Записки паркинсоника - Лана Невская

Доктор – Васенина Елена Евгеньевна – сразу произвела на меня хорошее впечатление. Молодая девушка, явно до тридцати лет, но уже ассистент кафедры, к.м.н., невролог, очень милая, улыбчивая, спокойная и, что немаловажно, – разговорчивая. И расспросила, и выслушала, и на вопросы ответила, и объяснила. При расставании дала свою визитку и сказала, что можно звонить в любом случае, если возникнут какие-то сомнения или вопросы.

Она выписала мне несколько новых препаратов, один из которых уже с минимальной дозой леводопы, и я отправилась в свой КДЦ к окружному паркинсонологу. Когда я примчалась к Табаковой, до конца приема оставалось минут семь, и она уже вовсе не была расположена со мной общаться. Но я попросила ее хотя бы взглянуть на перечень препаратов и сказать свое мнение о необходимости их приема.

Ольга Леонидовна моментально оценила ситуацию и сказала:

– Я считаю, что Мадопар Вам еще рано принимать. А этот препарат Вам не выпишет никто. Есть приказ, что его могут выписывать только психдиспансеры. А вот этот – резко снижает давление, и у Вас будет ужасная слабость, но спине это вряд ли поможет! – и выпроводила меня из кабинета, велев прийти в понедельник к концу второй смены, тогда она мной займется.

Я, как законопослушный пациент, пошла в регистратуру записаться и взять талон на понедельник, но, в связи с отсутствием направления от районной поликлиники, талон мне не дали и отправили ни с чем. К такому повороту событий я была морально готова, поэтому не очень расстроилась и поехала домой.

Около метро «Университет» есть неплохой книжный развал, и меня угораздило, имея уже три сумки в руках, заглянуть туда. Прямо на меня с прилавка глядел большой, красивый, в вишневом переплете с золотыми буквами, «Большой энциклопедический словарь» на 147000 слов и в пять килограммов веса. Такой словарь иметь дома в качестве настольной книги велели внучке на занятиях по развитию речи. Ну не могла я пройти мимо и не купить ребенку такую книгу!

Свои возможности я явно переоценила. Когда, расплатившись, я подняла протянутый мне продавщицей пакет, стало ясно, что мы с ним далеко не уйдем. Кое-как я дотащила его до метро. В вагоне мне сразу уступили место. Видят – тетка еле на ногах стоит, качается, еще упадет ненароком и придавит своими сумками.

Кое-как переползла на «Лубянку», забилась в угол, поставила все сумки на пол и спокойно доехала до своей станции. С трудом влезла в троллейбус с единственной мыслью: хоть бы дотащить до дома это «богатство» человеческой словесности. Чтобы общаться, вполне достаточно трех тысяч слов! И зачем забивать голову еще 144000? Уж больно тяжело тащить этот плод цивилизации!

К счастью, все кончилось благополучно. Фолиант я дотащила, и теперь он ждет приезда своей будущей хозяйки. Больше я его в руках не понесу!

20 сентября 2013 года

На 20-е я записалась на прием в ДКЦ, к Табаковой: было интересно узнать ее мнение о лечении, назначенном мне на кафедре.

Накануне я честно сходила в свою поликлинику за выпиской и направлением по телефону записалась на прием на 18.30, как и велела доктор, и в назначенный день стала собираться.

День опять оказался дождливым, ехать вечером уже не хотелось, но мнение Табаковой мне было интересно, и я поехала.

В поликлинику пришла чуть раньше, к 18.00, и Табакова попросила подождать. Минут через 15 она пригласила меня войти.

– Так что мы сегодня будем обсуждать? – спросила Ольга Леонидовна, листая бумаги, которые я положила ей на стол.

– Обсуждать будем извечный русский вопрос: пить или не пить? – бодро сказала я и со вздохом посмотрела на свои отекшие ноги.

– Ну-ка, встань, пройдись, руками энергичней двигай, так, повернись, руками достань кончик носа, – крутила-вертела меня Табакова. – Как хотите, но я не вижу никаких оснований для назначения Вам леводопы! – опять перешла на Вы доктор. – Вообще ее начинают назначать в среднем с 64 лет. Конечно, все индивидуально, кому – раньше, кому – позже, но к Вам это пока не имеет отношения!

– Тогда зачем мне это все на кафедре выписали? – жалобно спросила я. – У меня ведь на улице и спина колесом сгибается, и ноги не идут! Надо же что-то делать!

– То, что Вам выписали на кафедре, это не лечебная доза, и не профилактическая, а, скорее, – доза привыкания. Уж если назначать Мадопар, то не меньше 1 таблетки в день. А у Вас – всего четвертинка Эффекта от этого не будет.

Я обреченно вздохнула от мысли, что мое лечение опять висит в воздухе, и пить или не пить я должна решать сама. В зависимости от того, какому специалисту я больше верю. С этим, можно считать, разобрались.

Когда я спросила, куда мне податься с отеками ног, доктор посоветовала пойти к ангиохирургу здесь же, в ДКЦ, и назвала ту же фамилию, что и на предыдущем приеме.

Поскольку ничего нового она мне не сказала, а талон на прием к указанной даме у меня уже был, – мы мило распрощались.

Табакова дала мне выписку с третьей группой заболевания по Хен-Яру. – Для МСЭК я могу – что хотите написать, но это ни на что не влияет. У них там свое государство, и никто не знает, из чего они исходят, назначая группу.

Дала мне рецепт на Проноран и Мадопар и железным голосом сказала:

– Брать – все, что дают, но ничего не пить! И через месяц – ко мне!

Я собрала бумажки и выскочила из кабинета в твердой уверенности, что теперь я окончательно запуталась. Правда, вопрос: пить или не пить перевалил в сторону «не пить». Только если не пить, то чем лечиться?

Вот в таком рассеянном состоянии я и покинула ДКЦ. Ладно, тут пока ничего не получилось, – попробую хоть с ногами разобраться!

Но, не тут-то было!

21 сентября 2013 года

Сегодня я проснулась в самом хорошем расположении духа: мне предстояло сходить к ангиохирургу по рекомендации (которая лечит, а не режет), и получить, наконец, ответ специалиста, почему мои ноги так себя ведут?

На этот визит я возлагала большие надежды.

После занятий быстренько «сдала» Анютку дедушке и помчалась на прием. Знать бы, чем все кончится, так бы не летела!

Врач оказалась серьезной пожилой женщиной. Она даже не взглянула на принесенный мной листочек с УЗИ вен и сказала:

– Нет! Это не венозный отек! Вы какие лекарства принимаете? Скорее всего – это аллергия на лекарственные препараты. Попробуйте попить Супрастин 10 дней по 1 таблетке 3 раза в день.

– А если не поможет? – заупрямилась я.

– Вы сначала попробуйте, а там посмотрим! – буркнула она, заполняя заключение.

– Так это 10 дней пройдет! А если хуже станет за это время? Ведь лечить болезнь легче в начале, чем потом – запущенную! – не унималась я, желая получить от нее еще хоть какие-нибудь рекомендации.

Доктор дописала заключение, протянула его мне и, желая показать, что разговор окончен, повернулась к медсестре.

– А мне сказали, что Вы лучший ангиохирург, который лечит! А Супрастин я и сама могла попить! – от безысходности схамила я и вышла из кабинета.

И зачем ходила? Что получила? ДКЦ называется! Неужели у меня уж такая необыкновенная болезнь, что специалист, который должен про ноги знать все, развел руками и отправил меня ни с чем?

Огорченная, я поплелась к метро. По пути зашла в магазин, где продаются любимые Анюткины конфеты «Сливки-линивки», и здесь же купила ей клубничные глазированные сырки в форме рожка, как мини-мороженое. Хоть кто-то сегодня будет счастлив!

Вошла в метро. Душно, жарко! Ехать далеко. И зачем только сюда тащилась?

А скоро нужно будет ехать в Боткинскую – опять на другой конец Москвы!

Но Боткинская – это последний оплот нашей медицины. Если уж там не определят, что у меня с ногами – хоть к бабкам иди! И это – двадцать первый век! Инновационные проекты! Ау! Специалисты! Где вы? Покажитесь! Вылезайте из своих щелей-кабинетов и лабораторий! Посмотрите, чем и как нас «лечат»! Где Ваши хваленые методики и разработки? Все еще на мышах?

А пока мы должны лечиться, вернее – калечиться у так называемых «специалистов», которые имеют дипломы, купленные, судя по их квалификации, в переходах московского метро?

Все какие-то реформы в медицине идут. Поликлиники сливают и разливают так, что не поймешь – куда бежать, какой номер теперь у поликлиники, в которой наблюдался уже четверть века, кто отнесет карту к врачу, если она в одной поликлинике, врач принимает в другой, а анализ для него нужно делать в третьей? Вот где «рекбус и кроксворд», как говорил незабвенный Аркадий Райкин!

С каждым годом население стареет, больных становится все больше. Но наше гениальное руководство сокращает количество койко-мест в больницах, резко сокращает время пребывания в стационаре. Раньше человека клали в больницу, лечили, заметьте – вылечивали! – и выписывали домой здоровым, готовым выйти на работу.