Укрощение строптивой - Олег Ростов

болезнями груди, ей нужен массаж. Это даже врачи рекомендуют. А кто лучше сделает такой массаж? Ясен пень — мужчина! Так что давай, я её тебе помну немного.

— Я знала, Стёпа, что ты наглый, но не до такой же степени! Ладно просто меня за грудь хватаешь, пользуясь моей беспомощностью, но ещё и подводишь под это дело целую научную базу. А что ещё вы должны нам массировать? Своим членом наши внутренности?

— Конечно! Ты что не знала? Запомни, бессовестная моя, природа ничего просто так не делает. Секс очень важен не только для размножения, но и для поддержания нужного тонуса и здоровья. Хочешь прожить дольше, занимайся сексом больше!

— Ловкая философия! Кто придумал? Дай угадаю, какой-нибудь козёл в штанах!

— Почему обязательно козёл? А может коза?

— Отвали. Не трогай мою грудь. Достаточно, что ты мой зад постоянно мнёшь и всё остальное. У меня и так никакого сокровенного места не осталось. Ты везде всё прошарил.

Опять посидели молча.

— Ладно, Кристина. Сейчас я тебя одену, мы с тобой пообедаем и я тебя на улицу вынесу. Полежишь на лежаке, воздухом свежим подышишь. Сегодня хороший день, солнечный, теплый. Весна на подходе. Даже капель уже есть.

— Подожди. — Кристина помолчала, потом посмотрела мне в глаза. — Скажи, Стёпа, за всё это время у тебя были женщины?

Я ожидал всего чего угодно, но только не этого вопроса.

— А с какой целью интересуемся, мадемуазель?

— Я давно уже не мадемуазель, тебе прекрасно это известно.

— Хорошо, мадам.

Она продолжала смотреть требовательно на меня. Я молчал, вопросительно глядел ей в ответ.

— Ну мы же с тобой как бы муж и жена. — Сказала она.

— Как бы или муж и жена?

— Мы официально женаты. Перестань цепляться к словам.

— Я в шоке, Кристина! И опять я удивлён и даже потрясён, ты оказывается помнишь, что мы с тобой женаты? Жесть!

— Ты не ответил на мой вопрос, Серёгин?!

— В конце концов, у тебя тоже были мужчины!

— Значит были! — Она покраснела, а её глаза чуть потемнели. Это был первый признак, что она злится. Поджала губы. — Я не понимаю, что ты здесь расселся? Вали на ху… К своим… Сучкам!

Я смотрел на неё потрясённо. Мля! Она что, меня заревновала? Вот это номер!

— Кристина, ты что меня ревнуешь?

— Пошёл ты! Ещё чего не хватало! Мне вообще плевать с кем ты спишь. Мне одеться нужно. Не хрен пялиться на меня.

— Ну всё, поволокла байду!

— Сам волоки свою байду. Козёл! Не трогай меня своими грязными лапами!

— Они у меня чистые! Я их перед массажем мыл.

Взял её на руки, она обхватила мою шею руками. Понес её к ней в комнату. Там одел. Пока одевал она отворачивала лицо, кусала губы.

— Я не хочу на улицу. — Наконец сказала Кристина. — Оставь меня. Я хочу побыть одна.

Оставил. Пусть побудет. Сходил на кухню, там был уже приготовлен обед. Тарелки стояли на подносе. Взял поднос и пошел к Кристине. Когда подошёл к её двери услышал плач. Она плакала. Постоял с подносом и вернулся на кухню. Не стоило её сейчас беспокоить.

Спустя два часа зашёл к ней. Она лежала на своей лечебной кровати, как я её и оставил. Спала. Видать наревелась и уснула. Поправил одеяло. Стоял и долго смотрел на неё. Что я чувствовал? Не знаю. Вернее тогда ещё не знал. Но я точно знал, что не брошу её вот такой — беззащитной, беспомощной, одинокой. Кстати, решил, что её нужно постепенно подводить к мыслям о детях. А то как-то странно. Ребятишкам скоро два, а она к ним никакого интереса не проявляет. Это ненормально.

Проснулась она только вечером. Я покормил её, отнёс в ванную и вымыл. Кристина молчала. Она не выказывала агрессии. Вообще не проявляла каких-либо чувств. Когда положил её вновь на кровать, спросил:

— Крис. Ты чего такая?

Она помолчала, потом всё же ответила:

— Какая?

— Не ругаешься на меня. Это даже как-то не привычно.

— Скажи, Стёпа, что ты делаешь со мной?

— Как что? — Я даже подвис с этого вопроса. — Массаж тебе делаю, забочусь о тебе, Хочу, что бы ты встала на ноги. Ведь ты молода. У тебя ещё вся большая жизнь впереди.

— Я не правильно задала вопрос. Скажи, что ты делаешь рядом со мной?

— Я тебе ответил. Хочу, что бы ты встала на ноги и жила полноценной жизнью. Неужели не понятно?

— Не понятно. Ты сам молодой здоровый, мужчина. Очень симпатичный. Поверь такие как ты нравятся женщинам. Тебе нужна нормальная, здоровая жена.

— Согласен. Мне нужна нормальная, здоровая жена. И?

— Так найди её!

— Найду, не суетись.

— Тогда что ты тут рядом со мной делаешь?

Я усмехнулся.

— Кристина, мы с тобой по кругу ходим, из пустого в порожнее льём. Я тебе сказал, что хочу поставить тебя на ноги.

— Зачем тебе это? Брось меня. Я же тебе чужая.

— Почему чужая? Ты моя жена, мать двух моих прекрасных карапузов. Я их часто вижу. Знаешь, у обоих твои глаза. А бросить тебя? Может для кого-то это и правильно. Но для меня нет. Не по-людски это. Я же в зеркало смотреть на себя не смогу. Я честно говорю. Вот когда ты побежишь своими ножками, когда перестанешь нуждаться во мне, тогда и уйду.

— Стёпа, на это уйдут годы и скорее всего впустую. Ты потом меня ещё больше возненавидишь.

— Ещё больше, чем ненавидел, это вряд ли. Тогда меня фактически принудили жениться на тебе. А сейчас меня никто не принуждает. Это моё решение и я сам буду отвечать за своё решение. Ты здесь ни при чём. Завтра начнём делать упражнения. Я всё приготовил. Специальный спортивный инвентарь привезли. Я заказывал. Так что не хандри.

— Стёпа, мне уже тридцать лет. Слишком поздно. Если даже что-то и получится, я буду уже старухой.

— Ну вот, возвращаемся к нашему разговору. Кристина, это в двадцать кажется, что тридцать лет это старость. А знаешь почему так кажется? Потому, что мозгов нет. Одни гормоны из ушей брызгают. Понимаешь, если юную девушку, молодую женщину до тридцати можно сравнить с цветком, то женщину в тридцать и за тридцать можно смело сравнить с созревшим плодом. Например с персиком. Сочный, сладкий, вкусный. Когда его кусаешь, то сок брызжет в стороны, течёт по губам, по подбородку, по рукам. Ты ешь его и не можешь насытиться. Тебе хочется ещё и ещё. Цветок даёт лишь аромат, а плод дает и аромат, и сладость. В тридцать женщина вступает в свой наивысший рассвет