Девиантная принцесса - Трейси Лоррейн

взгляд на свой молочный коктейль, который я поставил на кофейный столик рядом с моим, подошла, опустилась на диван рядом со мной и прижалась ко мне.

Себ просто уставился на нас двоих, как будто у нас обоих вот-вот вырастет лишняя голова, когда я обнял ее за талию и поцеловал в волосы.

— Что? — Спрашиваю я его.

— Ничего, чувак. Это хорошо. Не облажайся.

— Я сделаю все, что в моих силах.

Если еще не слишком поздно.

Я все еще думаю о событиях дня, когда лежу в постели позже той ночью.

Вскоре после того, как Стелла и Себ ушли, Эмми исчезла в своей комнате, заявив, что у нее есть домашнее задание, которое нужно было выполнить, и с тех пор я ее не видел.

Я слышал, как она ходит там, разговаривает — я предполагаю, сама с собой, поскольку ее телефон у меня.

Меня охватывает паника, что Стелла могла подсунуть ей другой в попытке помочь, но я отбрасываю эту мысль.

Стелла не знает. Если бы она знала, она бы не тусовалась раньше, как будто этот день был просто еще одним днем.

Она бы молча размышляла о том, как лучше оторвать мои конечности от моего тела, сохраняя меня в живых достаточно долго, чтобы засвидетельствовать это.

Когда она предупредила меня о том, чтобы не причинять боль Эмми все те недели назад в моем старом доме, я знал, что она серьезна. И я более чем осознаю, что, когда все это выйдет — а это выйдет — Стелла будет первой, кто начнет охоту за мной.

Ну, может быть, вторая. Я почти уверен, что отец Эмми сначала захочет забрать свой фунт плоти.

Движение на другой стороне коридора привлекает мое внимание, и через секунду дверь ее спальни открывается, и ее ноги ступают по деревянному полу.

Я оставил свою дверь открытой, чтобы увидеть ее, если она решит появиться в любой момент, хотя, должен признаться, я этого не ожидал.

Холодно относиться ко мне и держать меня по другую сторону двери, когда все, чего я хочу, это быть с ней, иметь возможность наблюдать за ней, похоже, это становится ее любимым хобби.

Появляется ее тень, и мой пульс тупо учащается. Она не захочет меня. Просто выпить или перекусить в полночь.

Но она, кажется, замедляется, когда приближается к моей двери. И к тому времени, когда ее тень останавливается, я сижу посреди кровати, ожидая увидеть, во что она играет.

Свет в коридоре загорается на мгновение, прежде чем она входит в мой дверной проем, и мои глаза, черт возьми, чуть не вылезают из орбит.

Я знаю, что я был тем, кто упаковал ее вещи, но я действительно не думал, что даже через миллион лет она наденет это, не говоря уже о моей пользе.

— Э-Эм? — Я говорю, как только прочищаю горло.

— Я предполагаю, что ты взял это с собой не просто так? — Спрашивает она, делая шаг в мою комнату, ее палец пробегает по краю кружева, прикрывающего ее грудь.

Я киваю, не в силах произнести это слово, когда она подходит ближе.

Черная кружевная сорочка оставляет очень мало места для воображения. Спереди платье с разрезом до пупка, по бокам высоко на бедрах, ткань едва скрывает ее безумные изгибы, ее безупречную кожу.

У меня пересыхает во рту, когда ее пальцы скользят по ее животу.

— Это выглядит так, как ты ожидал? — спрашивает она, склонив голову набок, как будто она действительно не знает, насколько захватывающе она сейчас.

— Лучше.

Отбросив одеяло с колен, я подхожу к краю кровати и протягиваю ей руку.

Когда она не двигается, я говорю:

— Так ты пришла сюда в этом, чтобы подразнить меня?

— Может быть, — признается она.

Я мог бы купиться на это, если бы ее грудь не вздымалась, ее соски не были твердыми против кружева, а ее влагалище скользким. Возможно, я не смогу увидеть этот последний момент, но я точно знаю, что это так.

— Или, может быть, мне было одиноко.

— И возбужденной. Черт, — говорю я, протирая себя через боксеры. — Я забыл упаковать твоего маленького вибрирующего друга? Упс.

— Ты забавный.

— Не то, что бы меня описывали так часто.

— Ну, может быть, другие не знают тебя так, как я.

— Чертовски верно, детка.

Ее глаза расширяются от моего признания, но она ничего не говорит в течение долгих секунд.

— Не Слоан?

Я не могу не посмеяться над этой мыслью. — Нет, ни одного, блядь, шанса. Все, что она видит, это то, что она хочет видеть.

— И что это? — Спрашивает Эмми, отходя в сторону и прислоняясь спиной к моей стене, полностью игнорируя мой жест, чтобы она подошла ближе.

Кажется, мы немного поговорим по душам, прежде чем я смогу получить что-нибудь еще.

Я в порядке. Я более чем способен играть в долгую игру.

— Трофей, за который можно цепляться и который поможет ей подняться на несколько ступеней социальной лестницы Найтс-Ридж.

— Ха, — говорит она, снова дразня кружево своего нижнего белья.

Мои брови поднимаются, призывая ее продолжать.

— Может быть, у нас схожие мнения о твоей маленькой игрушке для секса.

— Я не спал с ней уже… черт, — выдыхаю я, поднимая руку, чтобы откинуть волосы назад, пытаясь вспомнить наш последний раз со Слоан. — Действительно чертовски долго. И когда я это сделал, это было не очень запоминающимся.

— Как так? — Спрашивает она, выкапывая больше.

— Потому что она не была тобой.

— О-о-о, — смеется она. — Гладко, Чирилло. Очень гладко.

— Это была не реплика, Эм. Это была правда.

Она качает головой и закатывает глаза.

— Ты такой избитый.

Я пожимаю плечами, потому что это правда.

— Ты не похожа ни на одну из девушек из моего прошлого, Эмми.

— Было так много, да? — Она издевается.

— Я не вел подсчет, если ты это имеешь в виду. Но я не буду притворяться, что до тебя я был девственником.

— Я и не ожидаю, что ты будешь. Черт знает, что я не была.

Мои зубы скрипят при мысли о том, что какой-то другой ублюдок наложит лапы на то, что принадлежит мне.

— Ревнуешь? — Спрашивает она, правильно прочитав мою реакцию.

— О том, что кто-то другой трахает мою жену? Да, Мегера. Я такой и есть.

Она выдерживает мой пристальный взгляд, но ничего не комментирует.

— Я знаю… это не совсем обычное дело. Но это не значит, что я этого не хочу. То, что ты сказала ранее на кухне, ты была права. Я далек от того, чтобы ненавидеть это.

— Почему? Ты ненавидел меня раньше и использовал любую возможность, чтобы доказать, насколько сильно ты меня презирал и насколько я ненадёжна.

— По многим