Королева моих грез - Люси Эллис

Джиджи набрала номер подруги и услышала в трубке ее пронзительный голос. Опасения Джиджи подтвердились – Лулу сходила с ума от беспокойства. Джиджи было неловко объясняться с ней в присутствии Халеда.

– Успокойся. Никакой он не убийца. – Джиджи покосилась в его сторону, но лицо Халеда было абсолютно непроницаемым. – Нет, все нормально, я вернусь через несколько дней. – Джиджи прикрыла трубку рукой. – Нет, это не шутка. Я в Москве.

– Мы на Каширском шоссе, – донесся до нее глубокий голос Халеда сквозь истеричное верещание на том конце трубки. – Твоя подруга может найти его на карте.

– Ты слышала это, Лу? Да, это он. Да. Нет.

Лулу в красках рассказала ей о массовых арестах протестующих, о неугасающем интересе СМИ. По всей видимости, Халед нисколько не преувеличивал последствия. Наоборот, он поведал ей лишь урезанные факты, и это ей импонировало. Лулу рассказывала, как ей пришлось пробираться сквозь толпу папарацци, чтобы попасть домой. Халед сказал ей правду. Она взглянула на него, чувствуя себя полной идиоткой из-за того шума, что она подняла.

– Народ в кабаре говорит обо всем этом, как о романе века, – продолжала Лулу. – Думаю, некоторые девочки дали интервью журналистам.

– Роман? – переспросила она. – Я не думаю…

Халед выхватил телефон из ее рук.

– Она поговорит с тобой завтра, – сказал он. Видимо, Лулу сказала ему что-то резкое, потому что выражение его лица мгновенно изменилось. – Кажется, я ей не нравлюсь. Ей надо научиться держать себя в узде. Такие угрозы до добра не доведут.

Черт, что ему наговорила Лулу?

– И не надо ей рассказывать сказки, пока ты здесь.

– Какие еще сказки?

– Роман века, – протянул он.

Джиджи вспыхнула: он слышал конец разговора!

– Это не я сказала, а другие девушки.

– Но и они не должны получать от тебя сведения, Жизель.

– Ты же не думаешь всерьез, что я собираюсь спекулировать на слухах о нас. То есть обо мне.

– А почему я не должен так думать? Ты ведь этого хотела, чтобы подогреть интерес к кабаре? Ты даже сделала презентацию.

– Для тебя! – сказала она, оскорбленная его намеками. – Я показала ее тебе, а не всему Парижу!

Джиджи было больно. Показывая презентацию, она открыла ему практически сокровенное, ей показалось, что они достигли какого-то взаимопонимания. Странно, но это было для нее куда более личным, чем их кувыркания на кровати.

– Весь остальной Париж ты пригласила своей пламенной речью на Елисейских Полях. – Он побарабанил пальцами по рулю. – А потом этот маленький спектакль в отеле.

– Я не собиралась идти в твой номер, это ты меня туда потащил.

Впервые ей показалось, что она забила гол в его ворота: Халед не нашелся что ответить.

– Ты стерла ноги в кровь, – сказал он наконец.

Джиджи поджала губы и решила промолчать, потому что может сморозить что-нибудь такое, что окажется на автобусной остановке посреди московского шоссе. Тут хоть остановки есть?

Яркий свет мазнул по лобовому стеклу, и взгляд Джиджи упал на неоновые рекламные щиты и небоскребы. Она напряглась. Так она себя чувствовала рядом с отцом – она боялась сказать лишнее неосторожное слово, иначе ее просто выгонят на улицу. Проблема только в том, что она никогда не знала, какая фраза может оказаться неправильной.

Джиджи начала паниковать. Она снова попала в зависимое положение: туда не ходи, это не говори. Джиджи напомнила себе, что она уже не робкий подросток, она взрослая самостоятельная женщина.

У нее есть паспорт, она может взять такси обратно в аэропорт. Она могла купить билет и попросить Лулу оплатить его, а деньги ей она вернет. Она не должна оставаться с этим мужчиной.

К тому времени, как они доехали, у Джиджи наготове было несколько речей. Но когда она вышла из машины и взглянула на внушительное здание с кариатидами на колоннах и швейцаром в униформе у входа, у нее пропал дар речи.

– Приехали. – Он не слишком-то деликатно взял ее под локоть, и Джиджи вырвалась.

– Перестань так отвратительно себя со мной вести! Не мог бы ты быть со мной полюбезнее?

– Полюбезнее? – протянул он, словно пробовал незнакомое ему слово. Хотя, возможно, так оно и было.

– Просто я думаю, что ты мог бы приложить немного усилий, чтобы вести себя повежливее. В конце концов, у меня тоже был тяжелый день, – проворчала Джиджи, и он недоуменно посмотрел на нее. – Забудь. Я должна буду остаться здесь? – Она посмотрела на величественное здание.

Он сказал что-то по-русски, но на этот раз не стал торопить ее. Джиджи старалась побороть смущение, стоя рядом с ним в лифте, поднимающем их на шестой этаж. Она догадывалась, что Халед не слишком-то рад ее присутствию, и не могла его за это винить. Это было бы не столь важно, но их доверительные разговоры, его почти нежная забота о ее израненных ногах… пробудила в ней какие-то чувства.

Джиджи нечасто испытывала подобные чувства и, будь у нее выбор, ни за что не выбрала бы Китаева их объектом. Халед же, наоборот, кажется, думал, что у нее вовсе нет никаких чувств. Или просто он привык к тому, что женщины сами падают в его объятия. Для нее все было иначе.

Двери лифта открылись, и Джиджи вошла в большой холл, отделанный в черно-белых тонах мрамором и гранитом.

– Ого, – выдохнула она.

Халед закрыл за ними дверь и взял Джиджи за руку, и их пальцы переплелись. У нее перехватило дыхание, когда он развернул ее к себе, и Джиджи заглянула в его глубокие карие глаза в окружении длинных ресниц.

Джиджи не была уверена в том, кто сделал первый шаг, но она вдруг оказалась в его объятиях. Желание нарастало в ней, как звуки симфонии, и она обвила руки вокруг его шеи.

Каждый раз, как он целовал ее, Джиджи чувствовала себя так, словно стоит на палубе корабля. Почва уходила из-под ее ног, и ей казалось, что она упадет, если Халед отпустит ее.

Поцелуй стал глубже, и Халед прижал ее к стене. Она мягко застонала и ответила на поцелуй, ее сердце стучало как барабан. Джиджи прижалась к нему бедрами и почувствовала, как сильно он возбужден. Джиджи не могла собраться с мыслями, она сходила с ума от желания.

Нет, она не может поддаться своим желаниям! Он может подумать, что у нее корыстные мотивы… Джиджи прервала поцелуй и отстранилась.

– Я не хочу, чтобы ты обвинил меня в том, что я использую секс как способ давления.

– Ч-что? – Он тяжело дышал.

– Все думают, что я сплю с тобой ради дальнейшей карьеры.

– Мне все равно, – ответил он и снова поцеловал ее.

Джиджи не могла сопротивляться ему, она лишь ощущала его сильные руки на своем теле. Ее мысли продолжали метаться в голове, как птицы в клетке. Да… Нет… О господи… Он не останавливался, и Джиджи уступила.