Неизвестная Великая Отечественная - Николай Непомнящий

Матросы Т. Е. Громов и В. И. Корниенко с «Беспощадного» приняли наш катер за немецкий и потому упрямо отталкивались от его борта, не желая, как объяснили они потом, попадать в плен. Спасателям пришлось с ними повозиться, чтобы вытащить их на свою палубу.

В те ночные часы не исключалась возможность появления в районе гибели кораблей военных катеров противника.

Часть матросов, старшин и офицеров погибла в ходе боев в огне и под осколками бомбовых разрывов.

Гибель кораблей совершилась быстротечно. Поэтому раненые и контуженные, а также и неповрежденные крепкие мужчины, которые не смогли сойти с кораблей на воду, при погружении кораблей были затоплены в их же помещениях где-то группами, где-то в одиночку. Какая-то часть затонула в водоворотах, образовавшихся при погружении кораблей.

И часть людей погибла от потери сил на воде.

В ходе боев погибла большая часть курсантов. Это были крепкие молодые парни, любившие море и флот и уже мечтавшие о том, что в следующем году начнут самостоятельную службу Отечеству на военных кораблях.

Теперь после боев оставшиеся курсанты Анатолий Евдокимович Кораблев, Леонид Павлович Крайнев, Марк Тодрисович Брусиловский и Николай Иванович Клубков, впоследствии за мужество и отвагу награжденные орденами Отечественной войны 2-й степени, как и все другие, тоже ждали помощи.

В безбрежном море человеческие тела все больше остывали, и их движения становились все более заторможенными.

Представьте себе темную ночь в открытом море. Горизонта нет, потому что в темноте он — рядом. На удалении нескольких метров уже не видно голов людей. Вокруг царит и давит темное безмолвие. Под вами — бездонная пропасть черной воды. Зыбкая поверхность беспрестанно качает и качает. Зябко, очень зябко, пальцы трудно сжать, трудно разжать, потому что температура ночного воздуха еще ниже. Судороги стягивали и корежили руки и ноги.

И вдруг кто-то сильный духом негромко запел. Его поддержали один, потом другой, потом все те, кто находился рядом или поблизости. Звуки песни низко расплывались над Черным морем.

Это был исключительно удивительный факт, когда моряки, плававшие на поверхности моря вдали от берегов, чувствовавшие и сознававшие всю безысходность и трагичность своего положения, эти моряки пели песни: «Вечер на рейде», «Раскинулось море широко», «Кочегар», «Варяг» и другие.

Главным запевалой стал Кононенко. Он твердо знал, как нужна была песня.

В штабе Черноморского флота в 9 часов 34 минуты 6 октября была получена радиограмма от командира дивизиона с просьбой оказать кораблям помощь. Комдив указал свои координаты. Этот участок располагался в 80–90 милях от берега.

Для оказания помощи и охраны с половины одиннадцатого до шестнадцати часов с различными интервалами было отправлено девять сторожевых и восемь торпедных катеров, большой тральщик «Искатель» и морской буксир ЧФ-1.

На торпедных катерах в район боев вышел капитан 1-го ранга Романов.

В поисках людей участвовали и самолеты. Спасательную работу катеров прикрывали истребители.

Благодаря напряженным поискам спасатели нашли и подобрали командира дивизиона Негоду и командиров эсминцев Пархоменко и Горшенина.

7 и 8 октября было спасено 123 человека.

Поиск 9 октября оказался безрезультатным.

Всего в этих боях погибло 36 офицеров, 697 старшин и матросов.

Погибло 37 курсантов, тех, кто полностью был подготовлен к выпуску из училища и к дальнейшей многолетней службе на боевых кораблях.

После окончания спасательных работ офицеры провели анализ боевых действий эсминцев и противодействия противника.

Об операции и о ее результатах командующий Черноморским флотом вице-адмирал Владимирский 10 октября письменно доложил народному комиссару ВМФ.

Нарком Н. Г. Кузнецов доложил о ходе боев и свои выводы Верховному главнокомандующему И. В. Сталину.

Основой поражения явилась потеря внезапности на раннем этапе операции, что гарантировало противнику многие часы для подготовки авиационных контрударов по отряду эсминцев.

Анализ привел И. В. Сталина и Н. Г. Кузнецова к главному выводу: вследствие гибели эскадренных миноносцев и в связи с необходимостью беречь надводные корабли в период стратегического наступления Красной армии тяжесть борьбы на коммуникациях противника перенести на подводные лодки, военно-воздушные силы флота и торпедные катера.

Это решение дало положительные результаты для всех действующих флотов Советского Союза.

Загадочное происшествие на Карском море. Гибель транспорта «Марина Раскова»

Северный морской путь — судоходная магистраль вдоль северных берегов России по Баренцеву морю, по морям Карскому, Лаптевых, Восточно-Сибирскому, Чукотскому, по Берингову проливу и Берингову морю. Его основными портами считаются Мурманск, Игарка, Дудинка, Диксон, Тикси, Амбарчик, Певек, Провидения, Анадырь, Петропавловск-Камчатский. К началу Второй мировой войны магистраль стала уже известной водной коммуникацией.

Выгодность Северного морского пути для Советского Союза всегда заключалась в непосредственной близости отечественных берегов, своих баз снабжения и в большом сокращении расстояний. От Ленинграда до Владивостока расстояние этим путем составляло 1280 километров.

Правда, перемещения военных кораблей и судов этим путем сильно затруднялись из-за тяжелых метеорологических условий.

Низкие температуры, жестокие морозы, частые полярные ветры со стороны ледовых просторов океана постоянно волновали поверхность северных морей. Полярные ветры и раньше и теперь холодят не только тундровые, но и центральные части России.

В Северном Ледовитом океане ветер — самый грозный фактор, поэтому там больше всего необходимо, и тогда и теперь, прислушиваться именно к ветру. Ветер беспрестанно выполняет огромную работу. Его сила всегда поднимала устрашающие штормы и ураганы. Ломались и ворошились льды многометровой толщины. Сильные ветры бушевали сутками, а моря при этом штормило беспрерывно.

Тем не менее бывала и благоприятная погода. Бывали также и штиль, и туманы, когда в двух-трех метрах ничего не было видно. Плохие погодные условия нередко срывали выполнение астрономических наблюдений.

Наступление полярной ночи еще больше усиливало опасности морского движения.

Впрочем, моряки привыкли к этим трудностям и стремились их преодолеть, хотя в холодное время было приятно думать о южных морях и вспоминать, как тепло на Черном море.

Северный флот, как и в первые годы войны, обеспечивал выполнение морских перевозок. В первой конвойной операции 1944 года ледоколы из Белого моря были отконвоированы в Карское. Причем за первое полугодие Северный флот обеспечил морские перевозки на внутренних путях без единой потери флотских кораблей.

Однако во втором полугодии для борьбы с советским арктическим судоходством Германия применила новое оружие — акустические торпеды.

Внезапность применения нового оружия обеспечила противнику успех первых атак.

8 августа из Архангельска в порт Диксон вышел военный конвой, состоявший из транспорта «Марина Раскова» и трех тральщиков с № 114, 116, 118.

Названный в память о советской летчице транспорт в данном случае перевозил спецгрузы и поэтому шел под охраной трех морских боевых тральщиков. Каждый тральщик имел водоизмещение около 1 тысячи тонн, зенитные автоматы и орудие калибра 100 миллиметров.

До выхода в Карское море конвой не имел никаких противодействий. Вражеских подводных лодок на пути следования не обнаружил. Возможно, этот факт в некоторой степени и притупил бдительность личного состава конвоя, он безопасно прошел значительную часть пути и находился уже в Карском море, когда вечером 12 августа в 60 милях западнее от острова Белый транспорт «Марина Раскова» подорвался на мине. Глухой взрыв под судном был характерен для взрыва неконтактной мины.

После взрыва транспорт оставался на плаву. Командир конвоя капитан 1-го ранга А. З. Шмелев решил, что конвой попал на минное поле, и поэтому приказал тральщикам ТЩ-118 и ТЩ-114 подойти к аварийному транспорту и оказать ему помощь. Когда ТЩ-118 подходил к транспорту, в 1,5–2 кабельтовых от него произошел аналогичный взрыв под кормовой частью ТЩ-118. Часть экипажа тральщика и командир конвоя, находившийся на нем, были спасены соседним тральщиком.

Поскольку и этот взрыв походил на взрыв неконтактной мины, командир конвоя и другие офицеры решили, что конвой, бесспорно, находится именно на минном поле.

Находясь в плену этого убеждения, командир конвоя приказал оставшимся двум тральщикам осторожно подойти к борту транспорта для спасения людей, но затем тральщику ТЩ-114 он все же велел встать на якорь, чтобы не маневрировать на «минном поле».