Капризный ангел - Барбара Картленд

– Да, но проводить с ней свободное время вам нравится, не так ли?

Рудольф пристально посмотрел на Тильду.

– Не знаю, что вы там себе напридумывали на мой счет, но в тот вечер мы с Митси просто решили поужинать в ресторане, только и всего! А вы что вообразили? – спросил он, видя, что Тильда молчит.

– Ничего! Ничего я не вообразила! Я просто стараюсь понять. И потом, мне еще никогда не доводилось встречать таких девушек, как Митси.

– Полагаю, да, – рассеянно согласился Рудольф, поглощенный какими-то собственными мыслями, а потом, словно спохватившись, добавил: – Ваша жизнь в Англии была ведь очень регламентирована, не так ли? А потому едва ли вам дома позволяли беспрепятственно посещать пивные.

– Да… это я уговорила дядю, и он в конце концов уступил и согласился показать мне, что это такое.

– Я так и подумал, что вы силком заставили его это сделать. Он явно проявил слабость, боясь обидеть гостью. А вообще-то все англичане, как правило, какие-то зажатые. И вряд ли им по душе развлечения, которые предлагают в немецких пивных.

– О нет! Напротив! Мне там очень понравилось, и было весело… пока не пришли студенты.

– Да! Без них было бы гораздо лучше! Кто бы мог предположить, что все так закрутится! И что мы сами окажемся в столь затруднительном положении.

– Как вы думаете, полиция все еще нас ищет?

– От всей души надеюсь, что нет. В конце концов, свой фургон они уже получили обратно, а в остальном… Будем надеяться на лучшее. Молитесь, чтобы они поскорее забыли и о нас, и о том, что случилось в тот вечер.

Что-то в голосе Рудольфа насторожило девушку, и она бесхитростно спросила:

– А что, если они все же продолжают поиски?

– Да ничего! Мы уже выпутались с вами из нескольких весьма непростых ситуаций. Придется постараться еще раз, только и всего.

Тильда улыбнулась:

– Да, вы очень ловко спасли нас от полицейского участка и от всех этих…

– Допросов! – закончил за нее Рудольф.

Тильда помолчала немного, а потом сказала:

– Пожалуйста, простите, если вы сочтете мой вопрос бестактным. Можете не отвечать на него, но… Но что вы такого натворили, что не хотите встречаться с полицией?

Она внимательно смотрела на молодого человека своими голубыми глазами, тот тоже, в свою очередь, прежде чем ответить, смерил ее долгим, испытующим взглядом.

– А что вы, интересно, подумали? Что я граблю банки, похищаю драгоценности из ювелирных лавок? Или что я бандит с большой дороги? Нет, еще хуже, анархист!

– Нет, конечно, нет! – поспешила разуверить его Тильда. – И все же меня не оставляет ощущение, что у вас какие-то особые причины избегать полиции. Или я ошибаюсь?

– Отчасти это так. Но уверяю вас, на данный момент самое страшное из совершенных мной преступлений – это самовольная отлучка.

– Вы солдат?

Рудольф в знак согласия кивнул.

– Неужели вы дезертировали из армии?

– О боги! Нет и еще раз нет! Я – то, что в школе называют прогульщиком. Отлыниваю от своих прямых обязанностей, вот и все. А эти докучные обязанности иногда взваливают тебе на плечи вместе с правами и даже привилегиями. Довольно скучное дело, вот я время от времени и прогуливаю.

Почти как она сама, подумала Тильда. И все же хорошо, что он – всего только прогульщик, а не какой-нибудь уголовный преступник. Минувшей ночью она долго ломала себе голову над тем, кто он и откуда. Страх, что она, спасаясь от преследования разъяренных студентов, оказалась в одной компании с уголовником, не давал ей уснуть. Она отлично понимала, что если всплывут все подробности их побега и полиция все разнюхает, будет не просто скандал, а скандал грандиозный, все последствия которого она не решалась себе даже представить.

Если судить по его внешности, размышляла она, никогда не скажешь, что Рудольф – преступник. С другой стороны, внешность часто бывает обманчивой. К тому же опытный проходимец всегда старается выдать себя за приличного человека. Разве что уж самые отпетые негодяи и разбойники иногда напускают на себя более свирепый вид, чем это есть на самом деле, запугивая таким образом свои жертвы.

Правда, самовольная отлучка с места службы в армии тоже считается тяжким проступком, но в любом случае такими делами занимается не полиция, а непосредственное армейское начальство. Скорее всего, у них есть особая договоренность с полицией по задержанию тех солдат, которые решились на нарушение казарменной дисциплины.

Она оторвалась от собственных мыслей и увидела, что Рудольф очень внимательно за ней наблюдает.

– Итак, вы счастливы, что связались не с откровенным бандитом, не так ли? – поинтересовался он саркастически.

– Ах, что вы! – с горячностью возразила ему Тильда. – Мне и в голову не могло такое прийти!

– А зря! В заварушке, в которую нас угораздило вляпаться, на самом деле рядом с вами мог оказаться кто угодно: убийца, грабитель, жулик… Впрочем, ни у кого из нас тогда не было времени, чтобы найти себе подходящего соратника по отступлению. Надо было скорее уносить ноги, все равно с кем. А дорого бы я дал, чтобы взглянуть на физиономии полицейских, когда они увидели, что фургон исчезает прямо у них на глазах! – с веселым смехом добавил Рудольф. – Это им хороший урок на будущее! Впредь будут бдительнее охранять свое имущество.

– Зато они отомстили вам и ранили в ногу.

– Тут я уж сам кругом виноват! Если бы я вовремя вспомнил то, что всегда отлично знал, а именно: что в подобных случаях полиция блокирует все подъезды к городу, мы могли бы бросить фургон раньше или свернули бы на какую-нибудь проселочную дорогу или даже просто в поле. Тогда бы они нас уж точно не нашли!

– Все равно нам повезло. Очень повезло!

– Это верно! Очень повезло, – согласился с Тильдой Рудольф, не отводя от нее восхищенного взгляда.

Обед удался на славу, и Рудольф не переставал осыпать Тильду похвалами, превознося до небес ее кулинарные таланты.

– Надо же, как повезло вашему будущему мужу! – сокрушенно вздыхал он. – Из головы не идет, что такую вкуснотищу ему предстоит есть всякий день до самой смерти!

Вспомнив, какой тяжелой и невкусной была еда, которой потчевали ее царственные родственники во время путешествия по Европе, Тильда подумала, что, быть может, в Обернии ей удастся привить свои вкусы на дворцовой кухне.

Насколько ей было известно, дворцовым протоколом подобное посягательство на кухонные дела не воспрещается. Да и потом, князь Максимилиан моложе ее королевских дядюшек и тетушек, и потому он едва ли большой любитель жирного и пресного.

– О чем вы задумались? – снова вернул ее в день сегодняшний Рудольф. – У вас такой озабоченный вид!

– Я думала о своем будущем.

– Оно вас так тревожит?

– Да, естественно, меня многое волнует. Интересно, что бы вы сами чувствовали, если бы вам приказали жениться на девушке, которую вы в глаза не видели?

Рудольф ничего не ответил, а немного помолчав, лишь задал встречный вопрос:

– Насколько я понимаю, ваших родителей прельстило состояние вашего будущего мужа? Или все дело в его высоком общественном положении?

Беседа снова повернула в опасное русло. Тильда неопределенно пожала плечами и стала молча собирать посуду. Отнесла ее на кухню и занялась уборкой, в глубине души надеясь, что Рудольф воспользуется паузой для послеобеденного сна.

Но когда, покончив с хозяйственными хлопотами, она снова заглянула в комнату, то увидела, что Рудольф по-прежнему бодрствует и явно жаждет продолжения беседы.

– Тильда! Идите сюда! – позвал он. – Я хочу поговорить с вами.

– О чем?

– Ступайте сюда и присаживайтесь на кровать.

Она послушно примостилась на уголок и посмотрела на Рудольфа. Он взял ее за руку и проникновенно сказал:

– Вы такое хрупкое, такое нежное создание! Мне невыносима мысль, что вы можете быть несчастны.

Тильда изумленно молчала. С ней еще никто и никогда не разговаривал столь доверительно. И одновременно никогда еще она не испытывала такого трепета, слушая обращенные к ней участливые слова. Рудольф еще крепче сжал ее руку.

– Но дело даже не в том, насколько вы счастливы или несчастливы сейчас. Гораздо больше меня волнует то, что случилось с нами. Подумайте сами! Как отреагирует ваша родня, узнав, что вы несколько дней провели в обществе незнакомого молодого мужчины? Наверняка их реакция будет крайне резкой, и они сочтут ваш проступок непозволительным со всех точек зрения.

– Но, может, они и не узнают? – робко предположила Тильда.

– Вот-вот! И я о том же! Надо постараться сохранить сей одиозный, с их точки зрения, факт в тайне! – наставительно заметил Рудольф. – Но все равно, после того как мы с вами расстанемся, вам придется дать вразумительные объяснения по поводу того, что вы делали и где были все эти дни.

– Я что-нибудь придумаю! – твердо пообещала Тильда.

Думать же об этом сейчас, когда Рудольф так близко и так нежно сжимает ее руку, она не могла.