Алмазная маска - Джулиан Мэй

Ленч для семейства Макдональдов был приготовлен и упакован в отеле. В большой картонной коробке лежали сандвичи с местным сыром и тонкими ломтиками мяса, помазанного горчицей. Здесь же были пучки сельдерея, морковь и твердые крупные яблоки из Новой Зеландии, а также имбирный хлеб. Дети пили молоко, а взрослые свежезаваренный чай из термоса. Когда с едой было покончено, они достали из машины уже подготовленные рюкзаки, затем Гран Маша набрала команду на приборном дисплее автомобиля и включила автопилот.

Теперь их ждала прогулка по побережью, в конце маршрута они вновь сядут в этот автомобиль – тот должен самостоятельно добраться до заранее согласованного места ожидания.

Тетя Ровен спросила Гран Машу:

– Может, заглянем на бывшую ферму Макгрегоров, когда придем в Санейгмор?

Гран Маша отрицательно покачала головой.

– Я уже справлялась сегодня утром в отеле. Ферма в чьем-то частном владении и закрыта для посещения туристами. Мы можем полюбоваться ею с прибрежных утесов, потом с дороги, из окна автомобиля. – Она застегнула пряжку уже закинутого за плечи рюкзака и объявила: – Ну, потопали…

Никто из взрослых не обратил внимания, что Ди почти ничего не съела. Она тихо надела свой рюкзачок и двинулась вместе со взрослыми. Все тот же мысленный буравчик настойчиво сверлил ей мозги.

Позже Ди не могла вспомнить ничего существенного, что бы привлекло ее внимание в первый – или около того – час их перехода. Никакие красоты, никакие птицы, причудливые скалы, ни разговоры взрослых не отложились в ее памяти – все это время она упорно боролась с врагом, и где-то на исходе шестого десятка минут ее прожгла мысль – враг ничего не может с ней поделать. Ничего! Ее голубое защитное облачко, высвободившееся из запертого ящика, окутало ее таким плотным покрывалом, что недруг – кто еще мог так безжалостно пытаться проникнуть в ее мысли! – оказался бессилен. Более того, он отступил. Сдался! Проиграл!.. Это было чудесное ощущение – радость победы охватила ее, она даже поделилась с Кеном.

– Мне только пять лет, – с гордостью заявила она брату, – но я очень сильная…

– Тогда понеси мой рюкзак, – потребовал Кен.

Девочка прикусила язык и бодро вышла вперед группы. Теперь все вокруг предстало перед ней в своем истинном милом блеске – и край земли, обрамленный утесами, и зеленые луговины, перегороженные легкими переносными изгородями, и жутко прекрасное, переливающееся серо-стальными и синеватыми оттенками море, и низкие облака… Одним словом, все, что Гран Маша и мама называли родиной…

Сердце ее запело.

Я сильная, я сильная, очень сильная…

Тропинка привела их к маленькому ручью, протекавшему в низине между нагромождений скал – что-то дернулось в груде камней и тут же замерло. Девочка оторопело глянула в ту сторону – может, зверек какой? Потом осторожно сняла с шеи бинокль дяди Роби.

Это не зверек…

Больше похоже на маленькую обезьянку… Существо юркнуло в щель между глыбами. Жаль, она только-только навела на резкость. Но разглядеть его она почему-то успела. Это был малорослый человечек – меньше Кена – с непропорционально длинными руками и коротенькими ножками. И с огромной – в две лопаты? – бородой,

Даб Сит!

Не может быть! Это же сказка… О, мой ангел!..

Кен и взрослые так и нашли ее, замершую, с приставленным к глазам биноклем. Она почти не дышала.

– Ты заметила что-то интересненькое, Доди? – спросила мама.

Девочка медленно опустила руку с биноклем.

– Я подумала… но оно тут же исчезло. Только я не поняла что… – Она вернула бинокль дяде Роберту, лицо ее ничего не выражало – Ди успела справиться со страхом.

Теперь девочка шла рядом со взрослыми и беспрестанно озиралась вокруг.

Загадочное существо больше не появлялось.

Компания во главе с Гран Машей спустилась к морю и осмотрела огромную пещеру, пробитую волнами в прибрежных скалах. Здесь гнездились тысячи каменных голубей. В небе над самой пещерой парил красавец сокол… Ди успокоилась, снова взяла у дяди бинокль и принялась тщательно изучать оперение хищника. Соколы были очень редкие птицы – она видела их на тридиснимках. Этот экземпляр напоминал тех, что живут в Гренландии – он был почти белый.

Неожиданно прекрасная птица, взмахнув крыльями, взмыла вверх и через мгновение, описав круг, вернулась в исходную точку. Здесь сокол сложил крылья и неуловимо, словно молния, ударил одного из вылетевших голубей. С неба посыпались перья, а птица, совершив еще один круг, направилась к черным скалам, острыми пальцами торчащими из воды.

Ди с трудом перевела дыхание. Разумеется, хищник обязан искать добычу, но то, что произошло на ее глазах, нагнало жестокую тоску. Печально, что на свете рождаются существа, которым на роду написано убивать, которые могут выжить, только одаривая смертью других. Что за странные шутки природы – именно убийцы почему-то бывают наиболее красивы. Жуть!.. Девочка нашла в справочнике и каменного голубя, и гренландского сокола, потом вновь вернула дяде бинокль и уже по дороге, вышагивая рядом с ним, принялась размышлять…

Люди тоже убивают животных – мы питаемся ими. Ведь тот кусочек жареного мяса на сандвиче тоже когда-то был живой плотью. Некоторые из ее приятелей в детском саду питались исключительно овощами – они говорили, что уважают священное право животных на жизнь. Это так здорово звучало, так замысловато… Когда же она попыталась поделиться своими сомнениями с мамой, та вдруг рассердилась, заявила, чтобы Доди не молола чепухи и быстрее доедала котлету из свинины. Конечно, домашние животные даже боли не чувствуют, когда их убивают – они так устроены, – но бедный голубь должен был что-то ощутить в тот момент, когда попал в когти сокола? Боль, страдание?.. Или нет?.. Ей смутно припомнилась познавательная тридивизионная программа, в которой выглядевший очень умным дядя объяснял зрителям, что хищники расправляются с жертвами мгновенно, сразу приводят их в состояние шока, так что погибающее животное ничего не чувствует. Правда ли это? Возможно, Бог в самом деле побеспокоился о несчастной скотинке – особенно когда он впервые встретился со зверями, алчущими мяса… Ему, наверное, стало жалко и тех и других…

Размышляя над этой тайной, Ди совсем перестала бояться.

В полдень они добрались до залива Санейгмор, взошли на холм. Среди зеленых полей виднелись развалины домов – там когда-то жили фермеры. Теперь картина запустения нагоняла грусть… Пока они отдыхали на вершине холма, перекусывали, Роберт Страчан рассказал о событиях, происходивших здесь в XVIII веке. В ту пору владевшие огромными земельными наделами лендлорды сгоняли крестьян с их участков и огораживали обширные угодья, чтобы разводить все больше и больше овец. Это были трагические годы. Тысячи людей лишились своих ферм, покинули родные места.

Ди долго молчала, прикидывала и так и этак, потом спросила:

– Неужели бедные фермеры ничего не могли поделать?

Дядя Роби снисходительно посмотрел на племянницу.

– Они были бессильны. В те дни закон был на стороне богатых, в нем утверждалось, что собственность куда важнее человека. Так что бедные фермеры должны были отправиться за моря, например, в Северную Америку. Сколько страданий выпало на их долю! Те же, кто остался, не испытывали угрызений совести и продолжали разводить овец. Кое-кто из них впоследствии оказался предками Джеймса Макгрегора. – Дядя Роби усмехнулся. – Значит, и вашим тоже…

Гран Маша, ни слова не говоря, указала на широкую седловину между зелеными холмами – там когда-то располагалась ферма Макгрегоров. Теперь на острове овец уже не разводили, и одинокий, сохранившийся дом служил летней дачей для своих хозяев.

В то время, пока Ди осматривала окрестности, внезапный укол страха вновь насторожил ее. Она была уверена – вот оно, это место, источник ее тревоги, ужасных переживаний, не дававших душе покоя. Она не могла объяснить, как догадалась об этом, но именно здесь, в седловине между холмами, рождались те кошмары, которые терзали ее все праздники.

Она робко обратилась к Кену, стремясь привлечь его, помочь разобраться в этом неожиданном открытии, но тот не стал ее слушать.

– Всем известно, – заявил он сестре, – что Джеймс Макгрегор был великий человек. Один из самых замечательных, что когда-либо жили на Земле. – Он даже не пытался скрыть насмешливого презрения к сестре. – Его старый дом – даже место, где он стоял, не могут внушать дурные предчувствия.

– Не дом. – Ди попыталась еще раз убедить брата. Ее губы дрожали, она не могла сдержать слезы. – Люди, которые теперь живут там!.. Это они пытаются пробить мою защиту. Не гии или крондак, а они!.. Я теперь точно знаю!..

– Ты же говорила, что твое сознание теребят экзотики.

– Да, так было. Может, в этом доме теперь живут экзотики. Вся опасность исходит от них… Я только что повстречалась с Килнавским духом, когда мы были у ручья.