Во власти притяжения (СИ) - Анастасия Лик

Рагон нахмурился, а его движения стали более резкими и грубыми.

– Я был так зол… – покачал он головой. – Сначала она пошла к матери в обход меня, занялась расследованием, копалась в вещах Парниль и Шанли, всё перетряхнула, – сквозь зубы прошипел Рагон. – А Парниль так любила порядок, ей бы не понравилось, что в её доме устроили такой разгром… А потом пришла сюда. Нахально ворвалась ко мне, хотя я ясно дал понять, что не желаю её видеть, и смотрела так, как будто она имеет на меня единоличные права, а я ей изменяю!

Нирэ погладила Рагона по плечу, успокаивая его.

– Мы пошли к Данэ. Она уже спала, внешне всё спокойно, но я почувствовал, что её окутала какая-то магия, тяжёлая, сильная, но примитивная, как будто колдовала молодая дэфари, но в то же время Сила могущественного. Я почти видел неопытные манипуляции, и в какой-то миг мне показалось, что я смог разбудить Данэ, но нет… – Рагон закрыл глаза, пытаясь справиться с новой волной гнева. Нирэ тут же перешагнула через нас двоих, легла за спиной Рагона и обняла его, положив голову ему на плечо. Он откликнулся на нежность, откинув голову, и поцеловал её.

О нет. Только что целовал меня, теперь другую! Причём продолжая обнимать мою талию…

– Данэ умерла у меня на руках, – прошептал Рагон ей в губы. – Её убили, а я не предчувствовал этого.

Нирэ обняла голову Рагона, погладив его по щеке, сочувствуя его горю, и снова поцеловала.

Нет, я не могу на это смотреть. Знать одно, но вот так, лёжа в одной кровати, нет.

Я сняла с себя руки Рагона и отползла на край кровати. Ноги словно окоченели и пола не чувствуют, но это не важно, мне необходимо было уйти, видеть мужа в объятиях другой невыносимо. Встала, но те подло подкосились, и я рухнула на мрамор. К боли душевной добавилась боль в ногах.

– Лани? – удивлённо спросил Рагон.

Я подняла голову, увидела, что он уже успел лечь на Нирэ, и, не выдержав зрелища, разрыдалась. Громко и горько.

– Лани? Что случилось? Позвать лекаря?

– Да идите вы со своим лекарем, – прошипела я, всё-таки поднялась на ноги и, взяв с пола какую-то тряпку красного цвета, скорей всего бывшей одеждой Нирэ, поплелась на выход.

– Я не разрешал тебе уходить, – уже с угрозой в голосе произнёс Рагон.

– И что теперь? Накажешь меня? – огрызнулась я. – На кой ты вообще притащил меня сюда? Что бы посокрушаться моему произволу, а после заняться любовью с Нирэ у меня на глазах?!

– Ланирель, ты забываешься, – слишком спокойно сказал Рагон, и это знаменовало разгорающийся внутри пожар.

– Простите, ваше высочество, – попыталась поклониться я, голова закружилась, но край кровати предупредил моё падение. – Вы накануне избавили меня от бремени быть вашей любовницей, так что позвольте удалиться и не мешать вам предаваться любовным утехам.

– Бремени? – зарычал он.

– Не слушай, что она говорит, – встряла в наш разговор Нирэ. – Ланирель просто ревнует и потому не контролирует свои слова.

– Ревнует? Что за бред? – возмутился Рагон.

– Да, Лани в последнее время сама не своя, но не гневайся на неё, – промурлыкала Нирэ и погладила моего мужчину по плечу. Я до боли закусила губу, чтобы сдержаться и не придушить их обоих. – Она очень любит тебя, возможно даже сильней, чем кто-либо из нас, и ей тяжело видеть других в твоих объятиях.

– Ланирель, это правда?

– Хватит, Рагон, – огрызнулась я. – Ты относишься ко мне как к ребёнку, а сам не видишь дальше своего носа.

Рагон негодующе покачал головой, а Нирэ закатила глаза, показывая тем самым всё, что думает о моих словах. Да, я действительно плохо соображала, что говорю, но не могла остановиться. Я просто устала и хотела лечь спать, а ещё больше вернуться домой к мужу. Моему мужу, любимому и любящему, а не к этому холодному дэфари, в постели которого побывал весь гарем. И не важно, что Эль говорил, я не верю ему. Никому не верю!

– Лани, иди ко мне, – протянул он мне руку.

– Нет, – просипела я.

– Рагон, я вас оставлю. Ланирель уже пришла в себя, а я вам только помешаю, – сказала Нирэ и тот согласно кивнул.

– Ступай и помоги Ланирель лечь на кровать.

Что? Но Нирэ было не до моего возмущённого взгляда, она шустро спрыгнула на пол, забрала из моих рук свои вещи и сильным ментальным ударом толкнула прямо в объятия Рагона.

– Лани, ты и правда как ребёнок, обижаешься и ревнуешь, – хохотнула она и упорхнула. Знала бы она причину моей ревности! И это уж точно не возраст! Посмотрела на Рагона. Что бы они себе не возомнили, продолжать истерику я не собираюсь.

– Надо думать, что я снова обрела статус любовницы?

Он кивнул.

– И что бы ты желал?

– Тебя, но сперва расскажи, как ты узнала о Данэ.

О, теперь мы интересуемся моим расследованием, а только что я была злостным потрошителем имущества покойных любовниц.

– Я искала связь между жертвами, но кроме того, что они были истинными и являлись твоими любовницами, ничего не обнаружила. Доро, это мой слуга, он помогает мне, – пояснила я, – сказал, что Парниль и Шанли были дружны с Данэ, и я решила наведаться к ней. Дома её не оказалось, но, пройдя в спальню…

– Зачем ты заходила к ней? – тут же спросил Рагон.

– Все убийства совершались в спальне, а её величество дала мне карт-бланш в расследовании, так что я не стала дожидаться хозяйку, – резко ответила я. – Так вот я решила обследовать спальню, и заметила странный золотой лист с иероглифами на столе, такой же, какой лежал рядом с Шанли в ночь её смерти. Как выяснилось после – и тот и другой принесли дэфари утром накануне смерти.

– Ты его трогала?

– Нет, я пока в своём уме, – фыркнула я. – Сходила к Шанли, убедилась, что золотой лист действительно тот же, её спальню не убирали, поэтому он всё ещё лежал на месте, и поспешила к тебе. Служанка Данэ сказала, что та предположила, что язык, на каком написаны иероглифы, принадлежат феям, но я сомневаюсь в этом. Феи не пишут на бумаге, – сказала я, надеясь, что не ошибаюсь. Мои знания о стране Дэфи были лишь теоретическими, – всё, что смогла найти в книгах или статьях людей, не больше. Да и то, что они были правдивыми вовсе не факт! Но Рагон согласно кивнул.

– И дело не только в бумаге, – продолжила я, – во дворе дэфари фей почти нет, и было бы слишком очевидно использовать родной язык и навлекать на себя подозрения. Да и магия их излишне материальна и однообразна, а убийства совершены на другой грани. Грани, за которой сила дэфари не имеет значения, где она не может сопротивляться, и твой дар предвидения не срабатывает. Что? – спросила я, замечая настороженный взгляд на себе.

– Ты долго думала над этим делом, – удивлённо произнёс Рагон.