Он. Она. Другая (СИ) - Султан Лия

Он кивает.

-А почему ты молчал так долго? Почему сразу не признался? - громкий и отчаянный шепот вырывается из груди.

–Боялся сделать больно. Тебе, Нафисе, родителем. Боялся, что возненавидят. Да, - отмахивается, - так и получилось.

-Трус! - тихо кричу я. - Какой же ты трус! Предатель! Почему сразу не пришел ко мне и не сказал, что любишь другую? Я могла еще тогда простить твою нелюбовь, если бы знала. Столько месяцев вранья! Два года я делила тебя с другой! Ты ложился со мной в постель и представлял ее, ведь так? Правду скажи: “Моя девочка”? Это же ты ее так называл, когда трахал?!

Ему даже отвечать не надо было, я все поняла по взгляду. И от осознания, что все именно так, меня затопила черная волна обиды и злости.

-Господи! Господи! Как ты мог?!

Роняю лицо в ладони и трясусь от приглушенного плача.

-Прости меня, - он за секунду оказывается рядом со мной, стоит на коленях, трогает коленки. Замечаю слезы в его глазах. Даже не знала, что он на это способен. - Прости, Сабина. Меньше всего на свете я хотел обидеть вас с Нафисой. Вы очень дороги мне.

-Скажи лучше - “удобны” - цежу сквозь зубы. - Все это время я была для тебя удобной женой, а она - любимой. Все твое внимание, любовь, ласка, нежность доставались ей. И сын! Он был для тебя важнее нашей дочери!

-Нет, это не так!

-Так! Иначе почему ты не остался с дочерью в больнице, а побежал отвозить их?! “Они тоже мои” - эта твоя фраза до сих мне мозг разъедает.

-Я люблю Нафису. Она - моя девочка, - все также стоя на коленях признается он. - Я все сделаю для нее, для вас.

-Нафисе ничего не нужно, кроме любви и внимания отца. Вот только ее сместил твой внебрачный ребенок, - замечаю я со сталью в голосе. -Он тоже крал время, которое ты мог проводить с ней. Но ты приходил, когда она спала. Сын! Вот, кто тебе важнее. Не нужна тебе дочь!

-Неправда. Я уже сказал тебе, что сделаю все для нее и даже больше.

-Да? Я никогда не забуду то, что ты сделал для нее в первые часы в больнице. Не забуду, как ей пытались поставить капельницу, а она брыкалась, кричала и плакала. Мы с соседкой по палате держали ее за руки и ноги, чтобы ей вставили иглу в вену. У меня эта картинка навсегда в голове! - стучу пальцами по виску. - Где был ты? Со своей любовью?

Вижу, как ему плохо от моих слов. Наслаждаюсь его болью, к своему ужасу. Таир встает на ноги и идет на свое место. По дороге вытирает глаза рукой. Все-таки сломался.

После мы долго молчим. Очень. Я вглядываюсь в темноту за окном и пытаюсь не упасть духом окончательно.

Внезапно понимаю, что мы с Таиром за четыре года никогда не ругались. Я ни разу за всю нашу семейную жизнь не кричала, не шипела, не рыдала навзрыд. Я была до тошноты правильной, маленькой девочкой, безумно влюбленной в своего зрелого мужчину - мой идеал, как я считала. Так может, он им не был? Может, я - дурочка, наделила первую любовь теми качествами, которыми он не обладал? Просто потому что мне хотелось верить, что он действительно такой? Смелый, честный, любящий, нежный? Я смотрела на него сквозь розовые очки. А теперь осколки мне глаза до крови изрешетили.

Интересно, а та, другая, с ним ругается? Устраивает скандалы? Плачет, кричит? Интересно, а потом они занимаются страстным сексом, как пишут на женских форумах? Боже, о чем я сейчас думаю? Я сейчас еще глубже себя закапываю.

Девочки, дорогие! Спасибо всем, кто пошел со мной дальше! Вы лучшие! Эмоционально тяжело дались последние главы. Продолжим разговор на кухне завтра. И как всегда саундтрек специально для вас, мои хорошие! Вот здесь: https:// /ru/blogs/post/580749

Глава 19. Прости, что я тебя любила. А я прощу, что не любил*

Нельзя насильно быть любимым, Нельзя насильно полюбить, Быть одному - невыносимо, Но лучше так, чем вместе быть С тем, чьи объятья не волнуют, Кто раздражает, бесит, злит. От лицемерных поцелуев Давно уж сердце не болит. Нет глупой ревности. И чувства Давно остыли, как угли... Сберечь любовь - почти исскуство. А мы, наверно, не смогли...

Галина Масалыгина

Сабина

И снова стопка в его руке летит вверх, а потом звонко ударяется о стол. Никогда не видела, чтобы он так пил. Мы так много хотим друг другу сказать, но не можем. Каждый чувствуют к другому что-то свое. Я по-прежнему люблю…также сильно, как и не ненавижу.

Его съедает чувство вины передо мной и Нафисой. А жить с ним, наверное, еще тяжелее. Странная все-таки у него совесть. Сейчас он раскаивается, а два года прекрасно вел двойную жизнь, а еще раньше умело врал, отвечая “Я тоже” на мое признание в любви.

И вот он сидит: запутавшийся, сломленный, уставший. Но даже такой - он все равно в выигрыше. Потому что у него есть любовь. О любит и любим. У него новая семья и новая жизнь. А мое сердце, которое он без труда приручил в самый первый день знакомства, на дне. Оно не сразу, не скоро разучится его любить.

-В понедельник подам на развод. Из общего у нас только дочка. Но я думаю у тебя хватит ума не судится за нее.

Он поднимает голову и долго смотрит на меня, пытается сфокусироваться.

-Я бы никогда этого не сделал. Ты знаешь.

-Знаю, - пожимаю плечами и язвлю. - Ты же так много работаешь ради всех нас четверых.

-Сабина, пожалуйста, - хватается за голову. - Я действительно хочу обеспечить вам достойную жизнь. Хочешь, квартиру сниму? Буду сам оплачивать.

-Не надо, - колотит от ярости. - Мы будем жить в родительской. Ирада поможет мне с Нафисой.

-Мы говорили сегодня с твоей сестрой. Она, как бы помягче сказать, очень своеобразная.

-Она защищает меня. Всего-то, - пожимаю плечами.

-Пообещай, что Ирада не будет настраивать дочь против меня.

-Она-то не будет! Смотри, чтоб твоя любовь не настроила тебя против дочери.

-Эля не такая, - обрывает меня взглядом. Надо же, как он готов ее защищать! -Она знает, как для меня важна Нафиса.

От одного упоминания имени его любовницы мутит до рвотных позывов. Он еще и мою дочь с ней обсуждал! А как защищает – аж глаза блестят! Хочется разить о его голову эту чертову бутылку за это.

-Поживем-увидим, - ехидная ухмылка пугает меня саму. Не знала, что я так умею. -Ты просто не знаешь, какими могут быть женщины.

-Хорошо, если не квартира, чего ты хочешь?

-Вот так просто? - как-то странно нас бросает из одной крайности в другую.

-Я ни от чего не откажусь. Алименты. Это даже не обсуждается.

Буравим друг друга взглядами. Интересно, о чем он сейчас думает? Может, считает, что эта глупая серая мышка будет довольствоваться тем, что я дам. Но я сейчас слишком зла, чтобы быть доброй.

-Алименты. Частный садик, - начинаю я. - В государственный прием уже закрыт. А мне нужен рядом с домом. Я собираюсь выйти на работу.

-Хорошо.

-Одежда, игрушки, врачи. Я бы могла ходить в обычную поликлинику, но наш педиатр принимает в частной клинике.

Соглашается.

-Черт, как просто оказывается, - горько усмехается.

-Я хочу забирать ее на выходные, - просит он.

-Только без ночевок и не к своей, - замолкаю на полуслове.

-Почему? Я хотел бы потом познакомить ее с братом.

Подлец! С братом он собрался ее знакомить!

-Ты сейчас серьезно? - с губ слетает нервный смешок. - Думаешь, я отпущу свою дочь к твоей любовнице? Нет. Если с ночёвкой, то только в этот дом.

-Но ты же понимаешь, что рано или поздно я познакомлю их со своей...

-Новой семьей? – договариваю за него я. – Какой же ты, Таир...

Слова застревают в горле.

-Еще рано ее знакомить. Сначала она должна привыкнуть, что мы живем отдельно.

-Разберемся. Наверное, надо с ней поговорить?

-Я сама. Она еще маленькая и не все понимает. Да и отвыкла она от тебя.

-В каком смысле? - округляет глаза Таир.

Ну что ж, готовься. Правда ведь глаза колет.