Физрук-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— А что за устройство? — спросил Васька Константинов, который считал необходимым быть в курсе всех событий.

— Изобретатель называл его «теплофорным снарядом», — сказал я, — но мне кажется, что это нечто вроде гиперболоида инженера Гарина.

— Афигеть! — выразил общее мнение Димка Ульянов по прозвищу «Брат Ленина».

Пацаны загомонили. Дождавшись, когда они успокоятся, я продолжал:

— Это будет первой операцией нашего Ордена.

И они вдруг встали. Вытянулись в струнку. Руки по швам. Это было так неожиданно, что у меня к горлу подкатил приятный ком. Я тоже вытянулся и с удовольствием щелкнул бы каблуками, не будь у меня на ногах тапочки. Да, что ни говори, а мужчины любого возраста чувствуют себя лучше, когда стоят по стойке смирно. Во всяком случае, они таким образом ощущают определенность своего положения и уверенность в ближайшем будущем. Хочу ли я этого или нет, но в Ордене должна быть воинская дисциплина.

— Вольно! — скомандовал я и обратился к Разуваевой. — Антонина Павловна, вас не затруднит поставить еще чайку?

Тигра, которая едва ли уловила смысл происходящего, отправилась на кухню. В большой комнате повисла тишина, которую надо было чем-то заполнить. Мне почему-то расхотелось толкать речи, раскрывать ослепительные перспективы и вообще — строить из себя вождя. Что бы там ни утверждал Володька, был у этих пацанов лидер не по ситуации, а — по жизни. И сейчас он находится среди них и незаметно направляет своих бойцов. И если я хочу чего-то добиться от них и для них, мне придется вступить с ним в противоборство. Не в конфликт, конечно, а именно — в честную борьбу за влияние на умы.

Из кухни вернулась Разуваева, начала разливать чай. Я поставил кассету с «Козерогом-1». Посмотрели кино. Допили чай и доели тортики. Пацаны начали собираться.

Пока мои ученики одевались и кучками покидали квартиру, я попросил Толика Кривцова задержаться. Он кивнул и отмахнулся от предложения Альки Абрикосова пойти домой вместе. Наш классный сочинитель обиделся, но виду не подал. Когда все, кроме Тигры, ушли, я достал подарок Терентия Георгиевича и протянул его пацану. Мне хотелось увидеть его реакцию.

— Это ОН? — спросил Толик.

— Не знаю, — откликнулся я. — По крайней мере тот, кто его вручил мне, утверждает, что — да!

— А кто его вам вручил?

— Это не имеет отношения к делу, — сказал я. — Главное, понять, как он работает? Если вообще все это не сказка.

— Ну-у, Ключ-то есть!

— Ключ есть, — согласился я. — Если это, конечно, ТОТ Ключ!

— А можно мне его взять?

— Бери. Он твой.

Кравцов схватил медяшку, сунул в карман и убежал.

— И что все это было? — спросила Антонина Павловна. — Откровенно говоря я так и не поняла смысла всей этой истории с убежавшей двоюродной сестрой, твой с Витей Дорониным разговор о страхе, теперь — этот Ключ… От чего он?..

— От всех земных сокровищ, — улыбнулся я.

Тигра понимающе кивнула.

— Мальчишки всегда ищут клады, — сказала она. — Ты мне другое объясни… Я думала у нас сегодня будет ну-у… решающий разговор с ребятами что ли… А все свелось к просмотру фильмов и нескольким загадочным для меня репликам.

— Да все просто, — отмахнулся я. — Я понял, что не нужны никакие разговоры. Нужны действия. Иначе мы утонем в болтовне. Ты же сама предложила вывести пацанов на свежий воздух.

— Да, но я думала, это будут познавательные экскурсии…

— Этим парням нужно настоящее дело, а не экскурсии.

— Наверное, ты прав.

— Займемся делом, а остальное — традиции, символика, шуточки для внутреннего употребления — приложится само собой.

— Пожалуй, да, — произнесла Тигра без всякого энтузиазма.

— Что с тобой?

— Прости, но я чувствую себя лишней, — ответила она и стала одеваться.

Я не стал ее уговаривать. В конце концов, я дал ей шанс найти себя, и это ее право воспользоваться им или нет. Антонина Павловна ушла, хлопнув дверью. И я остался один. Наконец-то! Понятно, что телохранительница вернется, чем бы ее ни напугал «Чапай», но пока я могу побыть наедине с собой. Со своими мыслями. Не только Зудова, но Разуваева почувствовала это раньше меня. И обе предпочли свалить. Не удивительно. У женщин вообще нюх на опасность более развит, нежели у мужчин.

Как там сказал Трушкин — вся это их сила фигня на постном масле! И он прав. Не знаю как там насчет целой Вселенной, а вот в этом городке такая сила есть. Маленький, разбитый детским церебральным параличом пацан, в голове которого черте что происходит. И по сути суперспособности моих учеников — это его суперспособности, он их инициировал и без его контроля их нельзя использовать. А ведь я как раз собираюсь это сделать. Пусть — не сейчас, в будущем, но использовать.

Дьявол! Так вот кто истинный лидер всей этой компашки сорванцов! Маленькое, слабое, почти нечеловеческое существо, которому нельзя даже надолго покидать убогую квартирку в Заречье, почти лишенное разума, но способное внушить любому человеку все что ему — существу — угодно — это оно здесь главное и это с ним мне придется бороться. Нихренасе перспективочка! А может в этом и заключается весь смысл моего попадания в тело молодого физрука, выпускника института физкультуры 1980 года?

Не, ну а что! Тогда понятно, почему это произошло. Некие силы воскресили меня в прошлом, чтобы я вступил в схватку с Кирюшей… Чепуха какая-то. Голливудский триллер. Наверняка, в реальности все проще и жестче. Хотя в чем заключается реальность? В том, что завтра мне опять идти на работу. Вести уроки физической подготовки среди учеников средней школы №22. И еще в том, что начинается неделя внутришкольных соревнований, а там и до весенних каникул рукой подать, на которых я запланировал турпоездку для своего класса. А дальше начнется спартакиада. Вот на чем мне следует сосредоточиться.

И я принял душ и лег спать. Утром проснулся как обычно. И сразу понял, что не один в квартире. В кухне шумела вода, позвякивали блюдца и чашки. Понятно. Вернулась старлей Зудова и моет посуду, грязная груда которой осталась вчера на столе. Ну и ладно. Пора на пробежку, потом — завтрак и в школу. Я вышел из спальни и, не заглядывая на кухню, сразу направился в санузел. Проделав все необходимые процедуры, я снова вернулся в спальню, чтобы одеться для пробежки. И уже одетый заглянул на кухню, чтобы спросить телохранительницу, бежит ли она сегодня со мною. И увидел… трудовика.

— Привет! — сказал я. — А где Фрося?

— Здорово! — пробурчал он. — У тебя надо спросить.

— Она вчера чего-то испугалась и выскочила на улицу.

— А ты и рад.

— С ней что-то стряслось?

— Да ничего страшного. Легкая истерика. Бывает при нашей работе. Отпустил ее на три дня. Пусть хоть дома побудет с семьей.

— И решил занять ее место?

— А что, прогонишь старого друга?

— Не прогоню, если будешь убирать и готовить. Ха!

— Обойдешься!

— Тогда домывай посуду и на выход.

— Ладно, я и не собирался тебя стеречь, — миролюбиво проговорил Витек. — Слишком много чести. Я зашел, чтобы тебя предупредить кое о чем.

— И о чем же?

— Полковник собирается с тобой встретиться.

— Когда и где?

— Сегодня, но точного времени и места я не знаю, — ответил Курбатов.

— Вот как!

— Вчера было совещание. И он, как бы между прочим, упомянул, что намерен повидать нашего с ним общего друга.

— Думаешь, он собирается меня ликвидировать лично?

— Ничего я не знаю, — сказал трудовик. — У меня только одна просьба к тебе.

— Какая же?

— Если он или кто-то другой свяжется с тобой и назначит время и место — сообщи мне любым способом. Это в твоих же интересах. Договорились?

— Хорошо, — ответил я и добавил: — Если ты уже закончил, то прошу валить отсюдова. У меня по расписанию пробежка. Без обид, коллега…

— Хоть бы спасибо сказал за то, что я разгреб этот свинарник.

— Спасибо!

Гость вытер полотенцем последнюю чашку, поставил ее в шкафчик для посуды и вышел в прихожую обуваться и одеваться. Я последовал за ним. За воротами мы разошлись.