Голос сердца. Книга вторая - Барбара Брэдфорд

— Итак, вы приобретаете сестру в лице своей будущей невестки. А вы уверены, что она сумеет вписаться в вашу среду? Английская аристократия чертовски высокомерна. Они все, по моим наблюдениям, ужасные снобы. Вы действительно уверены, что они примут ее? Я лично в этом сомневаюсь. Бог мой, она же актриса.

— Не говорите глупости, Ник! Вы все еще живете в мире Диккенса. Теперь такие вещи ровным счетом ничего не значат, — возмутилась Франческа. — Кроме того, актриса Кэт или нет, но она — настоящая леди, и прекратите унижать ее. Мне не нравится весь этот разговор, Никки, честное слово.

— Она просто разыгрывает из себя леди, играет роль аристократки, уверяю вас. Никогда не забывайте, что она — актриса. Вы — совсем другое дело, Франческа, вы аристократка по крови, от рождения. Между вами двумя — большая разница, и не пытайтесь заставить себя думать иначе.

Проигнорировав последнее замечание Ника, Франческа твердо заявила:

— Вернемся к тому, что я хотела сказать с самого начала, увидев Виктора и Катарин, увлеченных беседой. Я тогда с новой силой почувствовала, насколько далека от его профессиональных интересов. Порой я ощущаю себя пятым колесом, совершенно оторванной от его мира, одиноко стоящей где-то на обочине. Но, говорю это совершенно честно, мне никогда в голову не приходила мысль о том, что их может связывать что-то еще, кроме деловых отношений. Я уверена, что для Катарин не существует никого, кроме Кима. И я абсолютно доверяю Виктору.

— Он знает, как ему повезло с вами, Франческа?

Она улыбнулась. Ее глаза сразу успокоились и просветлели.

— А вы считаете, что ему действительно повезло, Никки?

— Конечно. Он просто счастливчик, что встретил вас.

— Но я сама чувствую себя счастливее всех на свете от того, что он есть у меня.

Сказав это, она повернула свою голову на тонкой шее, и Ник проследил направление ее взгляда, вновь устремленного на Виктора. Тот стоял теперь в окружении своих боевых друзей, обнимая за плечи Терри Огдена и возвышаясь над ними, словно башня. Он непринужденно смеялся, оглядываясь по сторонам веселыми глазами, затмевая всех своей мужественностью и ослепительной улыбкой.

— Имейте в виду, детка, — сказал Ник, — вы очутились на опасной дороге в одной машине с сумасшедшим водителем.

Глаза Франчески расширились от удивления.

— Ради всего святого, что вы хотели этим сказать? — нахмурилась она.

Ник, обозлившись на себя, уже жалел о сказанном. Против его собственной воли эта шутливая реплика прозвучала как предостережение. Мысленно проклиная свою глупость, он промолчал, а Франческа, глядя ему прямо в глаза, осуждающе покачала головой.

— Порой вы говорите странные вещи, Ник, в самом деле, странные…

Она не закончила фразу и, побледнев от испуга, продолжала пристально, в упор смотреть на него.

— Да, детка, таким уж я уродился, — торопливо согласился с нею Ник. — Забудьте все, что я вам наговорил тут. Пошли, выпьем еще и поищем Диану.

Ведя Франческу к бару. Ник задавался вопросом, почему он сегодня так желчно смотрит на все окружающее. Но не нашел ответа на этот вопрос. Заменив пустые бокалы полными и держа их в руках, Ник и Франческа обошли съемочную площадку по периметру и наконец наткнулись на Диану, беседующую со смуглой черноволосой молодой женщиной, тонкой и гибкой, с глазами цвета спелого терна. Диана представила ее, как Хилари Райан-Пирс, жену Марка Пирса и художницу по костюмам в этом фильме. Вполне естественно, что женщины немедленно заговорили о модах, и разговор на эту тему продолжался следующие несколько минут. Ник стоял с отсутствующим видом рядом, глубоко задумавшись, и мелкими глотками отхлебывал водку из своего стакана.

Неожиданно Хилари попросила прощения, сказав, что она должна разыскать Марка. Ник пожал ей руку, поразившую его своей ледяной холодностью, особенно удивительной, учитывая жару, стоявшую в студии. Он хотел было что-то сказать по этому поводу, но вовремя сумел остановить себя.

Диана посмотрела вслед удалявшейся Хилари.

— Какая милая женщина, не правда ли, Ческа? Такая очаровательная и так хорошо информирована во всем, что касается моды. Она дала мне несколько очень дельных советов относительно закупок одежды в Лондоне для моего бутика.

— Да, она очень милая, и я рада, что она оказалась тебе полезной, Дибс. Я предупреждала тебя.

— Она, кажется, индианка, не правда ли? — спросил Франческу Ник.

— Наполовину. Ее мать — дочь некого индийского магараджи, властителя небольшого княжества близ Равлапинди, а ее отец сэр Джеймс Райан. Был большой скандал, когда он оставил свой полк, чтобы жениться на маленькой индийской княжне, или магарахине, или как там еще их называют. Но это было лет тридцать пять тому назад, и с тех пор шум вокруг этого события давно утих. Времена изменились, и теперь все обожают леди Райан, которая стала весьма заметной персоной. Она все еще очень красива, а Хилари — ее точная копия.

— Вы — настоящая ходячая энциклопедия, детка, — усмехнулся Ник.

— Нет, я только нормальная любопытная женщина, — ответила Франческа, вновь обретая равновесие. — Всегда задаю вопросы, и в ответ на меня обрушивается водопад разных сведений, по большей части совершенно бесполезных.

— Я бы этого не сказал. Может быть, вы знаете ответ на другой, значительно более актуальный вопрос. Куда наша звезда везет нас ужинать сегодня вечером?

— Боюсь, что как раз этого я и не знаю.

— Вы, дорогой Никки, имеете возможность спросить об этом Виктора сами, — сказала Диана. — Он как раз направляется к нам.

— Вижу, тебя что-то гнетет, дружище. Давай выкладывай, — приказал Виктор, сидя в номере Ника в отеле «Кларидж» и потягивая скотч.

Ник не подал никаких признаков желания отвечать, и Виктор, шумно вздохнув, сжал губы.

— Я слишком хорошо изучил тебя, Ник, чтобы не заметить, что с тобой что-то неладно. Ты как-то натянуто разговариваешь со мной после той прощальной вечеринки. Я чем-нибудь обидел тебя?

— Конечно же, нет, — торопливо ответил Ник.

Виктор усмехнулся:

— Ты совсем не умеешь врать, малыш. Ну раз ты сам не хочешь сознаться, то попробую угадать. Это как-то связано с Франческой, не так ли?

— Что-то в этом роде, — неохотно признался Ник.

Виктор раскурил сигару, сел и, не моргнув глазом, выдержал устремленный на него проницательный взгляд Ника.

— Так я и думал. Признаю, что тогда, в моей уборной, я довольно резко оборвал разговор о ней, но это случилось потому, что для подобной беседы время было малоподходящим. Я сказал тебе, что у меня много проблем с картиной, но не объяснил, что есть еще и масса других сложностей, с которыми я вынужден считаться. Много проблем личного свойства и очень серьезных.