Выбор решает все - Ольга Воскресенская

А что можно доверить этим людям-придворным, которые поголовно утверждают, что высокородным алани не пристало заниматься торговлей?! Эх, распустили их предки, распустили. Вон у тех же вампиров даже сыновья правителя не гнушаются зарабатывать деньги, управляя собственными рудниками и продавая руду и медь соседям. А тут? Просишь: «Алани Сьерро, присмотрите за карьером на северо-западе. Десятая часть доходов будет ваша». А этот сноб интересуется: «Золото добывают?» «Нет», – отвечаешь. «Драгоценные камни?» «Камень для строительства», – терпеливо поясняешь ему, закрывая глаза на безграмотность. Ведь должен же знать, что нет у нас ни того ни другого, все от гномов поступает. «Ваше императорское величество, да как же можно мне, высокородному алани, лично следить за кучей оборванцев?! Помилуйте!» – с возмущением в голосе завывает аристократ, и его тут же поддерживают несколько подпевал, подозревающих, что таким образом и на их долю скоро найдется работенка.

Вот почему, интересно, императору заниматься торговлей и лично следить за всем можно, а им нельзя? Неужели они выше своего правителя по происхождению и древности рода? Вообще странная у них логика. Управлять добычей тех же алмазов – не зазорно, а простой дешевый камень испортит их репутацию. И ведь надавить нет никакой возможности – тут же весь двор взбунтуется и решит устроить переворот. Встречаются, конечно, и среди алани здравомыслящие люди, понимающие, что деньги и благополучие с неба не падают, их еще заработать надо. Алани Мариот Арито, например, просто находка для армии. Он честно зарабатывает себе на жизнь, не то что остальные бездельники, раз в три-четыре поколения женящие своих сыновей на дочерях купцов с богатым приданым…

Никор раздраженно отвернулся от какой-то придворной красотки, строящей ему глазки, и вперил взор в ярко-красную ковровую дорожку, устилающую пол от самых входных дверей до трона. Претендентки на роль жены или хотя бы любовницы уже порядком его достали. Никор не любил связываться с аристократками, так как от этих женщин потом просто невозможно было откупиться или доказать, что единственный ужин наедине – это не залог совместной жизни до гроба и не обязательство ежемесячно обеспечивать дорогими подарками. А жениться, ни разу толком не побеседовав с претенденткой без опеки назойливых родственников, как-то не хотелось. Вдруг мегерой окажется?

Император решил, что уже достаточно созерцает ковер и ничего интересного на нем нет, а потому громко поинтересовался:

– Ну? Долго я еще буду ждать? Магистр Элиот, учтите, если через пять минут стража не разыщет вашего ученика, вы сами отправитесь в дорогу вместо него!

– Да как же можно?! – воскликнул названный человек, и его губы даже подрагивать начали от обиды. – Я старый, больной человек! Мне шестьдесят семь лет!

Никор скептически хмыкнул. Этот «старый» человек внешне выглядел моложе его. И император подозревал, что магистр здоров, как бык, еще и его переживет. Даже маги послабее дотягивали лет до ста пятидесяти – двухсот. А этот, чуть что, так сразу стонать про свой возраст и жаловаться на ревматизм. Думает, что Никор не подозревает, где он его заработал?! Меньше надо было зимой любовницу, младшую дочь одного из придворных, в саду на скамье поджидать! Элиот, конечно, хорошо пристроился. Толку от него почти нет, легче кому-то на стороне заплатить. Вот же наследство от папеньки досталось! Собутыльник его вечный. Скорее бы магистр закончил обучать преемника. Элиот – чрезвычайно сильный и толковый маг, но лень и хитрость бегут впереди него. Вечно он ищет выгоду там, где должен работать хотя бы из патриотизма, из чувства долга перед империей, доверившей ему высокий пост. А магистр за довольно-таки приличную ежемесячную плату, положенную придворному магу, готов расщедриться разве что на совет.

Чем старше становился Никор, тем больше его раздражали бездельники, плюющие в потолок, пока он пытался вывести империю из той ямы, в которую ее столкнул любивший выпивку отец. В людях нынешний правитель ценил деловые качества, ум и готовность послужить на благо государства. Вроде бы ученик Элиота неплохой парнишка, не лентяй. Но вечно как забьется с книгой в какой-нибудь укромный уголок – не дозовешься! Сам Никор как-то заметил его через приоткрытую дверь удобно расположившимся в хозяйственной кладовке на перевернутом тазу. А еще как-то раз застукал в саду на ветке дерева метрах в четырех над землей. Эх, ведь свернет же себе шею, как предыдущий ученик Элиота! Вот зачитается однажды – и точно свалится. Предыдущий, правда, с башни упал, когда выслеживал ночью выдуманного каким-то гадом призрака…

– Ваше императорское величество, сейчас я сам найду этого негодного мальчишку, – между тем сказал обеспокоившийся магистр. Никор временами бывал довольно крут на расправу.

Элиот тихо прошептал несколько слов, вытянул вперед руки, соприкоснувшиеся кончиками пальцев, и медленно, очерчивая полукруг каждой ладонью, завел их за спину, где снова соединил. Подобный акробатический номер не каждый молодой человек мог выполнить. Руки магистра оставили после себя в воздухе сияющее кольцо, от которого в восемь сторон света протянулись тоненькие нити. Через минуту семь из них постепенно потускнели и затухли, а одна засветилась ярче и стала намного толще.

Вот так бы раньше и без понукания! Никор с интересом следил за действиями магистра, который соизволил продемонстрировать свою силу. А то только стражу зря гонял с советами посмотреть то в одном, то в другом месте. В отличие от Элиота, те не ленились и исправно бегали по этажам, выкрикивая имя Джера.

Император очень надеялся, что, получив звание придворного мага, молодой человек станет более ответственным и не будет исчезать в неизвестном направлении. Это сейчас он знает, что помимо учителя никто не кинется его искать. На него пока не возложено серьезных обязанностей, и он вправе по своему усмотрению распоряжаться свободным временем. Император еще не сообщил ни Элиоту, ни Джеру новость, касающуюся их будущего. Один отправится на покой, куда-нибудь в поместье возле границы с Триитом, а второй займет место придворного мага.

– Сейчас мальчишка сам прибежит, – сообщил магистр. – Почувствует, как натянулась нить между нами, – и прибежит. Если хотите, можно для верности отправить стражу навстречу.

– Нет уж. Они и так сегодня хорошо побегали, – отказался Никор. – Джер сам прекрасно дойдет, не заблудится. Ты пока лучше позаботься о защитных амулетах для мальчика. Ему придется преодолеть солидный путь в компании всего одного телохранителя. Ученики последнего набора в АТеРе еще не доучились, но ничего, мы выберем для него лучшего. Ему будет безопаснее двигаться в сопровождении кого-то одного, нежели в составе большого каравана. Войско я послать не могу, да и значительная охрана привлечет внимание и заставит всех окрестных разбойников решить, что Джер везет не дипломатическую почту, а нечто весьма ценное.

– Так почему нельзя послать обычного курьера нашего почтового ведомства? – удивился кто-то из придворных. – На их бумаги точно никто не позарится, все абсолютно надежно.

Никор нахмурился. Значит, у кого-то из его придворных хоть капля мозгов все-таки имеется, только вот сейчас это совсем не к месту. Ну да ладно, все равно если не они, так шпионы соседних государств точно бы задумались и задались таким же вопросом. Так что Никор без запинки ответил:

– Это среди простых людей принято обмениваться только письмами с необходимой информацией, а правители должны засвидетельствовать друг другу почтение с помощью подарка, причем не безделушки какой-то. И что мне делать? Написать: «Извините, ничего крупнее этой запонки в конверт не влезло»?! Вот и придется переправить главе инкубов несколько золотых вещиц и тетиву для любимого лука.

Император поймал себя на мысли, что он как будто оправдывается. К счастью, от дальнейших объяснений его избавило появление Джера на пороге тронного зала. Юноша нерешительно топтался на месте, не зная, чего от него ждут. То ли он просто должен занять место за спинами других придворных и послушать, о чем пойдет речь, то ли немедленно подойти к учителю, стоящему справа от трона.

На вид Джеру было лет двадцать. Он не отличался атлетическим сложением и рядом с некоторыми разъевшимися аристократами выглядел скорее тощим. Бледное лицо с тонкими губами и хорошо очерченными скулами, достигающие плеч светлые волосы, перетянутые на лбу кожаным шнурком, не придавали его виду здоровья. Для многих из здесь присутствующих единственным достоинством Джера был его несомненно большой дар к магии. Хотя Никор еще ценил необычайную серьезность парня и стремление к новым знаниям. Император лично выбрал понравившегося кандидата на должность придворного мага из сотни других, зачисленных в Академию магии.