Такая глупая любовь - Татьяна Веденская

– Думаете, могу сжечь его весь до Москвы?

– У поселка предполагается собственный выезд на параллельное шоссе. Вокруг этого выезда-въезда также много лесов. Их вы оставите? – серьезно спросила Маша. – Потому что на планах я расположила там парк. Зимой – санные катания, снеговики, наряженная елка.

– А летом?

– Летом велодорожки, веревочный парк, птичий парк.

– Птичий парк?

– Если вы сделаете правильные кормушки, лесные птицы будут сами прилетать… – говорила Маша. – Хорошо еще, если бы мы сделали пруд. Можно устроить пляжную зону, а зимой организовать катание на коньках. Также есть смысл согласовать постройку часовни. До ближайшей церкви тут очень далеко, а многим людям это может показаться важным.

– Об этом я не подумал.

– Школа, магазин, часовня, транспорт – все это будет важно. А пока что узнаваемый образ поселка станет нашим главным приоритетом. Маркетинговые исследования…

– Мне нравится, – неожиданно перебил ее Гончаров.

– Что? – опешила Маша, по привычке ожидая какого-нибудь подвоха.

– Хорошо, говорю. Мне этот вариант куда больше нравится. Нужно, конечно, еще прорабатывать и прорабатывать. Но концепция хорошая. В ней много места для соблюдения наших традиций. Я, Маша… то есть Мария Андреевна, не хочу навязывать людям чужое, когда у нас своего полно. Ваш этот склизкий Роберт все время норовит протащить нам Октоберфест или что-то в этом роде, но дело в том, что я видел сотни поселков-подражаний, и людям это чуждо. Если они захотят увидеть Октоберфест, они просто сядут в самолет и слетают на это мероприятие. У нас прыгают через костер.

– Он не склизкий, – пробормотала Маша, не сдержавшись. Гончаров оборвал свою речь и внимательно посмотрел на Машу. Она была уверена, что он добавит что-нибудь еще в адрес Роберта, и уже готовилась защищать его честное имя, как будто речь шла о ее собственном. Но Гончаров промолчал.

– Это все? – спросил он, досматривая в тишине видео.

– Пока что да. Мне пришлось переделывать все слайды. Очень мало времени.

– Как вообще так вышло, что ваши оригинальные файлы пропали? – спросил Гончаров.

– Не знаю, – ответила Маша совершенно честно.

– Впрочем, даже зная вас совсем чуть-чуть, понимаешь, что рядом с вами возможно все, верно? – процедил Гончаров холодно, вставая из-за стола. Все-таки задел его Машин комментарий. А нечего было ее Роберта обижать.

– О да, я полна сюрпризов.

– Мария Андреевна, вы сами рисовали картинки? Или вам кто-то их нарисовал?

– Что? – вытаращилась она на него. – С чего вы взяли?

– Ни с чего, ни с чего, – задумчиво пробормотал он. – Значит, сами.

– Роберт передал мне кое-какие чертежи и планы поселка, – добавила Маша специально, назло Гончарову. Он кивнул и сощурился.

– Ага. Я уже понял, что вы и шагу ступить не можете без вашего Роберта. Ну что, Мария Андреевна, поехали?

– Куда?

Гончаров, погрузившись в какие-то свои мысли, даже не потрудился дать Маше какое-то объяснение. Он достал из-за пояса рацию, пробубнил что-то про то, что завтра должны приехать геодезисты и что его самого не будет, чтобы с ним связывались, если что. Он вел себя так, словно Маши не было рядом. Пересмотрел какие-то бумаги со стола, затем отключил компьютер и протянул Маше болтающегося на цепочке миньона.

– Вы не возражаете, что я все ваши файлы скопировал?

– Не возражаю.

– А то, кто его знает, вдруг у вас опять начнется приступ удаления и сожжения, как у Гоголя! – улыбнулся Гончаров, но поднял обе руки, увидев нахмурившуюся Машу. – Ладно, шучу. Не буду больше.

– Я рада, что вам понравились материалы. Что мне передать Борису Яковлевичу?

– Я сам все ему скажу, – коротко ответил Гончаров, запихивая свои гаджеты со стола в кожаный, по всей видимости, совсем не дешевый портфель.

– А! – Маша кивнула и замолчала. Разговор был окончен. Она тоже решила потихонечку двинуться в путь. Прошла к входной двери и обернулась, остановилась, не зная точно, что именно ей нужно сказать в конце такой странной встречи.

– Хорошего вечера, – наконец выдавила она, открыла дверь и выскочила на улицу. Погода наладилась, и теплые волны вечернего воздуха, слегка приправленного запахом дыма, вызывали желание дышать полной грудью. Солнце уже расселось на кромке леса и совсем не слепило глаз. Вечер был приятным, и мысль о том, что теперь предстоит пропахать все поле, весь лес, ее почти не пугала. Если бы еще можно было переобуться…

Сначала Маша не обратила внимания на гул за своей спиной, но он приближался и приближался, пока не выудил Машу из раздумий. Она обернулась и увидела внедорожник, приближающийся к ней. За рулем сидел Гончаров, причем не просто Гончаров, а взбешенный Гончаров, играющий желваками и мечущий молнии через открытое водительское стекло.

– Да что мне с вами делать, а? – спросил он, удивив Машу до невероятности. Зачем он погнался за ней? Она что, забыла у него что-нибудь? С ее дырявой головой это вполне вероятно.

– В каком смысле? Не нужно со мной ничего делать, – ответила она, продолжая идти.

– Я же сказал вам подождать меня! – возмутился он, подруливая так, чтобы ехать рядом с нею. – Куда вы пошли, а? Что за дурацкие идеи вам приходят в голову?

– Даже интересно, это когда вы просили меня подождать? Не было такого!

– Я же говорю, у вас проблемы с памятью, – кивнул Гончаров зло. – Садитесь в машину.

– Спасибо, конечно, но со мной все в порядке! – так же зло поблагодарила Маша, перепрыгивая через колею. Гончаров проследил за ней взглядом, затем остановил машину, вышел и догнал Машу. Когда он подошел, ее вдруг обожгло воспоминание о том, как он поднял ее с земли и понес в машину на руках. Она вспыхнула и сделала два шага назад, тяжело дыша полной грудью.

– Я же сказал вам, что мы поедем вместе.

– Вы сказали, цитирую: «Ну что, поехали?» Это все.

– И что же я, по-вашему, имел в виду? – язвительно спросил Гончаров.

– Ну откуда же мне знать? Я ваши думы не читаю, знаете ли. Иногда человек говорит, что мандарин хочет, а оказывается, что ему деньги нужны. Может быть, вы просто так сказали, в переносном смысле. К примеру, «ну что, поехали копировать эти файлы?» Или «ну что, поехали играть в «Доту»?»

– В «Доту»? – В глазах Гончарова не было и толики понимания, что такое «Дота» – игра, в которую круглыми сутками резался Машин брат.

– Не важно. В любом случае ваши слова могли означать все, что угодно! – воскликнула она. – Разве нет?

– Ну хорошо. Согласен, – кивнул Гончаров примирительно. И протянул Маше руку. Он был их главным клиентом, в конце концов. Маша поджала губки, но сделала шаг навстречу и подала ему руку. Рукопожатие было твердым, сильным, а его рука – горячей, с мозолями. Интересно, он что, сам траншеи копал? Или это он натер мозоли, когда лобстеров чистил? Маша хихикнула, усаживаясь в автомобиль.