Шаринган Какаши - Мид Наит

ничего не выкинула и только Кушина стояла рядом со мной. Но в этой женщине я был уверен на все сто. Это был прекрасный шанс.

Увидев, как двигалась чакра в теле Фугаку и как она воздействовала на мозг жертвы; эти знания навсегда остались в моей памяти благодаря шанигану. Как я и предполагал, Кушина первой заметила мои действия и решила промолчать. Однако я недооценил глазастость других Учих. Пускай не сразу, но один полицейский заметил мои махинации, но ничего предпринимать не стал, позволив незаметно надеть повязку обратно. Копирование техники гендзюцу не заняло и минуты, а я уже запомнил всё, что необходимо для её повторения.

«Надо ещё раз поблагодарить Минато-сенсея за то, что заступился за меня, когда Учихи потребовали шаринган обратно», — подумалось в тот момент; я знал, что свидетель моей шалости расскажет обо всём главе клана, но мой наставник уже всё давно решил и клан не имеет ко мне открытых претензий. — «Правда это не мешает им смотреть на меня с толикой презрения»

Тем временем Азуми со слезами на глазах рассказала о своей миссии по шпионажу и сбору генного материала сильных ниндзя, также она рассказала о других спрятанных тайниках. Фугаку назвал пару имён, посмотрел каждому в глаза и приказал проверить тайники; названные тут же поспешили выполнить приказ и скрылись среди высоких крон деревьев. В этот момент я про себя подумал о том, что он наверняка использовал техники гендзюцу для передачи точной информации по местоположению тайников.

Такими техниками я, увы, не обладал.

Допрос продолжился. Девушка сопротивлялась изо всех сил, но Фугаку был беспощаден. Учиха продолжал использовать гипноз, пока жертва не выложила все свои секреты, добавив к ним и все секреты своей деревни и всех своих знакомых, даже тех, кто был родом из Конохи. Получилась куча имён, ни одно из которых, ни о чём мне не сказало.

«Облако значит. Эти любят действовать подобным образом. Наверное, подобным занимаются все деревни, просто кто-то шифруется лучше, а кто-то хуже»

Тем временем пленница постепенно исчерпала свою полезность, и настало время окончить страдание девушки. После всех пыток Азуми уже желала смерти, извиняясь перед Райкаге и товарищами за проваленную миссию. Зарёванная, грязная, сломленная, она выглядела как никогда жалко. Однако всё это было неважно, ибо оставлять её в живых никто не собирался. Абсолютно никто. И стоило мне задуматься над этим, как разум представил идею.

Глава клана без сомнений и жалости занёс руку с кунаем дабы прервать жизнь женщины.

— Разумно ли это? — Мои слова прервали действия Фугаку, ненадолго продлив жизнь Азуми.

— Я не вижу причин оставлять столь опасного врага в живых: она слишком много знает. — Окинул меня суровым взглядом Учиха.

— Она шпион, мы знаем это, однако её товарищи всё ещё думают, что мы не знаем об этом. Этим можно воспользоваться и заманить ниндзя Облака в ловушку, сообщив ложную информацию об успехах их шпионки. — Спокойным тоном без лишних эмоций я озвучил пришедшую в голову идею.

Подобное показалось мне очевидным, но только после сказанных слов я вспомнил о том, что прошлый Какаши никогда не слышал о подобной практике использования вражеских шпионов. Возможно, об этом не смогли додуматься властители, а возможно прошлый я просто не нашёл подходящей информации.

— Бесчестные ублюдки! — ужаснулась Азуми, — Просто убейте меня! Сволочи, чтоб вы сдохли в адских муках! Какаши! Будь ты проклят, твоя душа… — Поток брани и проклятий оказался прерван Фугаку, что вновь наложил на пленницу гендзюцу одним только взглядом.

— Твои слова имеют смысл, их стоит обсудить на совете джоунинов. — Кратко ответил глава полиции, обдумав предложение.

«Значит, сам он об этом не подумал…»

После окончания допроса Фугаку приказал взять пленницу и двигаться в деревню. По верхним путям мы добрались до Конохи, где Азуми понесли в тюрьму, а мы с Кушиной пошли за Фугаку давать письменные показания. Задача то была простая, но долгая и очень нудная. Макулатура является бичом любого общества и любой структуры, но изменить это невозможно, ибо без неё не может существовать ни одна структура.

Во время дачи показаний я испытал немало неприятных эмоций: мне было сильно стыдно за свой провал и ошибку. К счастью, вовремя всё осознав, мне удалось исправить ситуацию и не умереть самому. Однако неприятные ощущения всё равно никуда не делись. Да и глава полиции впился в меня словно клещ. Кушина как обычно демонстрировала свою поддержку, особенно в моменты, когда Фугаку излишне сильно наседал с подробностями. Однако я оказался удивлён, услышав соболезнования от столь сурового человека как Фугаку, стоило только Кушине поведать ему о смерти Рин.

Вскоре после этого мы закончили со всеми делами в полиции. Немного поговорив на обыденные темы, Фугаку сообщил о моём обязательном присутствии на совете джонинов, что будет через несколько дней и следом мы попрощались на дружелюбной ноте, став держать путь домой.

— Кушина-сан, а вы давно знакомы с Фугаку? — Поинтересовался как-то я, шагая по ночным улицам родной деревни.

— М? — удивилась девушка. — Давненько, кажется с самой академии. В те времена я была той ещё задирой; меня частенько дразнили за цвет волос, и из-за этого я часто избивала мальчишек, в том числе и тех, кто был старше меня дадтебане! — С гордостью вспомнила о счастливом прошлом Узумаки.

М-м-мда… разум так и представил, как маленькая Кушина избивала маленького Фугаку — будущего лидера великого клана. От подобной картины на моём лице невольно появилась улыбка. Кушина несмотря на свою доброту, являлась удивительно способной куноичи. Возможно, мне даже стоит провести с ней несколько спаррингов? Тренировки мне сейчас точно не помешают.

— Какаши, до твоего дома довольно далеко, давай ты поспишь у меня в гостиной?

Предложение звучало логично, поскольку мой дом действительно находится весьма далеко от центра деревни, в то время как дом Кушины располагался буквально в двух шагах. Однако я не был слепым или же глупым. По поведению женщины прекрасно было понятно, что главная причина заключалась не в этом. В конце концов, шиноби могут двигаться с огромной скоростью, стоит им только захотеть. Однако пошлости с конкретным намёком в её словах тоже не наблюдалась. Это была скорее некая форма семейной любви, как к младшему брату или возможно даже сыну. Из наших