинов наслаждался мясной кашей и запивал всё это дело, ароматным травяным отваром, чей запах уверенно заполнял всю пещеру. Так вот вся эта делегация, целых три сотника, шесть полусотников, благо остальным десятникам хватило ума не вмешиваться, направлялась прямо к старому десятнику. Оскорбляя его не стесняясь в выражениях.

— Я требую отрубить этому трусу по два пальца на каждой руке — кричал, захлебываясь слюной молодой Перек, нервно трогая обрубок, ещё не отросшего носа — проклятый предатель гоблинской крови.

— Правильно, мы не должны терпеть неуважение к старшим офицерам от таких мерзких тварей, не заслуживающих звания десятника армии Лорда — кричал, поддерживая суровое наказание, сотник Тагрим.

И когда между ними и господином Ирчином осталось не больше десяти шагов. Старый десятник, так и не вставший со своего любимого стула, наконец, прекратил есть, поднял голову и посмотрел на них оскалив свои клыки. Все кроме сотника Оцева вздрогнули и остановились. А он продолжил идти к своему подчиненному и встав за его плечом заявил.

— Кто был лично, безмерно оскорблен — тяжело роняя слова, произнёс сотник Оцев. В этот момент Журек осознав происходящее, скользнул за спину своего командира — тот может вызвать на поединок моего десятника. Я лично разрешаю сражаться до смерти.

На что именно рассчитывали разгоряченные головы Перека и Тагрима, было непонятно. Неужели они думали, что им позволят безнаказанно, как мясного тура, линчевать господина Ирчина. Ведь он подчиняется приказам только своего сотника, как и любой другой десятник. Такой оглушительной тишины, эти тоннели, наверное, не слышали ни разу с момента своего сотворения. Но, по правде говоря, то, как от страха сглотнул Перек, было прекрасно слышно. Тагрим сориентировался значительно быстрее своего молодого коллеги. Хоть его уровень и был равен 24. Но даже он не стал рисковать попусту. Ведь сейчас воспользоваться навыками, содержащими в своей основе ману, было нельзя. А тягаться со старым воином в мастерстве владения холодным оружием, так это могло закончиться довольно неприятно. Что и продемонстрировал несколько дней назад Перек, опозорив звание сотника. Тагрим ненавидящим взглядом посмотрел на господина Оцева, а вот испепелить старого десятника не вышло. Попробовав это сделать, он вновь вздрогнул и лицо его стало на мгновенье испуганным. Смотреть на этот чудовищный оскал, да и на морду вообще, было невозможно. Самая настоящая тварь, монстр, лишь притворяющийся десятником. И я их прекрасно понимал. Вроде, как и отзывается на свое имя, и приказы выполняет, и даже ещё никого не сожрал лично. Но воспринимать его как гоблина, стало совершенно невозможно. Говорить старшим офицерам было нечего. Вызвать на бой, смелости откровенно не хватало, а упражняться в колкостях, когда тебя же и ткнули в собственную трусость, было ещё позорнее. И следом за промолчавшим Тагримом, ушли и остальные старшие офицеры, кроме второго подчиненного Оцеву, полусотника. Который, кстати от своего командира получил по ребрам, за тупоумие и отсутствие чувства ситуации. А Журек снова оправдал свое неофициальное второе имя, Скользкий. На ходу переобулся, заняв жесткую позицию своего непосредственного начальника. Но уважение старого десятника распространялось всё равно только на господина Оцева. Он протянул заранее приготовленную кружку с крепким травяным отваром. Такое мы видели вообще впервые. Два самых старых воина, молча, пили отвар и смотрели в темноту тоннеля. До этого момента никто даже и не подозревал, с каким уважением относится сотник к своему подчинённому, старому десятнику. На этом тот день и закончился, если не считать почти четырех часовой проверки тел убитых жуков.

Еще три дня мы двигались вполне сносно. Действительно сложных спусков или подъёмов нам больше не встречалось. Атаки жуков перестали вызывать прежний страх и оторопь. Только к отсутствие светила над головой, пока не удавалось привыкнуть. А так, я постепенно втянулся в этот ритм, и даже начал забывать, что старый десятник вынашивает план моего убийства. Да и Таталем Со, полностью пришел в себя. И больше не походил на оживший труп. А может, дело было в том, что теперь и идущие в нашем тылу сотни не могли расслабиться и наконец, почувствовали тот же самый страх неизвестности, что нёс мрак, на границе света наших факелов.

Но действительно коренным образом всё изменилось и наконец, в полной мере гоблины ощутили опасность мира Ссшорс, только на восьмой день. Мы достигли гнезда этих тварей. Это стало ясно, когда на протяжении десяти минут, атака лавины жуков не прекращались. Не очень интенсивная, но ясно говорившая об огромном количестве инсектоидов у нас на пути. Были использованы специальные тяжелые стрелы, которые горели очень ярко, но не слишком долго. Наш десятник начал стрелять последовательно. Сначала на сто шагов, рой жуков спешащих к нам был огромен. Затем двести шагов, картина не поменялась, целые тучи тварей перебирающих своими лапами по камню пещеры. Триста шагов и яркий свет озарил часть стены покрытой живой плотью, истекающей местами слизью. Стало понятно, что нас не атаковали. Жуки просто двигались нам на встречу. Видимо для сбора пищи, без огромного объема которой, не может существовать ни одно гнездо инсектоидов. Поняв, с чем мы столкнулись, сотник Оцев громоподобным голосом начал раздавать команды. Вся наша маленькая армия приготовилась к длительной осаде.

Глава 10

Первое гнездо

— Разжечь костры — прозвучал приказ сотника Оцева.

И тыловые отряды под руководством полусотников, начали разжигать почти десяток крупных источников света. А мы тем временем, по-прежнему отбивали вялые атаки жуков. Прошло всего пять минут, а позади нас уверенно освещая весь тоннель, горели, истекая языками пламени, множество костров.

— По моей команде отступаем на 200 шагов назад — скомандовал сотник.

Обладая недюжинной силой, я оценил бы её в 17, может 18 единиц, господин Оцев мог использовать просто чудовищных размеров луки. Скорее это были