Стихотворения - Эдуард Лимонов

Вот весна и после снега…

Вот весна и после снегазапевает Генрих ГейнеГенрих Гайне. Генрих ХайнеЗапевает зацветает

Вынимает он из почвыруки ноги. руки ногимолодой своей улыбкойсолнце бледное встречает

А была ему немилостьА теперь ему пожалтеСколько хочет он одеждойсебя может покрывает

Милый вечный Генрих Хайнекоготки свои расправивон не думает что будетпосле лета с Генрих Гайне

Переделкино

Турецкая провинциальная жизньтакже как и малайскаяпонятна ищущему знатоку легко и безучастноЯ не гармонически настроенв сторону порыжелости советских магазиновно некоторая степень моей религиозностиприсутствует да

Сосны шепча волосатым ушам пастернака дачность говорили о стираном белье и многом другом. Изучая быт племен назывной округи этот Борис Леонидович делал длинное лицо. Страшный сепаратный договор лета был подписан внизу под мостом. Толстая девочка и седовласый армянин обменялись всего взорами Но зато какая плетеная мебель на террасе для гостей могущих быть полезными и как мелко пожарены грибы специалисткой

Сотрудник — сын вьетнамского посольства растапливает комичными старыми книгами. тут и Арцыбашев как белый куст. и святая святых комаровая тетрадь

Вот бы на гравии этого Переделкина с Христом-Богом воду возить. чинить краны и убирать напор

Дети в капорах. к воланам которых детей я не тянулся с детства. вызвали шум и движение. что для философа есть высочайшая непереносимость

Старичок как уже неспособный желто и книжно настроиться лениво только и может за улиткой следить И пионерский галстук вокруг сливы

Авантюрист приехав бодрым шагом грызет кусты. Мелкомасштабие не считается авантюристом. Врозь порознь. белый цветок по икре. желтая в галстук пыль

Нусс мисс — или вернее кисс! (тренировка на кошке) Авантюрист за поездкой в частные дома. Левым глазом не хлопая. С силой ногой раздирая правой. Входит в доходный дом. Вдруг изменяет глаз

На берегу озера. В сладостных начинаниях дрозда…

На берегу озера. В сладостных начинаниях дроздаухает черное словоЛодка германской девушки напитавшись водоймедленно опускаетсяРасширенные черные глаза поставляет намкинематограф

А мы грубы. наша плоская семья в восемь человекотсмотрела с насмешкой и вниманиемНам хотелось бы бороться всегда с этимИ только я одна понимаю волнение индивидуалистиче —ских желаний в нашей социалистической странеНо я умру через три годаимея в намерении медленное опускание лодкиа вернее от тоскичто не позволяют переживать

Гигантские розы в саду клетчато-одетойукраинской студентки подруги ничему не помогутТолько усугубляют мелкую речкус осокой и ряской и тонким грубым мостом

Снег есть дело прошлое, есть наследие прошлого…

Снег есть дело прошлое. есть наследие прошлогокоторому не следовало бы возникатьтак же как и дождь — грязь и месяцыноябрь — декабрь — февраль — март — черные

Шерстяная одежда покрыта сырым дымоми мысли о детском замерзании горячи

Детское замерзание озаряется адовым полыханиемпечей ТЭЦ с одной сторонычто уже для детского рассудка непереносимость

и еще и сумерками что тоже как волчья пастьили холодные внутренности арифметики

Будь ты еще какой поверхностный Толика то почти женская штучка. с тонко натянутымивсеми-превсеми нитямиживой. готовый подвергатьсяТак пусть выключат эту машинуна три дня вперед

Где этот Игорь шляется?.

И. Ворошилову

Где этот Игорь шляется?Где этот Игорь бродит?Чего же этот ИгорьХоть раз а не заходит

Наверно пьет как преждеЗдоровье может сдалоИтак конец надежде?Витала брат… витала…

Настенные картинывисят со всех дворовизображают миныбезжалостных врагов

Ну Игорь Ворошилов— почти святой чудакЧто рядом с нами жилоНе так давно. на днях?

Искусство брат. искусствоЛетало брат ононевидимое чувствусадилось на вино

Слепая ревность жизнисгубила эльфа? Нет!Военнейшей отчизнеот шизиков — привет!

Мы все нестроевыеначальник — АполлонИ лиры роковыеторчали в небосклон

Ох господин начальник —ты видишь Игорь кто?Он трезвый — так молчальникзакутался в пальто

А пьяный Игорь стройнобормочет и поетГодами многослойнопо всей Москве живет

Ты — общий вдохновитель —великий Аполлонскажи же нам учительчто представляет он?

Картину ли распада?Несчастий. чепухи?Иль может так и надоНос странный и носки

Танцующие спьянукакие-то словаА утром по диванукаталась голова

О нет! — не по дивануЛежал он на полуРоссийскому смутьянуне подойти к столу

Ведь он не раболепила жил себе. творилАптечных злаков не пил?Нет пил. конечно пил!

Роскошнейший художники милый человекЦелую твою рожупрости меня навек

Я часто был занудойнотации читалНо и Лимонов чудувсегда служил. бежал

Давай же Игорь с Эдькоймы встретимся когдапомянем водкой-редькойпрошедшие года

За Стесина-пройдоху!А тоже наш он — наш!За Вовку-выпивохустихи и карандаш!

Что как не узки годывмещают все ж онехудожников походыпоэтов наравне

Давай же Игорь с Эдькойрасстанемся потомпожив еще немноготакими же умрем!

Прекрасен приезд в сонный город авантюриста!.

Прекрасен приезд в сонный город авантюриста!Вот он гуляет у единственной гостиницыА если еще его фамилия Нечаев или Петров!

Ох и натворит он по чужому паспортуОх и наберет кредитовнаобольщает чужих жен!

При этом во все пребывание будет прекрасная погодаи облака как на итальянских картинахв ресторанах икра и балыкИ уедет он как по скользкому синему морю

легко и плавнокрасивый молодой

выдыхающий энергию кудрявый человек

Нищий

С лицом огромным лосяон ходит да и просит

Чего он просит это злой мужик?не денег и не книг

Он пищи и тряпьяза ним его семья

стоит прижавшись кучкойи каждый грязной ручкой

касается до папыогромного растяпы

Не мог и жить и воду выливатьпошел ходить. детей с собой таскать

Едва ли ум за дверцею лицаи вечный шум Садового кольца

осел меж глаз и меж бровей и веквот те и раз. и это человек?

Но паспорт нам удостоверилчто ране он поля измерил

А надоели как поляушел детьми в пыли юля

Само написание слов «двадцатое мая»…