30 контейнеров для господина Зет - Николай Гуданец

- Я никогда не вру, - обиделся старик. - Волосы у меня действительно побелели. Вас никого еще нц свете не было, когда они начали белеть. А ты, значит новенький?

- Он герой, - объяснил Рябой. - Он победил штемпа и отнял у него оружие.

- Тц-тц, - восхитился старик. - Герой героем, а ты мне вот что скажи. Ты ел когда-нибудь простоквашу?

- Нет.

- Никогда-никогда?

- Эй, а откуда тебе известно, что такое простоква ша? - поинтересовался Культяпа у Ульса.

- Я и не говорю, что знаю про нее. Я сказал, что не ел ничего такого. Разве я мог есть то, о чем не имею ни малейшего понятия?

- Ее едят только в Башне, - пояснил Атаман. - На ферме есть животные, которые дают молоко. Из него получают такую густую белую жидкость и отвозят в Башню. Это она и есть. Говорят, вкус у нее необыкновенный.

- Да-да! - напыжившись, подтвердил старик. - У нее такой вкус, что никакими словами не опишешь. Куда там ваша зеленка, хотя бы даже и горячая. Я ел простоквашу. Да. Ел!

- Ишь заливает, - послышались реплики вполголоса. - Слышь, ты, Ул, не верь ему. Мало ли что он мелет. У него ум за разум зашел,

- Нет! Я ее ел! Ел! Правда ел! Клянусь садами милостивого дьявола!

Деланные смешки и ропот послышались со всех сторон. Похоже, сцена разыгрывалась не в первый раз и уже доставляла ватаге немало приятных минут.

- Он, конечно, сумасшедший, - шепнул Ульсу Атаман. - Но не совсем. Он умеет считать до трех. И меня этому научил. Так что не все мозги у него набекрень... Где ж ты ее ел, простоквашу эту? - спросил он вслух.

- В Башне, где же еще! Я раньше жил в Башне! Им туда привозят с фермы простоквашу! Там она всегда есть! И я ее ел! Клянусь вам!

- Эй, Простокваша! - взвизгнул кто-то от предвкушаемого удовольствия. А расскажи-ка нам, как ты мертвецов резал.

- Да-да, - подхватил Атаман, - расскажи всем, что ты делал в Башне. Будь добр.

- Вы опять насмехаться будете.

- Нет, не будем!

- Расскажи, Простокваша!

- Кто будет насмехаться, тому я все ребра пересчитаю! - пообещал Рябой.

- Ладно. Коли так, расскажу. Старик хихикнул и, наставив узловатый палец в Атамана, стал чертить им по воздуху.

- Хи-хи, я резал мертвецов. Вот так, так и еще вот так. Я их резал на кусочки, много-много разных кусочков, и складывал во кучкам. А потом их забирали, чтобы разглядывать.

- Кому ж это и зачем надо разглядывать дохлое мясо? - спросил Культяпа.

- Много ты понимаешь, - пренебрежительно парировал сумасшедший. - У тех, в Башне, есть такая палка, и внутри ее - затвердевшая вода. Сквозь нее рассматривают резаное мясо.

В упоении ватага залилась долго сдерживаемым смехом:

- Это ж придумать надо! Твердая вода!

- Ага, - нимало не смутившись, подтвердил Простокваша. - Твердая и гладкая. Не выливается. Сквозь нее можно видеть. Один раз я попросил, и мне тоже дали посмотреть. Но я ничего не понял. Оно как и не мясо вовсе.

- Ладно, оставим эту тему, - сказал Атаман. - Дальше. Зачем же те, в Башне, заставляли тебя ковыряться в трупах? Чего они ищут?

- Они сравнивают детское мясо с мясом взрослых. Чтобы найти секрет, как жить вечно. Они бы рады были и меня разрезать, чтобы сравнить мое мясо с детским, да я вовремя убежал.

Агеронтон, понял Улье. Агеронтон! Те, в Башне, ищут чудесную сыворотку. Они знают о ее существовании. Невероятно. Исследуют, препарируют трупы. Чудовищная наивность. С тем же успехом можно пытаться получить золото из свинца. Вот так расклад.

Разведчик вдруг подумал о том, что он выглядит едва ли не самым молодым в ватаге. А на деле он прожил в несколько раз больше, чем любой из них. Дети. Какие же они дети. Подумать только. Они же так малы и неразумны... Что они могут познать и обдумать за свой мотыльковый век?.. Почему-то до сих пор это никогда не приходило ему в голову.

- Да неужто в самом деле можно жить вечно? - подзудил Атаман старика. Брось ты, Простокваша. Быть того не может.

- Они говорят, может. Они говорят, на звездах живут люди. И те, дескать, владеют секретом, как никогда не умирать. Есть такое снадобье, моргая, неуверенно объяснил Простокваша.

- Сказки! - зевнув, объявил Рябой.

- А оно неплохо бы - жить вечно. Правда? - обратился к присутствующим Атаман, как будто впервые слышал то, что сказал Простокваша.

- Еще чего, - пробурчал Культяпа, видимо подавая давно отточенную и не раз повторявшуюся реплику. - На кой ляд мне вечно спать на охапке сена и жрать одну зеленку? Я уж лучше как-нибудь так, до нормальной смерти доживу.

- Правильно, - согласился Атаман, и его глаза недобро сузились. - Это им, Хранителям, охота вечно жить. У них житуха послаще нашей.

- Простокваша, разве это все? Давай дальше!

- А еще они говорят, что люди могут летать, - продолжал Простокваша торопливо, боясь, что его опять прервут. - Только для этого надо много-много Черной Смерти. Столько, сколько лохам ни в жизнь не собрать. И тогда Башня может полететь, как птица, на любую звезду и завладеть секретом вечной жизни.

- Совсем заврался!

- Эк загибает! Прямо уши вянут... Безумец обиделся. Он пригнулся, оскалился и обвел насмешников вытаращенными глазами.

- Ах так! - прошипел он. - Погодите. Я вас всех разрежу на куски. Будете знать, как издеваться. Всех разрежу, до единого. Вот только засните. Зарежу!

И, провожаемый исступленным смехом ватаги, старик скользнул во тьму, из которой явился.

- Ну, что я тебе говорил? - спросил разведчика Рябой. - Говорил ведь, что увидишь чудеса. На всей равнине не сыщется человека, который прожил столько, сколько Простокваша.

- Несчастный, - тихо промолвил Улье.

- Да. Он там, в Башне, свихнулся. Но, знаешь ли, по-моему, он не лжет, - сказал Атаман, и в его голосе послышался оттенок, с каким говорят о чем-то восхитительном и таинственном. - Он действительно ел простоквашу.

После обеда Рябой уложил Ульса на свою подстилку, а сам сел в изножье.

- Озноб чувствуешь? - спросил он.

- Да. Все тело как ледяное. А нога горит.

- Э-э, плохо дело, брат. Сейчас самая лихорадка и начнется.

Разведчик лежал, глядя, как по своду пещеры бродят смутные красные блики от костра. Он переставал чувствовать свое тело, ему начинало казаться, что им владеет состояние невесомости, и, если бы не горячий и тяжкий груз укушенной ноги, он взмыл бы под каменный потолок, будто наполненный гелием баллон метеозонда. Временами наваливался ледяной озноб, стеснялось дыхание. На лбу проступала клейкая испарина, и Рябой промокал ее уголком бахи.

Потом он начал забывать, где лежит, что с ним, почему перед глазами пляшут красные змейки, и бред стал чередоваться с явью все чаще, пока Улье не забыл окончательно, что лежит в пещере на запретной планете К-103. Ему привиделось, будто он находится в гостиничном номере, который покинул меньше чем кора бельные сутки тому назад, и о чем-то ожесточенно препирается с Ивзом.