Золото Маккены - Уилл Генри

— Нет, — ответил Колл просто, — едва ли.

— Думаю, что и так ты знаешь уже слишком много о верёвках, а, Бенито? — Он издал при этом свой быстрый лающий смех, и Колл, который был участником родео и определённо одним из лучших мастеров лассо на Юго-Западе, кивнул снова и без улыбки ответил:

— Да, амиго, это так, человек может повредить себя, шутя с верёвкой.

— О да, — отвечал Пелон, — особенно если их держат другие, а, компадре? Либо наброшены на ветвь удобного дерева? Прямо над твоей собственной осёдланной лошадью? С затяжной петлёй на висящем конце? Всё, конечно, только в шутку.

— Конечно, — ответил Бен Колл.

— Значит, мы поняли друг друга?

— Если ты хочешь сказать — понимаю ли я, что меня могут повесить за сделанное тобой на ранчо Стэнтонов, будь я пойман в компании с тобой, ответ положителен. Тут ты привёл важный аргумент. Я въехал в Хила-Сити только вчера. У меня могли быть неприятности при отчётности за день предыдущий. Продолжай.

— Что ж, — пожал плечами Пелон, указывая на Маккенну и белую девушку, — поскольку эти двое твоих друзей имеют ту же ставку в игре, что и ты — собственные жизни, — не надо долго спорить по поводу необходимости покончить с яки. Кроме того, для меня это был пундонёр. Вопрос чести.

— Вот как? — осведомился Бен Колл. — Каким образом?

— Из-за моего договора с Маккенной, — ответил Пелон Лопес. — Я дал ему слово, что мы выедем из этого лагеря с одним белым человеком на его стороне на каждого из моих мучачос. После того, как ты смог найти только двух людей, выезжая из Хила-Сити, это создавало неловкость. Как хефе, мне нужно было по справедливости отреагировать на неё, уравнивая шансы.

Глен Маккенна оставил чашку с кофе. Даже прожив одиннадцать лет среди апачей, он был потрясён жестоким хладнокровием этого заявления.

— Ты хочешь сказать, — прервал он осторожно, — что убил этого индейца, чтобы уравнять стороны нашей группы?

Пелон пожал широкими плечами, извиняясь.

— Что ж, Маккенна, — осведомился он, — надеюсь, ты умеешь считать?

— Умею.

— Тогда посчитай вместе со мной: допуская, что Хачита поступит, как обещал, и отвезёт старого Энха на ранчерию Нана, в моей партии оставалось пять человек. Далее появляется Бенито с двумя гринго, и это составляло только четырёх с твоей стороны. Пять и четыре — неравные числа. И вот мой друг Мартышка предлагает решить эту проблему, оставив нас. Я всего лишь позаботился, чтобы он не переменил своё намерение, и, дьявол возьми, вот нас четверо на четверо. Спор чести разрешён достойно, и Пелон сдержал своё слово. Чего ещё тебе нужно?

Вопрос был явно риторическим. Но Беш, стройный потомок вождя чирикауа, Кочиса, не был искушён в подобных изяществах стиля.

— Только одного, — ответил он своим примечательным голосом. — Нужно пересчитать всех ещё раз.

— Что? — спросил Пелон, вставая. — Пересчитать? Зачем?

— Из-за Хачиты, — ответил Беш. — Он не едет на ранчерию Нана. Он поедет с нами в Сно-Та-Хэй.

С этими словами юноша-апаче встал тоже. Он и бандит-полукровка смерили друг друга взглядами сквозь пламя костра. Пелон нарушил молчание.

— Но это Хачита сказал, будто поедет на ранчерию Нана. Я не просил его ехать.

— Я говорю за Хачиту. Спрашивайте у меня.

— Ладно. Ты разрешаешь Хачите ехать с телом старика в деревню Нана?

— Нет.

— Почему?

— Не могу сказать.

— Это твоё последнее слово?

— Зависит от…

— От чего?

— От того, как ты поступишь с тем револьвером, который взводишь сейчас под серапе.

— Что ты хочешь сказать?

— Вынь револьвер и посмотришь.

— О-о? Ну, допустим. И что я увижу?

— Не знаю, — ответил Беш, — потому что не знаю, что видит человек, когда ему раскроят череп топором.

Лицо Пелона стало пепельно-серым. Глаза всех, кроме его собственных, были устремлены в ночную тьму у него за спиной. Он видел выражение изумления на лице Санчеса и остальных.

— Можно посмотреть? — спросил он Беша.

— Да, но очень медленно.

Пелон повернул свою большую голову с бесконечной осторожностью. Позади него, подняв сверкающий топор, готовый расколоть эту голову от плешивого темени до челюсти с бородой, ждал великан-мимбреньо, Хачита. Как он оказался там незамеченным и неуслышанным, представить себе было невозможно. Пелон Лопес не готов был ответить на этот вопрос, он повернулся к Бешу столь же осторожно, как только что к Хачите.

Пожав плечами, он улыбнулся, застывшими глазами глядя на привлекательного молодого апаче.

— Так, значит, твой друг Хачита отправляется с нами в Сно-Та-Хэй, — сказал он. — Подуй ветер в мою сторону, всё было бы по-другому.

— Да, — заметил Беш. — Ты учуял бы его по запаху.

— Может статься, я ещё учую его по запаху, — сказал Пелон.

Беш промолчал.

15

Решение в Нечаянных Травах

Пелон, конечно, освободил Маккенну и белую девушку перед прибытием Бена Колла и людей из Хила-Сити. Он, без сомнения, почувствовал, больше того, высказал это Маккенне, что неудобно, если один из деловых партнёров будет находиться в цепях, а второй — на воле. У новых компаньонов может создаться превратное впечатление обо всём соглашении.

Таким образом, на совете, проходившем теперь за кофе у костра, у всех были права и свободы. Даже индианки, Лупе и Сэлли, стоявшие перед тем на страже в скалах, были отозваны сигнальным лаем койота, дабы участвовать в обсуждении плана боевых действий. Вскоре, однако, возникли разногласия.

Маккенна, с запозданием делая шаг в сторону объединения «своей» партии, подошёл к Бену Коллу.

— У тебя, должно быть, было достаточно ясное понятие, — сказал он, — о том, во что ввязываешься.

— Да, — сказал Колл. — Тут не пахнет деловым соглашением, когда посланцами выступают бронко-апачи.[24] Кроме того, я знаю Пелона.

— Я тоже, — выразительно вздохнул Маккенна.

— Я пришёл из-за Зайбера. Он лежит в больнице в Прескотте со своей увечной ногой — той, что апачи давным-давно прострелили ему в Сан-Карлосе.

— Она так и не зажила, — прокомментировал Маккенна. — Плохо дело. Видно, теперь и не заживёт.

— Индейский свинец, — сказал Колл, — никогда хорошо не заживает.

Маккенна никак не отреагировал на это замечание и спросил Колла, понял ли тот, что ему, Маккенне, предстоит возглавить партию белых людей во время поездки. Колл пожал плечами и обезоруживающе осклабился, что делал всегда в ответ на всё, и Маккенна принял это как знак согласия. Затем он рассказал ему о девушке по фамилии Стэнтон, на что, к его удивлению, Колл ответил, будто Беш уже рассказал ему об убийствах на ранчо и о том, что похищенную девушку держат в качестве заложницы.