Жнецы свободы - Кира Уайт

мы вылетаем обратно. К сожалению, увидеться с Джошем мне больше не удается. И весь полет до Полигона я просто сплю, мне уже просто наплевать на грохот моторов и тряску.

10. Пустошь

После приземления не могу думать ни о чем другом, кроме боли, поселившейся в ладонях. Привычным маршрутом дохожу до своей комнаты, беру вещи и иду в душ, ведь прежде чем лечить больные руки, надо сначала помыться.

Водные процедуры оказываются полнейшей пыткой и отнимают кучу времени. Радует одно, колени не кровоточат, а лишь покрыты синяками. Уж лучше так, быстрее пройдет. Но и после возвращения в комнату мне не дают заняться лечением горящих огнем ладоней. Наступило время ужина, от которого я всерьез подумываю отказаться. Но в итоге пересиливаю себя и плетусь вниз. Ложку получается держать самыми кончиками пальцев, поэтому прием пищи тоже затягивается, и я покидаю столовую последней.

Жнец все это время неотступно следует за мной, но каково же мое удивление, когда он заходит в мою комнату и тихо прикрывает за собой дверь. Нормальная на моем месте бы испугалась, но я давно перестала чувствовать угрозу со стороны по крайней мере одного Жнеца. Жестом велев мне сесть на кровать, он проходит к тумбочке и берет с нее тюбик с мазью, которой осталось не так уж и много. Затем снова жестом показывает вытянуть руки вперед, после того, как я подчиняюсь, быстро откручивает крышку и выдавливает мне на ладони огромное количество мази, столько я тратила на всю поверхность больной руки.

– Куда столько? – слабо возмущаюсь я.

Ответа, естественно, не получаю, только вновь приказной жест, указывающий, что мазь надо растереть. Чем я и занимаюсь. А затем, не раздеваясь, ложусь на кровать, вытянув вдоль тела руки ладонями вверх. Получаю короткий кивок от Жнеца, провожаю его взглядом. После того, как он тихонько прикрывает за собой дверь, я со спокойной душой засыпаю.

Проснувшись утром обнаруживаю на тумбочке новый тюбик с мазью, выходит, Жнец заходил, пока я спала. Это открытие не особо меня радует, но когда я понимаю, что руки практически не болят, хотя кожа ладоней до сих пор сохраняет красноту, отбрасываю эти мысли из головы. Там остается только благодарность за заботу, проявленную Жнецом.

Положив мазь в карман, чтобы воспользоваться ею после завтрака и не возвращаться за ней в комнату, иду умываться, а затем в столовую. Мысль о том, что сегодня последний день изучения Спирали и, соответственно, последний экзамен, немного приподнимает настроение, пока я не вспоминаю, что уже через два дня окажусь далеко отсюда и вынуждена буду бороться за свою жизнь.

Но ведь именно для этого все и затевалось, верно? Я здесь для того, чтобы стать свободной.

Завтрак я вновь заканчиваю последней, поэтому решаю немного задержаться в коридоре, чтобы нанести мазь на ладони. Как можно быстрее справившись с задачей, захожу в комнату сбора и обнаруживаю восемь баллов на доске напротив своего имени. Меня немного ободряет данное открытие.

Получив свой экземпляр «Спирали», усаживаюсь на уже привычное место в первом ряду. Наши наставники, кажется, чем-то встревожены, они негромко переговариваются, сидя за столом и низко склонив друг к другу головы. Они как будто вообще позабыли о том, что кроме них в комнате кто-то есть. Только я собираюсь подслушать, о чем ведутся перешептывания, как Грубер словно приходит в себя и наконец обращает на нас внимание.

– Добровольцы, – начинает он негромко. – Сегодня ваша задача изучить последний раздел пособия по Спирали, а затем сдать экзамен. Раздел называется «Пустошь». Приступайте. Если возникнут трудности, обращайтесь.

Он отворачивается к Ингрид и Лютеру. Позади меня уже шуршат страницы книг, я тоже открываю свою, но и не думаю начать читать. Мне безумно интересно узнать, что так всполошило эту троицу на сцене.

Слегка подаюсь вперед и делаю вид, что погрузилась в чтение.

– … и что теперь с ним будет? – шепотом уточняет Ингрид.

– Трудно сказать, – негромко отвечает и пожимает плечами Лютер. – Травмы слишком обширны. Скорее всего его заберут Жнецы и увезут в Лаборатории.

– Но разве это не против правил? – возмущается блондинка.

– Да, так и есть, – на этот раз вполголоса отвечает Грубер. – Как известно, в Жнецы берут только тех, кто смог пройти Испытание Спиралью, остальные могут оказаться недостаточно сильными, чтобы пережить процедуру изменения. Но так как он неплохо справлялся с основной массой экзаменационных заданий, то неудивительно, что его не оставили умирать от полученных травм…

Грубер внезапно замолкает и осматривает комнату, но все либо читают, либо мастерски делают вид, что заняты делом. Но, похоже, наставников это не обманывает и больше они темы не касаются.

Ясно одно, что-то произошло на мужской половине Полигона. Кто-то серьезно пострадал, и его хотят превратить в Жнеца. Конечно, о последнем можно только догадываться, но я почему-то уверена, что именно это и обсуждали наставники. С одной стороны, информация довольно любопытная, а с другой, она никак не поможет мне справиться с последним заданием. Поэтому я мысленно надеюсь на то, что с Джошем все в порядке и это не он является пострадавшим, задвигаю все мысли о произошедшем подальше и принимаюсь за изучение раздела под названием «Пустошь».

На мой взгляд, это самый загадочный из всех разделов. Здесь больше растений со странными названиями, которые в одном виде могут принести пользу, а в другом – смертельную опасность. Конечно, есть и животные, в основном мелкие опасные твари, встреча с ними не сулит ничего хорошего. Изучив раздел два раза, пытаюсь запомнить как можно больше полезной информации. Но как ни стараюсь не отвлекаться, глаза сами собой время от времени отрываются от книги и проверяют, не шепчутся ли наставники. Все тихо, кажется, Грубер, Лютер и Ингрид погрузились каждый в свои мысли так сильно, что вообще позабыли о том, что в комнате еще кто-то есть.

До обеда так и продолжается, а затем мы сдаем пособия и идем в столовую. Обед проходит спокойно, а затем, как всегда, Лютер забирает нас, чтобы сопроводить на выполнение задания.

Поднимаемся по лестнице на третий этаж, где сдавали два первых экзамена. И пока первая девушка скрывается за дверью, чтобы найти ключ и нечто съедобное, остальные в ожидании рассаживаются на жесткие лавочки.

С тоской смотрю на дверь за спинами Жнецов, ведущую на крышу. Если бы можно было незаметно пройти мимо остальных и ждать там, на свежем воздухе, я бы обязательно так и сделала. А еще в обычной манере расспросила бы Жнеца о случившемся на мужской