Золотые звезды «Альфы» - Михаил Болтунов

Уволили в запас совсем еще молодого командира группы «А» Виктора Карпухина — Героя Советского Союза, генерала. Пресса — что левая, что правая — называла бойцов группы не иначе, как «головорезами Крючкова». В подразделении не платили зарплату. В декабре 1991 года газета «Правда» написала: «Группа «А» как таковая прекратила свое существование».

Вот в такую пору и пришел в группу «А» двадцатисемилетний прапорщик Геннадий Сергеев. В делах спецслужб он был уже не новичок — почти четыре года отслужил в 15-м Главном управлении КГБ, полтора года — в спецподразделении «Вымпел». Человек ищущий, неспокойный.

«Когда в «Вымпел» перевелся, — вспоминает вдова Геннадия — Елена, — я его спросила: «Ген, ну как тебе в «Вымпеле»??» А он с рюкзаком или спортивной сумкой спешит утром на службу. Мы жили тогда у метро «Шоссе Энтузиастов», оттуда автобусы до Балашихи ходили. На мой вопрос он ответил: «Нравится, Лена. Лучше чем в 15-м Главке, но все равно не то».

А его товарищ по подразделению Анатолий Данилин сказал так: «Человек ищет — где лучше. Всегда верим — там лучше. Начинаем искать, выбирать. Это вполне естественно. Геннадию, например, нравилось больше антитеррористическое направление — освобождение самолетов, поездов, пароходов. А в «Вымпеле» все-таки больше диверсионный уклон был».

Говорят, придя в «Альфу», Сергеев нашел себя. Все соответствовало его духу и устремлениям — обстановка в подразделении, уровень и направленность боевой подготовки, отношения между бойцами, взаимовыручка.

Многое оперуполномоченный Геннадий Сергеев уже знал и умел.

Помогла серьезная физическая, спортивная подготовка. Он хорошо бегал кроссы, ходил на лыжах, отменно стрелял.

Сотрудники «Вымпела» на полевых занятиях. Справа — Г. Сергеев.

Да иначе, наверное, и быть не могло. С детства его приучали к спорту, сначала отец, в прошлом боксер, позже классный руководитель — преподаватель физкультуры Владимир Каштуров. Потом в армии Геннадий попал служить в спортивную роту. Будучи в «Альфе» Сергеев поступил в академию ФСБ, стал офицером — младшим лейтенантом. Однако судьба не отвела ему для службы в группе «А» и двух лет.

Откровенно говоря, скажи кто-нибудь за год до октябрьских событий 1993-го, что «Альфу» вновь бросят на Белый дом, прикажут штурмовать, счел бы за бред сумасшедшего. Но бред, к несчастью, оказался страшной реальностью.

В это время военная судьба забросила меня в Германию. Я проходил службу в составе Западной группы войск за три границы от России. Увидев на экране телевизора знакомые лица ветеранов «Альфы», понял: дело худо.

Не знаю, Политковский ли пригласил их в свое вечернее «Политбюро», или сами они, жестоко ученые горьким опытом, постучались в дверь его «кухни», суть не в этом. К миллионам зрителей, а главное, к власть предержащим обращались ветераны группы антитеррора и просили об одном — не вмешивать их в политические игры, в дележ высоких кресел.

Прапорщик Г. Сергеев.

Как тут не вспомнить еще раз незабвенного полковника Чарльза Беквита, создателя и командира американской «Дельты», который с первых шагов своего подразделения добивался четкого юридического статуса группы.

Этого хотели и руководители «Альфы» — генералы Геннадий Зайцев и Виктор Карпухин.

Увы, статус «Альфы», мощнейшего, мобильного, высокопрофессионального подразделения, в те годы не был определен, хотя существовало положение о группе антитеррора, утвержденное Президентом России. Однако многие главы его столь широко трактовали обязанности борцов с терроризмом, что вполне могли стать опасным оружием в руках политиков. А искушение, как известно, велико. На крутом изломе политической борьбы «всяк мнящий себя стратегом» готов направить клинок этого оружия в грудь противника.

Противник ненавистен, желание истребить его — безгранично. Но вот противник повержен, а что делать с оружием? Как не хочется вспоминать о нем! Кровавый клинок не причислить к орудию демократии. Он — вечный упрек в глазах либеральной общественности. Его бы поскорее спрятать подальше, зарыть, сломать, переплавить, одним словом — уничтожить. Но что делать с оружием, если оно многоголосо, имеет сотни глаз, душ, сердец? Оно научилось думать, анализировать и даже принимать решения, единственно верные, но, к несчастью, не всегда совпадающие с волей политиков.

Какие мучительные вопросы, какая неразрешимая дилемма! Впору пожалеть тех, кто задает себе подобные вопросы.

Да, как ни горько это осознавать, но нелегкий опыт нашей страны доказывает — в горячке политических боев политики не задумываются о постпобоищных синдромах. Не до того им. Но о том всегда обостренно помнит «Альфа». Афганистан, Баку, Вильнюс, августовская Москва 1991 года. В эти точки, о которых и сегодня с содроганием вспоминает страна, бойцов группы бросали политики. Были, всегда были конкретные люди на политическом Олимпе, отдававшие приказы. Кто они такие? Имена их неизвестны. Они и сейчас вещают о своей приверженности демократии. Но не по вине ли этих «демократов» бойцов «Альфы» приговаривали к смертной казни в Литве, называли «убийцами», «головорезами КГБ», плели о них небылицы, выдумывали леденящие кровь истории.

«Так не достаточно ли?» — спрашивали с экранов телевизоров в тот поздний вечер ветераны «Альфы».

Нет, не достаточно. «Альфа» была брошена на штурм, прозвучал приказ «вести огонь на поражение». Один из журналистов написал в «Известиях», что долго пытался разобраться в формулировке приказа. И вправду, для штатского человека не все в нем понятно, но для военного эти слова ясны как белый день — войти в Белый дом и «поражать». Кого? Да того, кто попадется на мушку автомата. Страшно это. И говорить-то страшно, не только делать. Как отделить ярого защитника Белого дома от водопроводчика? Тем более если ты появился перед ним с оружием, в каске и бронежилете.

Вот вам и гражданская война.

Однако, к великому счастью, «Альфа» научилась думать. И что очень важно — служат там ребятам не из пугливых. Умеют подчиняться, но умеют, как бы это поделикатнее выразиться, творчески выполнять приказ.

Ведь что, в конечном счете, было главным 4 октября 1993 года? Прекратить бессмысленную бойню и кровопролитие. Иного было не дано…

…В тот день боец группы «А» Геннадий Сергеев никак не должен был попасть к Белому дому. Он находился в законном отпуске, сидел дома, возился с пятилетним сынишкой. Настроение хорошее.

Единственное, что огорчало, — воспоминание о недавней смерти командира-наставника Евгения Первушина. Умер он неожиданно, от язвы желудка, спасти не удалось. Они были на выезде, на парашютных прыжках, а когда вернулись — Евгения Серафимовича уже не было в живых.