Генрих Гиммлер - Роджер Мэнвэлл

Финальный этап модификации власти Гиммлера наступил летом 1936 года. Ему предшествовало законное признание гестапо в Прусском законодательном акте от 10 февраля, где говорилось о том, что против решения, принятого гестапо, не может быть применена никакая судебная апелляция; власть гестапо была абсолютной. Как мы видим, с 17 июля Гитлер подписал несколько декретов, в частности, назначил Гиммлера начальником полиции Германии — однако пост не был связан с его должностью рейхсфюрера СС.

2 июля Гиммлер отметил свое назначение эксцентричной церемонией, ознаменовавшей тысячелетнюю годовщину смерти Генриха I, поборника немецкой экспансии на восток. Церемония состоялась в Кведлинбурге, городе, который основал Генрих.

В своей речи об одном из «величайших немцев всех времен», как назвал его Гюнтер д’Алькуэн, красочно описывая событие, Гиммлер воздал хвалу «умному, осторожному, цепкому политику» в выражениях, которые, по его мнению, подходили ему самому. Он воспользовался возможностью для нападок на влияние церкви в истории Германии; Генрих, по его словам, не позволял церкви вмешиваться в дела государство. Согласно Гиммлеру, саксонский герцог Генрих Птицелов, основавший немецкое государство, «никогда не забывал, что сила немцев заключается в чистоте их крови»[41].

В статье, опубликованной в том же году, Гиммлер снова поражает читателей, к которым обращается как к крестьянским парням, с заявлением о том, что драгоценное наследие — кровь немецкой расы — должно быть сохранено силой:

«Я как рейхсфюрер СС, сам крестьянин по происхождению, крови и бытию, хотел бы заявить вам, немецким крестьянам, о втором факте: идея крови, которую СС отстаивали с самого начала, бесполезна, если она не связана неразрывно с величием и святостью земли».

Сама служба СС, по его словам, стоит бок о бок с немецким крестьянским родом и будет неустанно защищать благородную немецкую кровь:

«Я знаю, что некоторым людям в Германии становится дурно, когда они видят черную форму СС; мы понимаем причину этого и не ожидаем, что нас будут любить все; у тех, кто нас боится, так или иначе, должно быть, не чиста совесть перед Фюрером и нацией. Для таких людей мы основали организацию под названием Служба безопасности… Беспощадно будем орудовать мы мечом правосудия…

Каждый из нас знает, что не выстоит в одиночку, но это громадное воинство из 200 000 человек, связанных друг с другом клятвой, дает нам неизмеримую силу… Мы собираемся и шествуем, согласно неизменным законам, как национал-социалистский военный орден нордических людей и как связанное присягой сообщество по пути к далекому будущему, предки новых поколений, мы — немецкий народ, которому суждена вечная жизнь».

Погружение Гиммлера в прошлое не уменьшило его интереса к будущему. Он все время убеждал своих служащих производить потомство, дабы увеличить число чистокровных представителей немецкой расы в Европе. Этот совет достиг своей кульминации в знаменитом указе Гиммлера, опубликованном в октябре 1939 года, где он призывает солдат СС зачать детей прежде, чем идти в бой. Он очень тщательно следил за рождаемостью в семьях эсэсовцев, но статистические данные 1936 года показывают, что среднее число детей в семьях служащих СС составляет 1–2 человека. Гиммлер в то же время намеревался позаботиться о матерях незаконнорожденных детей, приняв меры для того, чтобы и матери, и их младенцы отвечали требуемым расовым стандартам.

В 1936 году СС стали спонсором «Источника жизни» («Лебенс берн») — родильных домов, которыми Гиммлер очень гордился и которые, по свидетельствам многочисленных сохранившихся документов, лично подробно инспектировал[42]. Взяв на себя ответственность за благосостояние молодых немцев, верхушка СС уверяла, что им с самого начала их образования следует внушать подходящие мысли, и что каждый человек должен внести вклад на поддержание этих домов из своих доходов, а основные расходы должны понести холостяки.

Гиммлер был верен собственному учению. Сознавая, без сомнения, что многие люди считали его внешность в высшей степени «неарийской», он приказал, чтобы его родословную тщательно исследовали. Уже существовали документы, касающиеся этого предмета, во время войны работа над генеалогией Гиммлера продолжилась. Центром исследования стал Вевельсбург, откуда по окончании каждого этапа исследования прибывали отчеты, подкрепленные тщательно разработанными образцами родословной. Подобные исследования были предприняты и относительно предков Марги Гиммлер. Как только стало известно об этом интересе Гиммлера, ему стали писать многочисленные тезки, умоляя рейхсфюрера СС признать их родственниками.

Гиммлер, приверженец мельчайших подробностей, проводил время в своем офисе, сосредоточенно изучая письма и отчеты, озабоченный поиском доказательств чистоты своей крови и крови своей семьи, членов своего штаба и других подчиненных. Сохранилась документация этих исследований, отразившая годы кропотливой работы многочисленных специалистов по генеалогии и клерков, а во многих случаях и глубокого самоанализа тех, кто не мог доказать чистоту происхождения — тысячи документов в архивах СС. Уже когда началась война, Гиммлер лично сделал выговор служащему СС, принявшего еду из рук еврея, которого он конвоировал в пути из концлагеря, а в апреле 1940 он послал одобрительное письмо на фронт другому солдату СС, который написал ему о своем потрясении, когда узнал, что в нем присутствует еврейская кровь. Он писал о чистоте происхождения с позиции будущего века:

«Я хорошо могу представить себе ваше состояние и ваши чувства. Что касается нашей крови, то я поставил условие: конец Тридцатилетней войны (1648) должен быть днем, до которого каждый из нас должен удостовериться в своем происхождении. Если после этой даты в кровь влилась еврейская примесь, человек должен покинуть СС… Говоря об этом, я надеюсь, вы понимаете, какой жертвы я от вас требую… В вашем сердце из сердец вы все еще с нами, вы можете продолжать чувствовать себя эсэсовцем».

Гиммлер смягчает удар, нанесенный им с таким сочувствием, добавляя, что если мужчина погибнет на фронте, СС позаботится о его жене и детях.

Во время войны Гиммлер вступил в долговременную связь с девушкой по имени Хедвиг, которая была его личным секретарем и которая в 1942 и 1944 годах родила ему двух детей: сына Хельга и дочь Нанетт Доротею. Хедвиг была дочерью солдата немецкой армии, который ко времени ее рождения (1912) получил звание старшего сержанта. В 1936 году она была награждена спортивным сертификатом и значком за достижения в плавании, беге и прыжках. Были начаты исследования и ее родословной, продолжавшиеся во время войны[43].