Зловещее наследство - Рут Ренделл

Женщина в зеленом фирменном платье со значком менеджера, вышитым на корсаже, вышла из кухни. Она одарила миссис Крайлинг уничтожающим взглядом:

— Я просила вас не заходить к нам больше, миссис Крайлинг, раз вы не умеете себя вести. — Она холодно улыбнулась Арчери: — Что для вас, сэр?

— Три кофе, пожалуйста.

— Мне черный, — сказал Чарльз.

— О чем я говорила?

— О вашей дочери, — напомнил Арчери.

— О да, моя крошка. Действительно странно, что она обанкротилась, потому что когда Лиз была малышкой, то выглядела словно на званой вечеринке. Видите ли, у меня была старая подруга, которая ее буквально на руках носила. И она купалась в деньгах, держала слуг и все такое…

Принесли кофе. Это был эспрессо с пенкой.

— Вы можете принести мне белый сахар? — хмуро сказала миссис Крайлинг. — Мой желудок не принимает эту мерзость.

Официантка с вызывающим видом ретировалась, вернулась с другой сахарницей и со стуком опустила ее на стол. Как только она удалилась на достаточное расстояние, миссис Крайлинг бросила:

— Глупая сука! — потом вернулась к своей теме: — Моя подруга была очень старой и не вполне могла отвечать за свои действия. Это называют дряхлостью. Снова и снова она говорила мне, что хотела бы что-нибудь сделать для моей крошки. Я, конечно, постепенно прекратила это, имея абсолютное отвращение к расчетам на получение наследства. — Она вдруг остановилась и бросила четыре полных ложки сахара в свой кофе.

— Естественно, — поддержал Чарльз, — последнее дело, если бы кто-то руководствовался в таком деле корыстью.

Миссис Крайлинг удовлетворенно улыбнулась и, к полному удовольствию Арчери, перегнувшись через стол, похлопала Чарльза но щеке.

— Вы — прелесть, — сказала она, — милая, чуткая прелесть. Однако вы должны последить за собой. — После глубокого вздоха мадам продолжала более прозаически: — Я не давила до тех пор, пока доктор не сказал мне, что мистеру Крайлингу осталось жить не более шести месяцев. Я была в отчаянии: ни страховки, ни пенсии. Мне представлялось, что нищета вынудит меня оставить ребенка на ступенях приюта.

Арчери такого себе представить не мог. К тому времени Элизабет была крепким пятилетним сорванцом.

— Продолжайте, — сказал Чарльз, — очень интересно.

— «Вам следовало бы составить завещание, — сказала я своей подруге. — Я схожу и получу для вас форму завещания. Тысяча или две имели бы большое значение для моей крошки. Вы знаете, как она радовала вас последние годы, а что когда-либо для вас сделали ваши внуки? Ни черта, я думаю».

— Но разве она не сделала завещания? — спросил Арчери.

— Что вы об этом знаете? Дайте мне самой все рассказать. Это было примерно за неделю до ее смерти. Я тратила неделю за неделей, чтобы получить форму для завещания, а в это время бедный, заброшенный мною мистер Крайлинг угасал. Но заполнит ли она эту проклятую форму? Только не она, старая корова. Я была вынуждена использовать всю силу убеждения. Каждый раз, когда я говорила хоть слово, эта ее сумасшедшая старая служанка вставляла палки в колеса. А потом эта старая дева — Флауэр ее звали — получила сильную простуду и должна была оставаться в постели. «Вы больше не думали, как распорядиться вашим состоянием?» — спросила я свою старую подругу в обычной легкой манере. «Может быть, я бы сделала что-нибудь для Лиззи», — сказала она, и я поняла — вот он, мой удобный случай. Я слетала через дорогу. Мне, знаете ли, не хотелось самой выступать свидетелем спектакля в пользу моей крошки. Пришли миссис Уайт, моя соседка, и леди, помогавшая ей по дому. Они были просто в восторге, ведь, как говорится, это внесло некоторое разнообразие в их скучную жизнь.

Арчери хотел сказать: «Но миссис Примьеро скончалась, не оставив завещания» — и не осмелился. Любой намек на то, что он знает об этом деле, — и повествование пришло бы к концу.

— Ну, мы все это переписали. Я — великий книгочей, мистер Арчери, так что была в состоянии изложить все правильным языком. «Кровь мутнее воды», — сказала моя старая подруга, — она бредила, — но подписала внукам только по пятьсот каждому. И восемь тысяч для моей крошки при моем попечительстве до того, как ей исполнится двадцать один. И немного оставила Флауэр. Моя подруга горько плакала. Полагаю, она осознала, как безнравственно она поступила, что не сделала этого раньше. Такие вот дела. После чего выпроводила миссис Уайт и вторую леди — куда больших дур, чем я, хотя в то время я этого не знала. Я обещала хранить завещание, что и делала. Она не должна была упомянуть в нем еще кого-нибудь. И — поверите ли? — неделей позже она встретила свою смерть.

Чарльз невинно заметил:

— Это был хороший старт для вашей дочери, миссис Крайлинг, несмотря на то что потом случались и неудачи.

И изумился, когда она резко встала. Она побледнела как тогда, в суде, глаза сверкнули.

— Кое-что она получила, — глухо сказала она, — от родственников ее умершего отца. Это была благотворительность, холодная благотворительность. «Посылайте мне ее школьные документы, Джози, — сказал мне ее дядя. — Я буду оплачивать их напрямую, а ее тетушка может пойти с нею, чтобы приобрести форму. Если вы думаете, что она нуждается в лечении нервов, ее тетушка также может сходить с ней на Харли-стрит».

— А что же с завещанием?

— Это проклятое завещание! — вскричала миссис Крайлинг. — Оно оказалось незаконным. Я обнаружила это только после ее смерти. Я отнесла его к Квадрантам, солиситорам, что на Хай-стрит. Старый мистер Квадрант тогда был еще жив. «Что это за исправления?» — спросил он. Ну, я посмотрела — и что ж! Старая корова набросала огромное количество дополнительных пометок, пока я была у входной двери с миссис Уайт. Пометки и размазанные каракули. «Они лишают бумагу всякой законной силы, — сказал мистер Квадрант. — Вы должны заставить свидетелей подписать их или иметь дополнение. Вы можете побороться за это, — сказал он, понимая, что я осталась на бобах, и неприязненно оглядывая меня с ног до головы, — но я не сказал бы, что у вас много шансов».

К ужасу Арчери, она вылила поток такой брани, какой он никогда прежде не слышал. Появилась менеджер и взяла ее за локоть:

— Уходите. Вы не можете здесь находиться.

— Господи, — сказал Чарльз после того, как она была выдворена, — я вижу, ты смутился.

— Должен признать, что ее словарь меня немного шокировал.

Чарльз посмеивался:

— Это вообще не годится для твоих ушей.

— Хотя это все же было познавательным. Теперь ты собираешься побеспокоить Примьеро?

— Во всяком случае, не повредит.

Арчери долго ждал в коридоре возле офиса Уэксфорда. И только он начал подумывать о том, чтобы явиться позднее, как большая дверь в кабинет открылась и невысокий светлоглазый мужчина в рабочей одежде прошел между двумя полицейскими без формы. Он явно смахивал на преступника, но казалось, что здесь его все знали и считали объектом развлечений.

— Терпеть не могу эти современные участки, — нагло заявил он сержанту. Уэксфорд вышел из кабинета и, не обращая внимания на Арчери, прошел к столу, — мне подавай старинный вид. У меня трущобные воспоминания, это — моя проблема.

— Меня не интересуют твои взгляды на интерьер, Обезьяна, — ответил Уэксфорд.

Человечек повернулся к нему и осклабился:

— У вас паршивый язык, знаете ли. Чем больше вас повышают, тем ниже ваше чувство юмора. Вот досада.

— Заткнись!

Арчери с восхищением слушал незнакомца. Хотелось бы ему с таким же самообладанием разговаривать с миссис Крайлинг, или чтобы Чарльз с подобной интонацией вел диалог с Примьеро. Уэксфорд, неторопливо заговоривший о бомбах и покушениях на жизнь, проводил человечка в свой кабинет, и дверь за ними закрылась.

— Не могу ли я на минутку увидеть старшего инспектора? — спросил Арчери сержанта.

— Я посмотрю, свободен ли он.

В конце концов, к нему вышел Берден:

— Доброе утро, сэр. Прохладнее не становится, а?

— У меня есть кое-что поважнее, чтобы поговорить с вами. Можете вы уделить мне минут пять?

— Конечно.

Но он не сделал ни единого движения, чтобы перейти в более уединенное место. Сержант занялся перелистыванием большой книги. Сидя в нелепом, ложкообразной формы кресле, Арчери чувствовал себя как школьник, долго ждавший директора школы, но вынужденный принять возможную кару от мелкой сошки. Он коротко рассказал Вердену о миссис Крайлинг.

— Очень интересно. Вы имеете в виду, что, когда миссис Примьеро была убита, Крайлинг думала, что ее завещание действительно?

— Равносильно тому. Об убийстве она не упоминала.

— Мы ничего не можем сделать. Вы понимаете?

— Я хочу, чтобы вы сказали мне, есть ли у меня достаточные основания для письма министру внутренних дел.