Фельдмаршал Румянцев - Виктор Петелин

Но вскоре всем стало ясно, что обозы, забившие проход, не дадут выйти к полю ни артиллерии, ни коннице.

– Обозы прочь! Прочь! Назад поворачивайте! Назад!

Но ни один крик, которыми наполнился воздух, не оказал ни малейшего воздействия. Нечаянная тревога закралась в душу каждого участника этой паники. Растерялись и командиры, не зная, что делать и предпринимать. Некоторые с помертвелыми лицами метались по полю. Самые смелые и находчивые продирались со своим полком сквозь обоз, перелезая через телеги и фургоны. Но куда дальше? Казалось, что никто ответить не мог на этот вопрос. Замешательство и беспорядок на какой-то миг одолели русскую армию. Задумали наступать на неприятеля, но приходилось в ходе начавшегося сражения перестраивать свои ряды, обороняясь от наступающего неприятеля.

Румянцев проснулся раньше обычного и до сих пор никак не мог согласиться с решением военного совета, постановившего быть его бригаде в резерве. Душа его болела от обиды. Скоро начнется сражение… Он предчувствовал это, сколько ж можно неприятелю отступать, наверняка он даст бой, при этом постарается опередить русских и дать им бой стремительный и неожиданный… А он словно сослан в обоз и даже не получил приказа на тот случай, если действительно начнется сражение. Как слепой… Хорошо, что накануне он выслал разведчиков, прочесавших лес, который отделяет бригаду от Егерсдорфского поля, где, скорее всего, может и произойти сражение. Или неприятель, скорее всего, постарается запереть нашу армию на выходе с горы и расстрелять ее из своих пушек, внести панику, а потом встретить на поле и поочередно громить выходящие из прохода русские полки…

Румянцев встал, выглянул из палатки и тут услышал, как где-то вдали играют зорю. Значит, обычный поход назначен на сегодняшний день. Но вскоре Румянцев услышал пушечный выстрел, потом ружейная и пушечная пальба участилась. Ясно было, что на Егерсдорфском поле началось сражение… Румянцев послал вчерашних разведчиков узнать, что происходит… И потянулись томительные минуты ожидания. Бригада была приведена в боевую готовность. Но что делать дальше – Румянцев не знал и ничего не мог сказать полковым командирам, которые ждали от него приказаний… А что он мог им сказать, если его не поставили в известность о назначении резерва… И сколько уж ему приходилось испытывать недоброжелательства от главной квартиры. То его назначили формировать гренадерские полки, он побывал в Воронежском, Новогородском, Сибирском, Нарвском, Белозерском, Невском, Казанском, Суздальском, Черниговском, Углицком, отбирая из третьих гренадерских рот самых подходящих… Без устали мотался по России. И к концу 1756 года гренадерские полки были приведены в надлежащий вид. Ему-то и нужно было командовать этими полками, но его почему-то назначили командующим особливым кирасирским корпусом, который тоже сначала необходимо было сформировать и привести в боевое состояние. И столько пришлось преодолевать трудностей, чтобы кирасиры приняли свой боевой вид…

Румянцев вспомнил свое пребывание в Грузинском гусарском полку… Все кирасирские полки оказались в «худом состоянии», а этот был наихудшим. Румянцева поразило в то время, что полк не только в движениях шквадронами и взводами превеликую конфузию производит, но и в построении фрунта большая часть офицеров и унтер-офицеров мест своих не знали… И потому все перепутались и ни одной команды исправно исполнить не смогли. А некоторые конные гусары по своему малолетству и естественной слабости просто не могли успешно сражаться с неприятелем. К тому же мало кто знал русский язык, а потому и все команды не воспринимались… И неужто полковник Амилохваров, князь грузинский, не мог сообразить, что необходимо учить русский язык, а для этого распределить по ротам довольно знающих русский язык и обучать предписанное новым кавалерииским уставом, принятым в русской армии два года тому назад.

Румянцев тогда же обратил внимание на то, что, располагаясь на зимние квартиры, полковники и вообще офицеры больше думали о собственных удобствах и совсем не думали, что зимнее время необходимо использовать для обучения вверенных полков, рот и взводов… Румянцев тогда приказал ежедневно обучать роты, соединяя их по две и по три вместе и для того оные сблизить и на кантонир-квартирах, как то и в регулах* армейских признается за необходимое. Пришлось Румянцеву указать Амилохварову на многие его упущения и напомнить, что в случае повторных упущений он будет в соответствии с указом Государственной военной коллегии, как неспособный и чина своего недостойный, передан на ее высокое рассмотрение. И разве плохое состояние рядовых и некоторых офицеров было только в Грузинском гусарском полку? Везде, где он, Румянцев, был, заметны были упущения в боевой подготовке. И столько положил он сил, чтобы привести эти конные полки в боевое состояние. Особенно порадовал его Киевский полк под командованием полковника Еропкина, к которому питал дружеское расположение. Чистота и опрятность рядовых и офицеров, в полковом обозе, умелое исполнение конных и пеших экзерциций – все это порадовало Румянцева, испытывавшего горделивое чувство за своего друга, который достиг такого состояния полка, конечно, своими неусыпными трудами.

Румянцев всей душой стремился навести порядок в расстроенных полках. И сразу офицеры, подчиненные ему, почувствовали жесткую руку командующего, вполне способного отдать под суд тех, кто со всей ревностью* и прилежностью не исправляет своей должности. Только в этом случае может быть наведен порядок и все будут соблюдать дисциплину. Это было главным требованием Румянцева как командира. Не всем это нравилось, но тут уж ничего не поделаешь: или служи как полагается, или уходи со службы…

Раздумья его были прерваны возникшим перед ним командиром разведчиков. Румянцев вопросительно посмотрел на него.

– Ваше сиятельство! То, что мы увидели на Гросс-Егерсдорфском поле, скорее похоже на настоящее сражение главных сил. И должен сказать, что сражение идет не в нашу пользу: прусские полки почти вплотную подошли к подножию горы, где расположился наш лагерь, и ведут наступление. То, что мы увидели, ужасно, наши полки в полном расстройстве…

Румянцев послал за командирами полков.

– Господа! Неприятель опередил нас и успешно ведет наступление… Если мы сейчас не ударим ему в тыл, как диктует нам обстановка, мы упустим момент и дадим ему возможность беспрепятственно действовать превосходящими силами против дивизии Лопухина… Смотрите сюда…

И Румянцев развернул походную карту.

– Здесь вот мы находимся. – Румянцев указал на опушку небольшого леса, который отделял бригаду от Егерсдорфского поля. – Вы знаете, что расстояние от поля битвы невелико, но уж слишком, как доносят наши разведчики, топко. Мы приняли все меры осторожности при движении бригады через лес. Так что следуйте за нашими разведчиками, которые проложили нам путь. Итак, господа, слушайте приказ: первая колонна – Воронежский полк, вторая – Троицкий, третья – Новогородский… Нельзя терять ни минуты, стройте полки…