2008_51(599) - Газета Дуэль

А С.П. Капица ещё заметил: «Говорят, никто не может запретить свободу творчества. Ну, пожалуйста, если вам так хочется показать, как трудно жить рядом с гением, измените фамилии, сделайте глубокий психологический фильм. Но для этого надо быть мастерами». И помянутый профессор Волгин И.Л. - о том же: «Зачем милому эротоману присвоено имя конкретного человека? Зачем в фильм вплетены документальные кадры, запечатлевшие подлинного Ландау?» И тут мы подошли к самому главному.

Нет, уважаемые товарищи, изменить фамилию дерьмоделы никак не могли. Им был нужен именно Ландау, именно гений, именно документальные кадры. Почему? Оказывается, артист Д. Спиваковский, играющий дерьм-Ландау, упомянутую мной сцену посткоматозного блуда в больничной палате гения с сиделкой трактует однозначно: это, говорит, насилие над гением. Мало того, «сцена символична. Насилование сестрой-сиделкой великого учёного - это метафора изнасилования советской системой суверенной личности незаурядного человека».

Какой оборот!.. Кто бы мог подумать!.. Даже Юрий Богомолов в «РГ» расхохотался: «Такое толкование смешнее самого фильма». А вы, Сергей Петрович (о Волгине я не говорю), после этого захотели, в состоянии были бы хоть о чём-то побеседовать с замечательным артистом Спиваковским? У вас есть к нему ещё вопросы?..

Между тем, тут непонятны две вещи. Во-первых, почему для олицетворения жуткой советской системы, насилующей суверенные личности, выбрана представительница столь гуманной профессии? Другие-то творцы-антисоветчики брали на эту роль чекистов, милиционеров, самодурных директоров... А тут... Не столь уж трудно было так повернуть сюжет, чтобы насиловал, допустим, майор милиции нестандартной половой ориентации. Явился, он, скажем, в больницу допросить Ландау по поводу автомобильной аварии, а сам улучил момент, когда сестра вышла, и вот... Ведь это было бы ещё и куда эффектней! Или через образ медсестры достигается творческое углубление темы? Видимо, так. Но тогда полезно было бы сделать её, допустим, внебрачной дочерью Сталина. Во-вторых, если артист знал, что играет роль личности, насилуемой системой, то почему для усиления метафоры и для большей доступности её зрителю, не издавал он политическо-эротические вопли, скажем, такого рода: «Долой насильников-большевиков! О-о-о!.. Вся власть Учредительному собранию! А-а-а!..» Выходит, профессор Волгин зря нахваливал артиста.

А после разъяснения Спиваковского насчёт метафоричности посткоматозной сцены насилия следует полагать, что такова вся стилистика, вся образная система фильма, и в нём много разных метафор и символов. Например, три любовницы на новогоднем балу - не олицетворяют ли они три отвратительных Сталинских премии первой степени, навязанных Ландау в 1946, 1949 и 1953 годах? А жена в шкафу - не вся ли наша интеллигенция вместе с ней там на ключе?

Но главный символ - это, конечно, сам персонаж, орущий благим матом: «Ленин - бандит! Сталин - фашист!». В эльцинско-путинскую эпоху мы слышали это уже не раз. Но чего стоят такие вопли давно осточертевших старых трепачей Радзинского, Сванидзе или Пушкова. А тут-то эффектнейшая новинка - из уст гения! И это, конечно, большая, могучая метафора: все учёные мира (по выражению Капицы, «Ландау - символ науки»), всё передовое человечество проклинают Советскую эпоху расцвета науки и культуры, достигнутого путём насилия над суверенными персонами. Именно ради этого и затеян был весь балаган. Ведь при всей своей тупости авторы фильма соображают: чем беспардонней антисоветчина, тем верней она прорвётся на экран, несмотря на протесты любых академиков и Академий, родственников и друзей героя, ибо это приветствует и поощряет власть в лице президентов, правительств и их эрнсттерьеров. К сожалению, никто из тех, кто протестовал против фильма и даже требовал его запрета, о комической безмозглой спекуляции на антисоветчине не сказал ни слова, они к ней уже привыкли, а упомянутый академик Гинзбург и сам занимался такой спекуляцией весьма увлечённо.

Между прочим, это даже очень странно, что Ландау до сих пор не был использован для разжигания антисоветского психоза. Ведь какое имя! Да ещё арестовывался и к тому же еврей!.. Арестовали его в Харькове, где он тогда жил. Известный знаток еврейских проблем Э. Бройтман в книге «Знаменитые евреи» пишет: «В апреле 1938 года по ложным обвинениям Ландау был арестован и в течение 1938-1939 годов находился под следствием в Бутырской тюрьме». По каким ложным? На самом деле, как и показано в фильме, - за участие в изготовлении антисоветских листовок. Да вот и Илья Хржановский, режиссёр нового фильма о гении, пишет: «В 1937 году Ландау с коллегами написал листовку, в которой назвал Сталина фашистом». И как было не арестовать за это тогда, если ныне при всей бушующей демократии без берегов несколько нацболов посадили на 5-7 лет только за то, что они разбили лампу в приёмной президента.

По имеющимся сведениям, в заключении Ландау вёл себя панически. В фильме есть намёк на это в словах героя о том, как он жутко страшится тюрьмы. Ну, если так, то куда ж ты лез? И сидел он не два года, как можно подумать со слов Бройтмана. Академик П.Л. Капица, нобелевский лауреат, отец Сергея Петровича, обратился с письмами сразу к Сталину, Молотову и Берии, и вскоре Ландау был на свободе. Не потребовали от него ни раскаяния, ни извинения, ни какой-то подписка, а просто взяли да простили из уважения и доверия к знаменитому учёному, взявшего тираноборца на поруки. И сразу из Бутырок Ландау опять попадает в Московский институт технических проблем, который возглавлял П.Л. Капица, на завидную должность заведующего теоретически отделом. Даже в этом его не ущемили. Не хило!

Но авторам фильма антисоветской листовки мало и одного Сталина мало. Они заставляют своего лже-Ландау бегать по комнате и перед какой-то публикой благим матом орать с экрана на всю страну злобные проклятия и Сталина и Ленина. Совершенно как в телевизионной затее «Имя Россия» сейчас верещат по воскресеньям синклит оборотней - миллионер Никита Михалков, владелец роскошной галереи Илья Глазунов с ротиком, как куриная жопка, бесстыдный историк Сахаров, парламентский холоп Миронов, какой-то мордатый Дмитрий Рагозин...

Дерьмоделы не в состоянии сообразить, что, во-первых, перечисляя действительных и мнимых возлюбленных учёного, живописуя бодрящие сцены с ними, они поступают подло, поскольку умалчивают при этом о вещах не мене важных, чем сексуальные утехи, - о его многочисленных и высочайших правительственных наградах и званиях. Во-вторых, если не в припадке гениальности, а в трезвом уме и твердой памяти Ландау орал «Фашист!.. Бандит!..», то как же при его объявленной нам высокой нравственности, правдивости и отвращении к фальши он трижды приезжал в Кремль и протягивал длань за премией имени этого фашиста, тогда сидевшего в Кремле, а позже - и за премией имени этого бандита, за орденами, носящими его имя? А ведь ещё были длительные заграничные командировки за фашистский счёт, звание академика, Золотая Звезда Героя... Можно ли вообразить, чтобы Эйнштейн или Нильс Бор, учитель Ландау, приняли какую-то награду от Гитлера, а Бруно Понтекорво - от Муссолини, а Пабло Неруда - от Пиночета? Может быть, Ландау в каком-то письме или разговоре раскаялся в своём антисоветском бесновании? Это интересно было бы узнать. А то ведь уж очень неприглядная для гения картина получается.

Да, крайне странно, что антисоветчики запрягли Ландау в свой дилижанс так поздно. Но уж теперь, судя по всему, они на нём покатаются... Газеты сообщают, что упоминавшийся режиссер Илья Хржановский уже во всю снимает ещё один фильм об учёном. Можно представить, что это будет, ибо в основе сценария - те же воспоминания той же вдовы, названные, как мы помним, ванной с дерьмом теми, кто хорошо знал Ландау. А к написанию сценария привлечён известный Владимир Сорокин, давно получивший персональный титул «литературного говноеда». К тому же режиссер заявил: «В истории Ландау поражает то, как гений, «инопланетянин» попал в жернова государства».

 Ну, во-первых, чему тут «поражаться»? Не попали же в «жернова», допустим, академики И.П. Павлов, Н.Н. Семёнов, А.М. Прохоров, Ж.И. Алфёров, тот же В.Л. Гинзбург... А ведь тоже нобелевские лауреаты, такие же «инопланетяне», «лунатики». Но этому «лунатику» захотелось побаловаться антисоветчиной - вот и угодил. Кто виноват? Dura lex, sed lex. Любое государство такие забавы не приветствует.

Во-вторых, уж как страшно сказано-то: жернова!.. Можно подумать, что многопудовые камни всю жизнь беднягу перемалывали, а на самом деле - что-то около полугода побыл он в нетях. Но зато потом-то каков помол был? Приходится повторить: бесчисленные и самые высокие премии, ордена, звания, должности... Вот так же горемыка Солженицын юродствовал: «Угодило зернышко промеж двух жерновов». Один жернов, самый-то тяжелый, в 20 гектаров был у него в штате Вермонт, второй в 5 гектаров получил в Москве. Всё оставил милым детушкам.