Необыкновенное путешествие в безумие и обратно (Операторы и вещи) - Барбара О'Брайен

— Чтобы было понятно, смотри на картинку. Когда мозг у Вещи открывается на петле, его наружные клетки плотно закрыты, за исключением небольшого участка на самой макушке.

На картинке из головы словно невидимым ножом вынули тонкий ломтик, как будто это был пирог.

— Если мозг открывают широко, то открываются и остальные клетки.

Дырка от ломтика на рисунке постепенно превратилась в зияющую дыру на три четверти головы.

— Когда мозг так распахнут, в него могут легко пробраться десятки Операторов. У Вещи, которую используют в качестве приманки, мозг всегда нараспашку. На такую вещь Операторы слетаются, как мухи на мед. Тут уж их ничем не остановить.

— Люди Конроя сказали, что у меня голова не прикрыта ни дощечкой, ни какой-нибудь покрышкой.

— Конечно, нет, — подтвердил Каток. — Все эти доски и перекрытия означают процессы, с помощью которых клетки запечатывают, чтобы они стали недоступными для Операторов. Само собой, необходимость в перекрытии отпадает, если мозг можно запереть, то есть его закрывают и запирают с помощью особого мыслительного кода, который известен только работающему с Вещью Оператору. Большинство Операторов оберегают свои Вещи, держа их головы на запоре.

— А что, моя голова так сильно повреждена, что ее уже нельзя закрыть?

— Если начистоту, то думаю, что сильно. Да ты не отчаивайся. Не так, так эдак, а любую голову починить можно.

— Каток, а ты не можешь показать мне рисунок решетки?

Внутри изображающего голову крута Каток нарисовал кружок поменьше, зазор составлял сантиметра два-три.

— Вот это и есть решетка. Иногда она бывает и пошире, в зависимости от необходимых Вещи навыков. У тебя они соскоблили часть решетки по бокам. Как правило, с помощью навыков большинство Вещей вполне справляются с повседневными делами, если Оператору нужно отлучиться. Знала бы ты, как на удивление мало думают Вещи. Большинство из них просто слепо выполняют программы, тщательно разработанные для них Операторами. Когда соскабливают решетку, Вещь замечает, что ей становится труднее думать. На самом деле мыслительные способности ни в коей мере не страдают. Просто Вещь привыкла больше полагаться на свои навыки, чем на разум.

— Насколько нужно соскоблить решетку, чтобы получился полный болван?

Перед глазами возник еще один рисунок головы. На этот раз внутренняя линия находилась в самом верху черепной коробки и расстояние до стенок черепа было около полусантиметра.

— Это болван с макушечным узлом, — пояснил Каток. — Стоит Оператору глянуть на такого, как ему ясно, что эта Вещь абсолютно не отвечает за свои поступки. Вещью управляют ее навыки. А когда у нее остается только мыслительная способность, из нее может вить веревки даже самый слабенький Оператор. Самостоятельное мышление у Вещи весьма ограничено.

— Насколько ограничено?

— Скажу прямо, — решительно заключил Каток, — если бы не Операторы, Вещи до сих пор сидели бы по своим пещерам.

Нежданно-негаданно заявились Лесорубы и сообщили, что слушание возобновится в ближайшую неделю.

— И вот еще что, — добавил Плющ. — Нам удалось на время откупить тебя. Мы наняли местного Оператора, женщину по имени Кареглазая. По нашему поручению она будет управлять тобой.

Еще до ухода Лесорубов прибыла Кареглазая, боевая, грубоватая особа с зычным голосом. Она мне сразу пришлась по душе. Громиле не так-то просто будет ее запугать. Люди такого сорта без лишних слов сами переходят в наступление. Мне было хорошо в ее обществе, и я с радостью встречала ее каждый полдень. Простак ее недолюбливал и старался улизнуть, как только она появлялась. После ее ухода он возвращался и какое-то время дулся на меня.

При каждой возможности Кареглазая отпускала шпильки в адрес Громилы и его ребят и рассказывала множество историй о творимых ими гнусностях. После одной из таких бесед Простак вернулся домой, весь кипя от негодования.

— Послушал я, что она тут плела. Поверить ей, так мы просто стая одичавших собак. А почему она не объяснит, что это нормальная работа крючколова? Что в ней плохого?

Я попросила его высказаться яснее.

— Понимаешь, крючколовством занимаются все Операторы. Это самый лучший способ оттачивать свое хитроумие. Один из двух Операторов старается загнать другого в угол, и тогда проигравшему приходится откупаться, чтобы противник его отпустил. Возьмем к примеру Герба Кларксона, Оператора, что живет в доме напротив. На днях совершенно случайно погибла одна Вещь: упала с лестницы и сломала шею. Герб поспорил со своим другом Фредом, что устроит все так, словно Вещь убил Фред. Ударили по рукам. Герб хитроумно заставил Фреда обронить одно-два словечка, из которых следовало, что он и в самом деле замешан в этой смерти. Тут за него взялся Вышибала, Щит из нашего участка. Фреду ничего не оставалось, как уплатить Гербу двадцать очков, чтобы тот его вызволил. Если бы у Фреда было время, он попытался бы столкнуть вину на кого-нибудь еще и сорваться с крючка. Это вполне допустимый прием в крючколовстве. А если бы Гербу не удалось подцепить Фреда, он сам заплатил бы ему двадцать очков. Кареглазая рассказывает тебе всякие байки, а не объясняет, что все это абсолютно законная практика.

Мрачновато все это выглядит. Неужели все Операторы балуются крючколовством?

— Само собой, если ума хватает. А потом, занятие-то прибыльное. У Громилы дело поставлено на широкую ногу. Его крючколовы — самые мозговитые в штате. А потом у него своя система.

Какая еще система?

— У Громилы заведено досье почти на каждого Оператора в городе. Допустим, Громиле становится известно, что некий Оператор, назовем его Ф., заработал тысячу очков за один присест. Громила начинает продумывать способ, как бы наложить лапу на эти очки. Если его ребята начнут подъезжать к Ф., тот сразу сообразит, что им нужны его очки, и откажется от игры. Стало быть, надо исхитриться и подцепить Ф. на крючок так, чтобы у него и мысли не появилось, что это дело рук громиловых подручных.

— Подручные выясняют, с кем дружит Ф. Пусть его другом будет Оператор А., его быстренько насаживают на крючок и ждут. А. выкручивается и цепляет на крючок своего друга Б. Тот проделывает то же самое с Оператором В., а тот в свою очередь передает эстафету, то бишь крючок, другу Г. За всем этим внимательно следят подручные Громилы, пока крючок не добирается до Ф. К этому времени крючок превращается в здоровенный крюк, с которого бедолагу Ф. может снять один лишь Громила, но за это он заламывает бешеную цену.

Значит, Операторы просто охотятся друг на друга.