Портальных Дел Мастер. Книга Вторая - Максим Злобин

— Я коньяк, — со знанием дела вставил Выручай; всю дорогу он тусовался на торпеде и изо всех сил делал вид, что участвует в беседе прям как взрослый. — Я коньяк.

— И ещё один момент, — вспомнил я. — Что ты дальше планируешь делать с прокачкой? Оборотню дальше восьмой руны проставлять незачем, так что нужно вторую ветку думать.

— А какие есть варианты?

— Ну, — тут мне пришлось задуматься. — Учитывая, что у тебя уже стоит сокрытие, можно накинуть ещё чего-нибудь «не из этого мира».

— Например?

Хм-м-м… Что бы такое запихнуть в билд машине для убийств, которая вполне себе может сражаться соло? Яды — мимо. Травить жертву после удара Лёхиных когтей — это что-то из разряда чёрного юмора.

Стелс — тоже нет. И опять-таки из-за особенностей моего брата. Так и вижу, как он в своём двухсоткилограммовом зверином амплуа прячется за столбом или крадётся на цыпочках по тёмным коридорам, по пути опрокидывая всю мебель.

Хм-м-м…

— О! — у меня аж брови отлетели. — Придумал!

Лёха — это грубая физическая сила, напор и фулл-контакт. И если размешивать толпу низкоуровневых хаоситов он уже может, то самый простейший маг-стихийник станет для него серьёзной угрозой. Просто потому, что до него ещё нужно добраться. Так что…

— Сопротивляемость магии, — сказал я.

— Это как? Типа… дебаф?

— Не-не-не, — я помотал головой. — Дебаф я уготовил для нашего друга Ходорова. Дебаф гасит чужие характеристики, а на высоких уровнях вообще может руны вырубать. Ну а сопротивляемость — это сугубо индивидуальная штука. Ты никого не ослабляешь, но при этом тебе… э-э-э, — я задумался в поисках точного сравнения.

— Похеру мороз? — помог Лёха.

— Точно!

— Я коньяк!

— И мороз похеру, и огонь. А что самое главное — чужие щиты.

— Звучит здорово, — согласился Лёха.

Дальше беседа как-то вдруг сама собой заглохла. Во-первых, хрючево остывало и надо было есть. Ну а во-вторых, за время наших покатушек мы с братом успели обсудить всё на свете.

Например, Шизу с Костей. Лёха был категорически за их союз и при каждом удобном случае называл Ходорова правильным парнем.

Или вот ещё: реакцию нашего родителя на новости о том, что с нами связалась мать и мы уже на пути к её вызволению. Предугадать эту реакцию было невозможно. Никто даже прогнозов не строил, но вышло так, как вышло.

Не берусь копаться в чужой душе, но Роман Романович как будто бы пробудился ото сна. Нет… он как бы и раньше был очень деятельным персонажем, — иногда даже чересчур, — но вся его энергия была направлена на странные вещи. Преимущественно мелкой уголовной наклонности. Ну а сейчас у него как будто бы появилась цель, и это было видно невооружённым глазом.

Плюс эта вспышка праведного гнева. Никогда не видел отца таким, как во время его разговора с Колей Кольцовым. Прямо вот ух!

И плюс ещё один момент…

Батя действительно верил в то, что мы освободим матушку. Почему я так решил? Да потому что вчера вечером, уже после того, как встреча с Кольцовым была назначена, я прогуливался вдоль реки и спалил, как мой родитель тайком ото всех… отжимается от бревна.

Приходит в форму, короче говоря.

Ко встрече готовится.

Я тихонечко свалил и никому об этом не рассказывал, но… блин. Это было так трогательно, что у меня аж скупая мужская по щеке прокатилась.

— Так, ну что? — Лёха взглянул на часы, а затем на расчерченную карту. — Негусто сделали. Ещё катаемся или домой?

— Нормально мы сделали, — парировал я. — Вся Москва нам ни к чему. Сомневаюсь, что господа голубой крови станут обитать в спальных районах Бутово. Завтра прочешем Рублёвку, Вёшки и Новую Ригу, а на сегодня хорош. Да, Выручай?

— Я коньяк, — согласился мой стеклянный дружок и кивнул горлышком.

— Значит, домой? — уточнил Лёха.

— Домой, — сказал я и задумался.

Куда домой-то? В «тот мир»? В «мир, в котором мы строим сруб»? В «ну туда, где лес и речка»? Не достаточно ли мы провели там времени, чтобы наконец-то назвать его?

— Давай назовём нашу резиденцию, — предложил я.

— Давай! — обрадовался Лёха, выворачивая обратно на трассу. — А как? Как город?

— Ну да. Думается мне, что со временем мы вполне сможем разрастись в город.

— Хм-м-м…

Мы с братом задумались. Ярославль уже есть, да и потом не такое уж я говно, чтобы называть города в честь себя любимого. Апраксин? Будем путаться. Апраксинск? Звучит так, как будто кто-то кошку зовёт.

А что, если составить аббревиатуру из имён детей Апраксиных? София, Алексей, Елизавета, Ярослав. Самое вменяемое — Асея или Есая. Звучит, как бред, но если со временем привыкнуть, то-о-о-о…

— Дракон-Коньячный, — серьёзным тоном сказал Лёха, не сводя глаз с дороги. — Почти как Гусь-Хрустальный. Только если у них там гуси и хрусталь, то у нас драконы и коньяк.

— Я коньяк! — оживился Выручай. — Я коньяк!

Ну да, — подумал я. — Как корабль назовёшь… ну какая, к чёрту, Есая? Гигантские огнедышащие ящеры и бухло — вот наш выбор…

* * *

Бросив фургончик во дворах, мы с Лёхой зашли в ближайший продуктовый за ужином. По-хорошему сегодня было бы уместно обмыть хороший куш, но настроение было не то. Не сказать, чтобы за сегодня мы устали физически, но эмоционально уж точно перегорели.

Потому я набрал самой обычной, не праздничной снеди — свежего хлеба, сыра, колбас, свежих овощей и развесных сосисок для костра. Покутить успеем завтра. Или послезавтра. Или как получится, чего загадывать?

Затем мы с Лёхой поднялись в пустую квартиру на улице Станционной и уже оттуда портировались в Дракон-Коньячный.

А здесь уже наступила ночь.

Всё было так же, как и в тот день, когда мы впервые жарили шашлыки. Звёзды, костёр, река, сруб. Вот только на сей раз деревянный фундамент подрос выше человеческого роста, да ещё все собравшиеся сидели на сухую.

Выручая я спецом не оставлял здесь одного.

Мало ли что?

Он малый наивный, и за ласковое слово душу продаст, а батя нет-нет да и да, прокапывай его потом.

Итак.

Костя с Шизой бродили вдоль опушки, — сестра прыгала перед ним будто Моська перед слоном, активно жестикулируя руками и о чём-то увлечённо