Женщина может все. Байки психологинь - Ольга Маховская

V

Дома Вера закрылась с Надей в комнате и показала обнову:

– Это тебе!

Надя насторожилась, не схватывая логики подарка.

– Это тебе! Выйдешь замуж, будешь соблазнять мужа.

– Чьего мужа?

– Своего, конечно. Примерь. Нет, я первая!

Она быстро сбросила нехитрое белье, несправедливо стягивающее налитое молодое тело, и аккуратно надела пеньюар.

– Гоша!

Гоша нарисовался в проеме, мгновенно порозовел, приклеившись взглядом к роскошному упакованному бюсту супруги.

– Действует, – заключила Вера. – Будем ловить на живца. Один уже есть.

Гошу прогнали мучиться.

VI

Хорошая в своем потенциале теория Веры хромала на практике. Соблазнять было пока решительно некого. На Надю, как на молодую кобылку, напялили пеньюар для обкатки. Смотрелся он на ней довольно неловко, из-за чего у той были все резоны сердиться на сестру: в такую тяжелую для нее минуту та догадалась купить себе пеньюар – якобы в спасительных целях.

– У меня нет такой груди, как у тебя, – упрекнула Надя, осторожно и недоверчиво рассматривая себя в зеркало.

– Будет у тебя такой мужик, как Гоша, и сиськи вырастут, как дыни, и бедра попрут во все стороны. Ты очень хорошенькая. Черные глазки, тоненький носик... Улыбаешься мало, вот от этого и болеешь.

– Смех без причины – признак дурачины, – напомнила о своей беде сестра.

– Надя, девочка моя, все же должно разрешиться хорошо. Ну засиделась в девках, биология требует своего – нужно заводить кавалера немедленно.

– Думаешь, у меня гордости нет – переться в постель с кем попало?

– Надюша, какая гордость, когда такие дела?

– Я с ним спать не буду. Лучше умру.

– С кем?

– С тем, кого ты придумала.

Скорее всего, Вера все же сказала Наде о том, что можно поехать в Москву, про искусственное оплодотворение, но и не забыла откомментировать – «это как-то не по-человечески, слишком уж искусственно и с непредсказуемыми результатами».

Мне до сих непонятно, почему они хором отмели идею искусственного зачатия и стали обсуждать кандидатуру реального оплодотворителя.

VII

...Все трое снова сошлись на кухне чайку попить. Надя все в том же утешительном пеньюаре. Вера поймала взгляд Гоши, прикованный теперь к Надиному декольте, весело предложила подумать о Гоше как о реальном кандидате, потом снова замахала руками, заверила, что это шутка («Что, и посмеяться нельзя?!»), но ночью, уже в кровати, через пять минут после поспешной любви она стала приставать к ослабевшему и разнеженному мужу:

– Гошка, ну кого мы ей найдем? Давай поговори с Саней. Она ему вроде нравилась.

Саня был младшим приятелем Гоши. Они работали вместе и иногда заходили друг к другу на пиво. Саня не был женат, и девушки у него своей не было. Но к семье Гоши и Веры он был привязан, это точно, и воспринимался как родственник: его можно было о чем угодно попросить.

– Как я ему скажу?

– Скажешь, что Наде нужен мужчина. Врачи прописали.

– А если он импотент? – нелепо отшутился Гоша. – И что ты себе думаешь? Можно вот так вот просто взять и сойтись с любой?

– Я ей пеньюар купила. В таком пеньюаре можно и корову полюбить.

– Если он ее и правда любит, тем более не сможет сразу, с бухты-барахты.

– Тогда зачем он ей вообще нужен?

– Ну у него, по крайней мере, есть, где жить. Хватит уже у родственников подживаться.

– Как тебе не стыдно...

– А что, ни поговорить вслух, ни голым походить по квартире... Ты сама у нее спроси, захочет она с Саней вместе быть? А то я уговорю, а она его обломает.

– Ладно. Поговорю.

VIII

На следующий день каждый из супругов пошел выполнять свое задание.

У Гоши и Сани разговор получился по-мужски коротким и тонким.

– Саня, тебе нравится Надя?

– Очень.

– Женишься?

– Нет.

– Почему?

– Она меня не любит.

– Откуда ты знаешь?

– Сама сказала.

– Вопрос закрыт.

Вера же обрабатывала Надю:

– Надя, давай подумаем, кто бы мог нам помочь?

– Я не буду с ним.

– С кем?

– С Саней.

– Ой, да почему ты думаешь, что это будет Саня?

– Ну а что ты могла еще мне предложить? На2 тебе боже, что мне негоже.

– Надя, это вопрос жизни и смерти! Не время кривиться. Брать любого мужика, здорового, конечно, надевать на него черные очки и при выключенном свете сливаться. Пять минут, и другая жизнь!

– Ага, вы будете знать, кто это, а я, как дура, нет. Очень хорошо.

– Но мы же никому не скажем.

IХ

Еще день и ночь разговоры ходили по кругу. Время шло неумолимо. На носу были уже третьи сутки, а дело не двинулось дальше пеньюара.

Ночью Вера опять поспешно отдалась Гоше и сказала категорически:

– Это должен быть ты.

– Я? С ума сошла! Дурочка...

– Конечно, ты. Ты нравишься Наде. Я ее понимаю. Надя тебе не противна?

– Нет, она хорошая...

– Вот. А потом ты же трактор. Перепашешь весь огород и не устанешь. Пока молодой, давай! Нет, мне, конечно, будет жалко делиться, я буду дико ревновать, но! Когда-нибудь это закончится! Может, вообще с первого разу все и получится... А на сэкономленные средства купим новый диван – кровать же скрипит. Надька, наверное, не спит, подслушивает.

– Ни за что.

– А если выпить?..

Гоша оживился.

– Нет, выпить нельзя, ребенок уродом родится...

Гоша сник.

– Зато, представляешь, будет такой карапуз кричать: «Дядя Гоша! Дядя Гоша!»

– Дядя Гоша! Дядя Гоша! Плати алименты, – передразнил Гоша.

Перебрав все возможные аргументы, Вера почувствовала, что Гошу заинтересовали только похвалы в адрес его мужских достоинств. Он думал прежде, что Верка не ценит счастья, которое на нее свалилось, жутко по этому поводу переживал, между прочим, но нет, она все понимает правильно, ценит, восхищается. Молодец!

В общем, всю ночь они уматывали друг друга признаниями и доказательствами достоинств и достижений. Утром, не выспавшись, выползли на кухню и объявили Наде, которая теперь ходила по квартире только в пеньюаре и с распущенными волосами, как молодая ведьма из «Вия»:

– Надо решить вопрос по-свойски; лучше Гоши все равно не найти. К тому же это дешево, просто, далеко бегать не придется, а главное, надежно. С девичьей гордостью придется подождать. Дальше семьи эта история не пойдет, а там видно будет.

Вера стала горячо уверять Надю и Гошу, что никогда никого не упрекнет, а в Гоше она уверена на сто процентов, никуда он от нее не денется.

– Хорошо, я согласна, – сказала Надя спокойно именно в этом месте монолога сестры.

Распалившаяся Вера обомлела.

«Бедная, – подумала она о Наде, – так отчаялась, что готова на все!»

Гоша понял, что семья возлагает на него особую миссию, и теперь он просто обречен отработать обязательную программу. Роль спасителя и защитника слабых особо вдохновляла Георгия. А чем еще должен заниматься настоящий мужик?

Сказано – сделано.

Х

Так они прожили два месяца.

Каждую пятницу, перед выходными, Гоша «ходил на сторону» в своей же собственной квартире и на глазах у своей же собственной жены. Но – на вполне законных основаниях. Все проходило торжественно и беззвучно, а не так, как у них с Верой, жарко и беспорядочно. Гоша старался, выкладывался на полную катушку. Надя после «медицинских соитий» даже выпить чаю не выходила. Так слабела. А Вера старалась пойти во время этого сеанса куда-нибудь погулять, чтобы не мешать, не тревожить сестру и не вырабатывать у нее чувства вины. Временное неудобство ее мало смущало. Она поняла, что всем будет легче, если молчать, а не лезть друг другу в душу.

Активно инициировав процесс, Вера позже пустила все на самотек, а потом уже не знала, как к нему подступиться.

Смущало то, что Надежда категорически не беременела. Каждую неделю они ждали результатов анализа из женской консультации, но все они были отрицательными.

Надя, надо сказать, за эти два месяца заметно повеселела, похорошела. У нее появился аппетит. Она начала есть наравне со своей старшей сестрой: с азартом и даже наперегонки. Любимые Верины вафли с шоколадной начинкой исчезали еще до встречи с хозяйкой квартиры. Для Нади покупали специально шоколад и фрукты, на что уходили всегда не лишние деньги. Вера и Гоша старались украсить Надину жизнь по максимуму, чтобы поддержать разгорающееся в ней пламя жизни.

Но перемена произошла и в Гоше! Как будто по закону сообщающихся сосудов, теперь он стал сереть, замыкаться, уходить куда-то из дому и выпивать. На вопросы внимательной супруги же отвечал, что устал и что Надьку все-таки жалко.

ХI

Недоброе учуяла Вера, заметив однажды, как Гоша поцеловал Надю, когда та пришла с работы. Кроме того, ей самой пришлось признать то, что их супружеская жизнь скомкалась, стала формальной, нерадостной. И весь смур, которым веяло от этой смертельной истории, подлой гадюкой переполз в их супружескую кровать.