Сны суккуба - Райчел Мид

Предложения посыпались градом. Еще удивительней, что в торги неожиданно вступил сам Ник.

— Люди, я знаю, что обычно так не делается… но не могу удержаться. Триста долларов.

— Триста пятьдесят!

— Четыреста!

И выиграл-таки Ник, предложив ошеломляющую сумму в пятьсот пятьдесят.

— Будь я проклят, — выдавил Питер.

Я не смогла даже подразнить его этим высказыванием, так была потрясена сама. С трудом обретя голос, сказала только:

— Ну… на самом деле это же хорошо, правда? Он, похоже, готов лечь с ней прямо на сцене.

— И все, — добавил Коди, — ради детей.

Постепенно изумление мое сменилось облегчением. Вечер принес неожиданную радость. Тауни нашла жертву. Всего-то и надо было, оказывается, что разрекламировать ее. С парнем она переспит, Нифон уберется… одной заботой станет меньше. Вот и славно, потому что у меня и других хватает. Мэдди, например.

Она была следующей. И вышла на сцену с таким мрачным видом, словно готовилась к бою. Испуганным и пугающим одновременно. Несмотря на это, среди зрителей я заметила несколько заинтересованных лиц.

— Улыбайся, улыбайся, — пробормотала я себе под нос.

— Мэдди Сато, — весело представил ее Ник. — Вы пишете статьи для журналов. Возможно, я что-то читал?

— Вряд ли, — ответила она с тем же выражением лица. — Если вас, конечно, не интересуют феминистские издания.

— Феминистские, — повторил он, явно этим позабавленный. — Вы ненавидите мужчин?

Она взглянула на него холодно.

— Только дураков, которые не понимают значения слова «феминистские».

Он засмеялся.

— И всегда на них нападаете?

— Всегда.

— Правда?

— Даже и сейчас, Ник.

— О нет, — сказал Питер.

Я застонала.

Нику понадобилось целых десять секунд, чтобы понять, что его оскорбили. И в первый раз за вечер он перестал улыбаться. Повернулся к залу.

— Ладно, начнем с пятидесяти.

Ответом было молчание. Заинтересованные лица перестали быть таковыми. Я проглотила очередной стон. Нет, только не это… я же обещала ей свидание. Мэдди не переживет…

Прошла вечность, и наконец в глубине зала послышался голос:

— Пятьдесят.

Облегченно вздохнув, я обернулась. Парень, вступивший в торги, на эти деньги и выглядел. И точь-в-точь походил на педофила, которого я видела однажды в криминальных новостях.

— Пятьдесят, — сказал Ник. — Кто больше?

И вновь молчание. Я повернулась к Сету.

— Сделай что-нибудь!

Он вздрогнул.

— Что?

— Пятьдесят — раз…

Я пихнула Сета локтем. Он вскинул руку.

— Семьдесят пять.

Зал дружно охнул. Видимо, борьбы за воинственную мужененавистницу не ожидал никто, в том числе и сама Мэдди. Она удивленно распахнула глаза.

— Сто, — сказал «педофил».

То ли желая закончить это побыстрее, то ли проникнувшись к Мэдди жалостью, Сет предложил триста. Зал охнул снова. Второй участник, исчерпав, должно быть, свои ресурсы, промолчал.

— Продано джентльмену в тенниске с надписью «Добро пожаловать обратно, Коттер».

— Класс, — сказал Коди, когда Мэдди двинулась прочь со сцены.

Я сжала руку Сета.

— Спасибо.

Он чуть заметно улыбнулся.

— Все ради детей.

Ник заглянул в свой список.

— А сейчас мы увидим… Джорджину Кинкейд. Я дернулась. С другой стороны зала мне ухмыльнулся Хью.

— Он все-таки сделал это, — процедила я сквозь зубы.

Ник озадаченно посмотрел в сторону волонтеров.

— Джорджина Кинкейд?..

— Деваться некуда, — сказал Питер. — Давай, выходи. Иначе решат, что ты детей не любишь.

— Шутка с бородой, — прошипела я.

И неохотно встала, поклявшись про себя отлупить Хью после аукциона. Ник, увидев меня, снова нацепил улыбку.

— А, вот она. Опаздывает, как велит мода.

Слово «мода» напомнило о моем наряде. Красивое платье, как у Мэдди, сейчас не помешало бы. Уж если делать что-то, так делать по всем правилам, пусть даже тебя и втягивают в это против воли. Впрочем, я все равно выглядела неплохо — иного мне не позволило бы эстетическое чувство. Черная юбка, фиолетовый кашемировый свитер, волосы собраны в хвост. Очень медленно — чтобы никто не заметил — я увеличила вырез и сделала свитер более обтягивающим. Добавила томности движениям и распустила волосы. Что помогло Мэдди и бессчетным киношным дурнушкам, должно помочь и мне. Потому что передо мной вдруг встал нешуточный вызов.

Никоим образом я не могла уйти за сумму меньшую, чем Тауни.

— Джорджина. — Ник помог мне подняться на сцену. — Я слышал, вы предпочитаете обращение «Джорджи».

Да, Хью точно заслужил трепку.

— И работаете в книжном магазине.

Будь у меня в тот миг ореол суккуба, мне вообще ничего не пришлось бы делать. Только стоять. Даже не улыбаясь. Но его не было, и следовало немного потрудиться. Я наскоро оценила публику. Мероприятия такого рода посещали в основном «белые воротнички», профессионалы с чистым доходом. Для некоторых это был стильный способ благотворительности, занятия модного и полезного для имиджа. Для других, интеллектуалов и интровертов, — удобный случай познакомиться с женщиной. Таким мужчинам требовались неглупые, образованные женщины… ну и хорошенькие, конечно. И остроумные — остроумие всегда в цене.

Я ослепительно улыбнулась — сперва Нику, потом всему залу.

— Это так. Я организую мероприятия, приносящие деньги, слежу за тем, чтобы все достойно выглядело, и обучаю людей.

— Похоже на весьма насыщенный трудовой день.

— Или, — сказала я, — на замечательное первое свидание.

Зал не взорвался аплодисментами, тем не менее последняя фраза вызвала смех, на что я и рассчитывала.

— Ваши требования довольно высоки, — сказал Ник.

— Так и должно быть, по-моему. Зачем довольствоваться малым? Если мужчина отвечает моим требованиям, я отвечу его. Да и сводится все на самом деле к наличию чувства юмора… к разговору, от которого не клонит в сон.

Столь же неопределенно, подумала я, могла бы выражаться претендентка на звание «мисс Америка». Впрочем, большой разницы между нами не было. Зато по оживлению в зале стало ясно, что я произвела хорошее впечатление.

— Это самое ценное, — сказал Ник. — Начнем с пятидесяти для Джорджины.

Пятьдесят свои я получила. И началось — предложения посыпались со всех сторон. В какой-то миг я посмотрела на Сета. Мы встретились глазами, и я поняла, что он тоже готов вступить в торги. Но покачала головой. В этом зале только он и был мне нужен, но не хотелось портить праздник Мэдди. Пусть чувствует себя единственной. Да и Сету ни к чему выбрасывать столько денег. Ушла я за семьсот долларов.