Афганский рубеж 2 (СИ) - Дорин Михаил

Река петляет среди холмов, огибая каменистые остроги. Где-то и вовсе ширина одной из главных водных артерий Афганистана превышает сотню метров.

Внизу видно, как кто-то из местных забирается на крыши и приветливо машет нам.

— Здесь действительно много красных флагов, — заметил Кеша.

— Значит, не так уж и плоха наша агентура.

Дорога на Джелалабад сейчас пустует. Возможно, днём тут пойдут колонны. Но сейчас это просто серая полоска в бескрайней холмистой долине.

Несколько минут спустя, впереди показался изгиб реки и один из притоков Кабула — река Лагман.

Кишлаков стало меньше. Уже не стоят так плотно друг к другу. Да и красных флагов уже нет над домами.

— Второй, отворачиваем в степь. Паашли! — дал команду Шаклин и я плавно начал разворот вслед за ведущим.

Степь со столь длинным названием является так называемой горной пустыней. На большой территории нет ни единого дувала или строения. Вокруг только серая пыль и отдельные сухие кустарники. Редкие холмы с расщелинами вполне подходят для того, чтобы спрятаться от наших глаз.

— Давай ниже, второй, — сказал Шаклин, и мы снизились ещё.

Видимо, Сопин тоже решил, что в расщелинах могут быть духи. Пока не видно хоть какой-то укатанной дороги. Ощущения, что эту степь никто не решался пересекать.

— Второй, что-нибудь видно? — спросил у меня в эфир Шаклин.

— Ничего. Сплошные расщелины, пески и камни.

Долго просматривать степь мы тоже не можем. На обратный путь нужно оставить топливо на 35–40 мин. И топливомер подсказывает, что момент окончания наступает.

Проносимся над небольшим холмом. Слева мне показалось, что увидел мотоцикл.

— Кеша, слева.

— Наблюдал. То ли мотоцикл, то ли мотороллер, — ответил мне по внутренней связи Иннокентий.

— Первый, прошли холм. Обнаружили там мотоцикл, как приняли? — вышел я в эфир.

— Что обнаружил? Не понял, повтори, — переспросил у меня Шаклин.

Только я собрался доложить, как в районе двигателей раздался стук. Ощущение, что кто-то постучал.

— 302й, повтори! — громче запросил меня Шаклин.

Но тут уже повторять смысла не было. Не знаю, что там стукнуло, но давление в гидросистеме начало падать.

— 301й, попадание. Давление в гидросистеме падает. Сажусь на вынужденную.

Ручку управления отклонил вправо, чтобы не зацепить в развороте ведущего. Площадку искать долго не пришлось. Местность почти везде ровная.

— 302й, что случилось? Кто попал? Откуда стреляли?

— Холм в километре сзади вас. Там старый мотоцикл ещё.

— Повтори. Не слышу, — переспросил Шаклин.

Задолбал уже переспрашивать!

Нет у меня времени повторять. На борту люди, так что размышлять о правильности действий будем потом. Начинаю снижаться, а давление в гидросистеме продолжает падать.

— Валера, приготовиться к посадке, — подсказал я борттехнику.

Выровнял вертолёт. Пока он ещё управляется от основной системы.

— Шасси… выпустил, — сказал я по внутренней связи.

— Высота 15, 10, 5. Обороты 95%, — дал отсчёт Кеша.

Во все стороны летят куски сухой травы, камни и пыль. Проходим вперёд, чтобы нас сразу не накрыло.

— Отказала основная гидросистема, — возвестила девушка РИта.

Но в этот момент мы коснулись поверхности. Чуть прокатились по земле вперёд, и я зажал тормозную гашетку, чтобы остановиться.

— Выключение. Покинуть борт, — скомандовал я.

Не успела пыль осесть на площадке, как разведчики заняли оборону вокруг вертолёта. Я вылез из кабины и осмотрелся по сторонам.

— Распределились по секторам. Связь с командиром группы, — командовал старший из разведчиков.

У спецназа свои уникальные фразы и «радиообмен» с указанием конкретных действий для каждого бойца.

Вокруг сплошная степь. За спиной очертания гор, которые на фоне серо-жёлтой земли выглядят чёрной стеной. Палящее солнце и сухой воздух, оставляющий на губах частицы песка.

— Сань, иди сюда, — позвал меня Кеша, который с Валерой залез на вертолёт и уже раскрыл капоты двигателей.

Мне и на расстоянии было понятно, что дело — дрянь. Жидкость АМГ-10 начала уже вытекать. Вертолёт никуда не полетит, пока мы не устраним поломку.

— Что скажешь, Валер? — спросил я.

— Пока ничего. Надо найти причину. Пока покурите, — ответил бортовой техник.

Кеша слез вниз и тоже начал занимать место в боевых порядках разведчиков. Да так отчаянно, что упал прямо лицом в песок. Выплюнул всё, что насобирал при этом в рот, и приготовился к стрельбе.

— Иннокентий, идём со мной, — сказал я, заметив улыбающегося старшего группы.

— А если попрут на нас? Что делать будем?

— Даже не думай об этом. Сглазишь. Зная твой уровень везения, мне уже не по себе становится.

Пока я разговаривал с Кешей, на посадку зашёл Ми-24 Шаклина и десантировал оставшихся членов группы. Как только все оказались на земле, Веня взлетел и начал кружить над нами.

— Понял. Товарищ лейтенант, это вас, — позвал меня радист спецназовцев.

Взяв в руки тангенту, я прислонил к уху гарнитуру.

— Слушаю, 301й.

— Как обстановка?

— Пока определяемся. В гидросистему попали. Бортовой смотрит.

— Понял. У меня топлива на пять минут, потом ухожу. Бросать вертолёт не будем. Техпомощь вам соберём и сразу пришлём, как принял?

— Принял.

Валера слез вниз и тут же нырнул в грузовую кабину.

К вертолёту подошли остальные бойцы группы, а с ними и Сопин.

— У него там керосина мало. Вокруг никого, так что проблем не должно быть, — сказал Игорь Геннадьевич.

— Главное здесь слово «должно», а как оно будет, посмотрим. Надо однозначно ждать подмогу.

— Садитесь на вертолёт и летите. Мы останемся, — предложил Сопин.

Рядом стоял Кеша, который начал крутить головой во все стороны. Его я точно в вертолёт не затащу.

— Валер, пока Шаклин в воздухе, давай… — обратился я к бортовому технику.

— Командир, а давай без «давай». Ты ж сам не сядешь к нему в грузовую кабину, верно?

Я повернулся к Геннадьевичу и развёл руками.

— Что поделаешь. Вертолёт бросать нельзя.

Через минуту Валера Носов вытащил тот самый ящик с запасным имуществом и стал его перебирать.

— Ну, давай. Должен быть, — приговаривал он, но потом разозлился и пнул со всей силой ящик.

Кажется, чего-то там не хватало.

— Говори, Валер.

— Шланги есть, фильтр есть, а вот стакана нет, — развёл он руками. — Диверсия, не иначе.

Наш разговор услышал один из бойцов и полез в рюкзак и достал металлический стакан.

— Отставить. Им не тот стакан нужен, — остановил его Сопин.

Со слов Валеры, выстрел оказался настолько точным, что пробил фильтр в гидросистеме. Вместе с ним оказался повреждён и, так называемый стакан, куда вкручивается фильтр.

Уму непостижимо, как можно было с нескольких выстрелов попасть в этот самый стакан. Степень вероятности данного события стремится к нулю. Если, только у тебя на борту нет товарища Кеши.

Но и грешить на невезучесть моего оператора я не буду.

— Тогда заказываем стакан, — ответил я Валере и связался с Шаклиным.

Он тоже оказался в шоке, но тут же начал передавать информацию на аэродром. Через пару минут, Ми-24 Вениамина вышел из разворота и взял курс в сторону Баграма.

— Ждём, Геннадич, — сказал я Сопину и начал снимать снаряжение, укладывая его в кабину.

Валера залез наверх и начал работу. Мы с Кешей поочерёдно помогали Носову устранять повреждение. Время шло, становилось всё жарче, а наших коллег всё не было.

Кого мы только не звали по радиосвязи. Перебрали все позывные, но всё тщетно.

Осматриваюсь по сторонам. Горизонт плывёт от невыносимой жары. Во рту давно уже пересохло, но воду пьём очень ограниченно. Неизвестно, сколько тут ещё сидеть. На юге, уже даже появились столбы пыли. Похоже, приближается пыльная буря. Откуда только ей здесь взяться при таком слабом ветре?

— Геннадич, дай бинокль, — сказал я, растолкав Сопина.