Марго, или Люблю-ненавижу - Марина Крамер

– Привет, Лелька. Звонила? – это имя она прилепила мне как-то по случаю, объяснив детскими ассоциациями, и я не возражала – звучало ласково и как-то по-домашнему.

– Да. Как ты?

– Прекрасно. – Щелкнула зажигалка, я услышала, как Мария выдыхает дым и говорит кому-то в сторону: – Водички принеси, пожалуйста. Марго, ты тут? – это уже относилось ко мне.

– Где мне быть? А вы танцуете?

– Да, остался финал. Колено болит у меня, – пожаловалась Мария, и я сразу пожалела мою девочку – сейчас перетянет колено бинтами, натянет сверху наколенник – и выйдет на паркет. Хорошо еще, если осталась европейская программа, там длинное платье, оно скроет этот вынужденный дефект. А если латина?

– Что вы танцуете?

– Латину, черт, – проговорила Мария расстроенно. – Пойду, пожалуй, попрошу заморозку сделать – не вытяну финал, пять танцев без передыху.

– Конечно. Ты не терпи боль, нельзя ведь. Может, ты сюда приедешь? Я бы тебя врачу хорошему показала.

Я понимала, что говорю пустое, – среди сезона Мария не вырвется, не сможет найти даже недели в напряженном графике тренировок. А мне так хотелось увидеть ее, поговорить не по телефону, а сидя на диване рядом – чтобы видеть реакцию.

– Слушай, Мария… я хотела спросить – что за подпись ты в эсэмэске поставила?

– А-а, это, – рассмеялась она. – Ну, так меня один человек зовет, я машинально подписалась, забыла, что это тебе.

Ого… а с кем это у нее такая переписка? И ведь молчит, не говорит.

– Ладно, Лелька, мне пора. Я потом позвоню, хорошо?

– Да, конечно. Удачи вам.

Любопытство глодало меня весь день до самого вечера. Мария не перезванивала, и я сама не решилась набрать номер – мало ли. Позвонила мама и попросила срочно заехать к ней. Вздохнув, я оделась, в последний момент передумав надевать куртку, а сняв с плечиков белую норку, взяла ключи и сумку и вышла из квартиры. Машина стояла в переулке, слегка припорошенная снегом. Тепло, а снег не тает – надо же.

Водить я любила, могла просто ночью сорваться вдруг и поехать кататься по ночной Москве. Бесцельно ездила – и все. Нравилось ощущение скорости, ощущение власти над техникой. Сегодня, однако, я почти не гнала, ехала довольно аккуратно. Откуда взялся этот грузовик? Я резко вывернула руль вправо, пытаясь уйти от столкновения. Меня остановило ограждение, налетев на которое колесами, машина перевернулась и встала на колеса, развернувшись против хода движения. Я очень сильно ударилась головой обо что-то, но подушка безопасности самортизировала, не дав мне сломать ребра о руль. Дверку машины кто-то рванул, мужские руки отстегнули ремень безопасности и помогли мне выйти. Не соображая еще, что случилось, я оглядела место аварии – рядом, метрах в десяти, стояла искореженная четвертая модель «Жигулей», буквально на ней передними колесами замер грузовик, водитель которого уже сидел на асфальте, зажимая рукой рану на лбу. Вокруг суетились люди, старались вытащить кого-то из «Жигулей». Я же, обернувшись на свою «Ауди», впала в ступор – она годилась только на металлолом, просто удивительно, на мне ни царапины… По шее потекло что-то теплое, я дотронулась пальцами и, поднеся их к глазам, увидела кровь. Из только что подъехавшей «Скорой» вышла молоденькая девушка, сразу подошла ко мне и потянула за собой.

– Вам придется в травмпункт проехать, тут нужны швы, – сказала она, вытирая тампоном кровь.

– Да, спасибо…

Ко мне подошел «гаец» в лейтенантских погонах, попросил документы. Я отдала, напряженно вглядываясь в то, как работают возле «Жигулей» подоспевшие спасатели. Останки машины резали буквально на полоски.

– Четыре трупа, – проследив за моим взглядом, констатировал лейтенант. – Семья – родители и двое детей. А вам повезло.

– Да. Повезло, – механически повторила я, сунув документы в карман, и зачем-то посмотрела на часы. Семнадцать ноль пять.

Домой я вернулась поздно, со швами чуть выше правого уха, с чудовищной головной болью и единственным желанием – лечь спать и провести в таком состоянии не меньше суток. Но у меня ведь еще и муж имелся… Узнав, что я разбила машину так, что восстановить ее теперь не удастся, Рома помолчал, а потом принялся шумно жалеть себя – мол, теперь придется делить одну машину на двоих, а это вызовет неудобства. Страдая от головной боли, которая не снималась никакими таблетками, я дала себе слово – сейчас отлежусь, потом плюну на все, сниму оставшиеся на счету в банке деньги и куплю себе то, на что хватит. Статусная машина мне ни к чему, а колеса нужны до зарезу – я отвыкла пользоваться метро и другими видами транспорта. Да, точно, вот отлежусь – и так и сделаю.

…Телефонный звонок, раздавшийся около часу ночи, разбудил сперва Рому. Он недовольно заворчал, толкнул меня в бок и протянул трубку:

– Это тебя…

Кто мог в такое время, кроме Алекса? Но это оказался не он.

– Леля, с тобой все в порядке? – истерично кричала Мария, и мне вдруг передалось ее состояние:

– У тебя что-то случилось?

– Да, я попала в аварию, машина в хлам…

– Что?! – Я резко села и включила бра возле изголовья кровати. Рома накрылся одеялом с головой и пробурчал:

– Мне завтра вставать рано. Иди, пожалуйста, в другое место разговаривать.

Я нашарила ногами тапочки, кое-как накинула на плечи халат и ушла в кухню, закрыв за собой обе двери.

– Мария… что произошло?

– Да что-что… нажрутся, блин, и за руль! – с досадой бросила моя подруга, и я услышала уже ставший привычным щелчок зажигалки.

У меня внутри все похолодело – водитель подрезавшего меня грузовика тоже оказался пьян. Если бы мне рассказали об этом раньше, я не поверила бы – ведь не бывает таких совпадений, и нормальному человеку слышать такое удивительно и странно. Машина у Марии старенькая, но тоже «Ауди».

– Во сколько?.. – проговорила я, боясь услышать цифру – потому что точно ее знала.

– Семнадцать ноль пять.

О, боже мой… Разница в часовых поясах – но время одно и то же…

– Мэри, – впервые назвав подругу этим именем, взмолилась я. – Скажи мне, что я сплю. Умоляю тебя…

– Что происходит, Лелька? – насторожилась она, и тут я вывалила ей свое – про грузовик с пьяным водителем, про машину, разбитую вдрызг, про швы за правым ухом, про белую норковую шубу. И время – семнадцать ноль пять…

Она долго молчала, я даже испугалась, что нас разъединили, но потом в трубке раздался ее охрипший почему-то голос:

– Этого не может быть, Леля. Так просто не бывает…

– Ты мне не веришь?

– Глупостей не говори. Просто странно – понимаешь? Странно и страшно – как так?

– Я сама не понимаю…

– Н-да… – протянула Мария, с этого момента и навсегда ставшая для меня только Мэри. – Бывает же…