Жара - Мария Владимировна Славкина

– Думаю, сумею потрепать его прилично.

После некоторого молчания Федор спросил жену:

– Анюта, а когда ты думаешь взяться за Кляйна? Если бы я был на твоем месте, я вообще считал бы, что дело почти раскрыто. У Кляйна, да и у Волковой такие веские причины убрать Розенфельда. Но посуди сама. Здесь много вариантов. Первый, конечно, ревность. Если твои соображения верны и у Игоря Юлиановича действительно серьезные чувства к этой рыжей дряни, а Розенфельд унижал ее, заставлял спать с ним, то у Кляйна могло сыграть ретивое. Попробовал бы кто-нибудь заставлять тебя так… Я бы убил. Ни минуты не сомневаюсь.

– Ты что, Федя, с ума сошел? Ты что это себе воображаешь?!

– Анюта, прости меня. Во всем, что касается личных отношений, я как-то все сразу примеряю на нас с тобой. Ладно, вслух говорить не буду. Тогда я продолжу, – настаивал Федор. – Есть другой вариант. Допустим Вова Розенфельд захотел сам свести счеты с Кляйном. Согласись, мотив есть. Он собирался жениться на этой шлюхе и тут узнает, что его близкий друг, как он его называл, Гарик, завел с ней роман. Ну а поскольку мужики они оба крепкие и ушлые, тут уж кто кого. И, наконец, еще одна вещь. Если ты не разгонишь это осиное гнездо… Скажи, кто возглавит это московское представительство Колорадо Текнолоджис? Мне кажется, что хорошие шансы есть у Кляйна. Видишь, какие интересные сочетания. И ревность, и месть, и жажда служебного повышения. И потом я тебе скажу честно, если бы Михаил Борисович не вылез с инициативой поиска мамы и не ввел в контур всех этих приключений Анну Захарьину, думаю, что никто бы дело об исчезновении Вовы Розенфельда не стал бы разматывать. Тут твои приятели из московского представительства правы. Нет тела – нет дела…

После некоторого раздумья Захарьина сказала:

– Кстати, о маме, Эмме Марковне Розенфельд. Я, конечно, завтра еще проинструктирую Анохина и Маркова, но тебе скажу сейчас: нужно по бухгалтерским документам найти что-то или аренду чего-то, где можно было бы в Подмосковье с комфортом укрыть старушку. Этот проходимец Розенфельд тем не менее является хорошим сыном. Заботится о матери, как он это понимает. Не верю, чтобы он держал ее в московском аду длительное время. Под Москвой тоже не сахар, мы с тобой знаем. Но что-то где-то. На каком-нибудь водохранилище или около водоема. Хороший сын Вова Розенфельд наверняка оплачивал подобное убежище за счет своих заокеанских хозяев.

Измайлов с интересом смотрел в окно. Мимо проносились окраинные кварталы одного из красивейших русских городов – Твери.

Понедельник, 16 августа

Ровно в 14.00 в кабинет Захарьиной вошел господин Крохин. В углу комнаты скромно сидел еще один следователь – молодой советник юстиции второго класса Петр Петрович Трефилов. Петр Петрович с гордостью относил себя к плеяде «птенцов гнезда Захарьиной», то есть людей, учившихся у Захарьиной и работавших под ее руководством какое-то время. То, что и учительница, и ученик были примерно одного возраста, никого не смущало. Оба следователя были в мундирах, на их лицах застыли официальные суровые маски.

На допросах у Анны редко бывали люди, вызывающие симпатию. Не так часто попадались и такие, кто вызывал у Захарьиной чувство явного и трудно преодолимого отвращения. К таким людям, к сожалению, относился Михаил Семенович Крохин.

«Эх, – подумала Захарьина, – расчесать бы ему его рыжеватые волосы на прямой пробор и намазать подсолнечным маслом – вылитый приказчик из скобяной лавки на Сухаревском рынке». В начале допроса как всегда шли официальные сведения. После установочной части, которую Петр Петрович тщательно заносил в протокол, Анна выдохнула и пошла в атаку.

– Учитывая тяжесть предполагаемого преступления, а именно убийство господина Розенфельда, допрос будет проходить так. Ответ на каждый мой письменный вопрос вы будете подписывать, но сначала поставьте автограф на документе о том, что вы ознакомлены со статьей уголовного кодекса об ответственности за дачу ложных показаний. Петр Петрович, выполните необходимую процедуру.

После завершения этой части формальностей Захарьина сказала:

– Вы категорически отказались от участия в допросе адвоката. Еще раз повторяю, что вы можете воспользоваться услугами приглашенного вами адвоката и тогда мы перенесем допрос.

Крохин упрямо наклонил голову и уверенно заявил, что адвокат ему не нужен.

– Петр Петрович, дайте свидетелю документ об отказе от адвоката. Тогда мы продолжаем допрос. – У Анны отлегло от сердца. Первый шанс на затягивание процедуры Крохин упустил. Захарьина видела, что процедура допроса явно нервирует свидетеля. Значит, выбранная тактика, основанная на сухости и официальности, сработала. Клиент занервничал. Анна решила нанести первый серьезный удар:

– Гражданин Крохин, оперативным путем получены данные о том, что узкий профиль вашей работы в московском представительстве компании Колорадо Текнолоджис заключается в том, что вы непосредственно передаете неустановленным пока лицам денежные средства в качестве взяток, обусловленных недобросовестным исполнением ими своих обязанностей, которые приводят к значительному ущербу и тяжким последствиям.

На Крохина страшно было смотреть. Лицо «приказчика» покрылось каплями пота. Плотно сжатые губы подрагивали.

– Я ничего такого не делал, – ответил он. – С чего вы это взяли?

– Петр Петрович, Михаил Семенович Крохин дал отрицательный ответ на мой вопрос. Давайте оформим это протокольно.

Петр Петрович дал Крохину соответствующую бумагу. Но рука последнего зависла. Пора закладывать вираж, – подумала Анна. Сменив свой грозный официальный тон на вполне доверительный, Анна мягким нежным голосом, почти любезно сказала:

– Михаил Семенович, поймите, у нас на руках протокол допроса Игоря Юлиановича Кляйна. – Анна вытащила из стола необходимый документ. Вот, смотрите. Тут прямо сказано, что вашей задачей в рамках деятельности московского представительства фирмы Колорадо Текнолоджис является передача взяток работникам нефтяных компаний и чиновникам.

– Вот гад, – злобно прорычал Крохин. Он покраснел, на глаза навернулись слезы. – Может, он еще указал, кому и сколько взяток я передал.

– Нет, – ласково ответила Захарьина, – мы надеемся узнать это у вас. Вообще, поймите, мы все равно выйдем на почтенных взяткополучателей. Но, может быть, не мы, а службы, занимающиеся экономической безопасностью. Но все равно это случится, – убедительно говорила Анна. – Вы значительно облегчите свое положение, если добровольно, хотя бы в общих чертах расскажите об этой стороне вашей деятельности.

Крохин задумался:

– Госпожа следователь, – выдавил из себя этот несимпатичный человек, – переформулируйте вопрос. Я готов признать, что в неформальной обстановке завозил разным людям сумки и кейсы, в которых предположительно, только предположительно, были деньги. А уж взятки это или не взятки – я не знаю.

– Понятно, – удовлетворенно сказала Анна, – конечно, там могли быть пожертвования на озеленение, помощь больным детям, вспомоществование вдовам и сиротам. Да-да, я поняла. – Про себя же Захарьина подумала, как же хитер