Невинность и порок - Элейн Барбьери

Касс с невозмутимым видом кивнул:

— Прошлое уже оставлено позади.

Довольно долго Джек размышлял над ответом сына, потом осведомился:

— Почему?

— Что значит — почему?

— Почему ты вдруг решил простить?

Касс даже бровью не повел, встретив взгляд отца.

— Ты сам сказал, что обязан Стэну Корригану жизнью.

— Да, черт побери! Я обязан ему жизнью, и сейчас самое время отплатить ему добром! Если он согласен, мы станем партнерами, но должен тебе сказать, что это самый огромный долг, какой мне когда-либо приходилось возвращать!

Развернувшись, Джек широким шагом направился дому.

Сын медленно последовал за ним. Он с самого начала знал, чем закончится их разговор. Его отец был порядочным человеком и привык возвращать долги, чего бы ему это ни стоило.

Касс усмехнулся. В одном он походил на отца: в привычке возвращать долги.

Что же касается других обещаний…

В какой-то момент Касс почувствовал угрызения совести: он только что солгал.

Пьюрити долго ворочалась с боку на бок. Наконец смирившись с бессонницей, она тяжело вздохнула и повернулась, чтобы взглянуть в окно. Девушка отправилась к себе в спальню много часов назад. Все это время она отчаянно пыталась заснуть, но ей это не удавалось: события минувшего вечера снова и снова всплывали в ее сознании, не давая покоя.

Все улажено.

Голос Стэна был хриплым, на бледном лице застыло напряжение. Пьюрити знала, что никогда не сможет забыть ту таящую беспокойство тишину, которая воцарилась в комнате, пока работники ждали, что он скажет дальше.

— Джек и я решили раз и навсегда забыть о прошлом. Как только мы доберемся до городского банка и оставим все необходимые документы, он станет полноправным совладельцем ранчо. Мы пока не вдавались в подробности, но я хочу, чтобы вы знали: у каждого из вас есть работа до тех пор, пока вы пожелаете здесь оставаться.

После слов Стэна снова нависло молчание. Собравшиеся переглядывались между собой, и каждый невольно посматривал на сына Джека. Она тоже бросила взгляд в его сторону. По спине ее пробежал холодок, и девушка мысленно спросила себя, почему она уговорила Стэна смириться с таким немыслимым положением вещей. Но разве решение не было принято раньше? Еще этим утром она готова была ползти на коленях к Роджеру Норрису, если только у них не останется другого способа добиться продления срока ссуды. Вряд ли одна ночь с Роджером стоит того, чтобы…

Уже привычная тошнота опять подступила к горлу, и Пьюрити поняла, что обманывала себя. Что может быть хуже того унижения, которое ей пришлось бы испытать в рyкax такого грязного развратника, как Роджер? В этот момент она также поняла и другое: ей было легче смириться с физической угрозой, исходившей от Бледнолицего Волка, чем с заигрываниями Роджера.

Взглянув на Стэна, Пьюрити заметила его неимоверную бледность и предательскую дрожь в руках, которую он никак не мог унять… Напряжение последних дней отнимало у него драгоценное время, отпущенное судьбой. Он непременно хотел быть уверен, что все образуется. И тут девушка решила, что, как только ей представится удобный случай, переговорит с работниками и объяснит их положение. Если потребуется, она будет умолять их о помощи.

Что же до Бледнолицего Волка…

Пьюрити снова перевела взгляд на него. Выражение его лица не изменилось. Стоя в углу гостиной, он хранил загадочное молчание.

Будь он неладен! Она до сих пор не могла понять, что у него на уме.

Стэн между тем продолжал:

— Нам придется забыть все ошибки и былые раздоры, если мы хотим добиться успеха. Джек и я согласны, что наше партнерство на ранчо «Серкл-Си» в конечной итоге может принести немалую выгоду каждому из нас. Перегон скота в этом году обещает стать прибыльным делом, и все ваши усилия будут вознаграждены сполна. — Он через силу улыбнулся. — Это все, что я собирала вам сказать. — Он взглянул на Джека Томаса. — Тм хочешь что-нибудь добавить?

Джек ответил не сразу. Пьюрити смогла рассмотреть его более внимательно. Она пыталась думать о нем как о человеке, который когда-то завоевал сердце возлюбленной Стэна, однако увидела лишь тень былой обиды, все еще омрачавшую его взгляд, когда он окинул глазами собравшихся и неожиданно заговорил:

— В эту минуту я хочу сказать только одно: Стэну крупно повезло иметь рядом с собой таких надежных и преданных ему людей, как вы, парни. Я считаю, что он того заслуживает, однако это, безусловно, говорит и вашу пользу. Я возлагаю на вас самые большие надежды.

Пьюрити посмотрела на окружающих. Лица их были угрюмыми: слова значили для них немного.

Ее взгляд снова переметнулся на Бледнолицего Волка, и тут ей пришло в голову, что для всех будет лучше, если она попытается думать о нем как о Кассе Томасе. По спине Пьюрити снова пробежал холодок.

Да, слова значили немного. Их всех ожидали нелегкие времена.

Твердо решив выбросить из головы докучливые сомнения, не дававшие ей покоя, Пьюрити отвернулась к стене и закрыла глаза. Стояла жара, воздух накалился. Ее ночная рубашка стала влажной от пота и прилипла к телу, волосы у шеи казались горячими. Девушка была измучена. Ей предстоял трудный день, и она нуждалась в отдыхе, но покой все не приходил. Еще одна мысль терзала ее. Она уверяла Стэна в том, что со временем враждебность к Кассу Томасу окончательно исчезнет. Ей ничего не стоило дать ему это заверение. Однако она солгала. Беспокойство в душе Пьюрити усилилось.

Дом погрузился в сон. Сумрак ночи окутал все вокруг. В спальне Пьюрити властвовала тишина… однако девушка была не одна.

Касс смотрел сверху вниз на спящую Пьюрити. После своих видений он понимал, что этот момент рано или поздно наступит. Подставив обнаженную грудь ночной прохладе, он выскользнул из барака и незаметно пробрался в дом хозяев ранчо. Это оказалось не таким уж трудным делом. Касс умел ступать бесшумно, темнота была его верной союзницей.

Какое-то неясное ощущение взволновало его, когда он опустился на корточки рядом с постелью девушки. Он смотрел на разметавшиеся по подушке пряди волос Пьюрити, отливавшие серебром в потоке лунного света, и невольно любовался тонкими чертами ее лица и темными ресницами, выделявшимися на фоне безупречно гладкой кожи. Одетая в белую ночную рубашку, закрывавшую мягкими складками тело, эта женщина напоминала ему ангела, и тем не менее она была его врагом. Время возмездия неотвратимо приближалось.

Касс коснулся волос девушки, запустил пальцы в шелковистые пряди. Губы его внезапно сжались, когда он потянул за них и чуть слышно приказал:

— Пьюрити, проснись!