Магия инкорпорейтед - Роберт Хайнлайн

– Ворожеи не оставляй в живых.

Никто и не подумал спорить с ним, предложение было поставлено на голосование немедленно и без созывающего членов комиссии звонка, и, к моему полному изумлению, прошло без единого голоса против.

Я повернулся к Джедсону и увидел, что он подсмеивается над выражением моего лица.

– Это ничего не значит, Арчи, – сказал он спокойно.

– А?

– Он – рабочая лошадка в своей партии, которая предложила этот билль, чтобы потрафить группе его избирателей.

– Ты имеешь в виду, что он и сам не верит в этот билль?

– Нет, он, конечно, верит, но и он знает, что это абсолютно бесполезно. Совершенно очевидно, что было достигнуто соглашение о том, чтобы пропустить его билль здесь, на сессии Ассамблеи, так, чтобы он мог что-нибудь сказать дома избирателям. Теперь билль попадет в сенатский комитет и тихо там скончается, никто о нем больше и не услышит.

Я почувствовал, что мой голос звучит слишком громко, поскольку спикер бросил на нас действительно грозный взгляд. Мы поспешили покинуть зал.

Когда мы вышли, я спросил Джо, что случилось, почему он так быстро вернулся.

– Тот человек не будет этим заниматься, – ответил он. – Он сказал, что не может себе позволить уничтожить ассоциацию.

– Значит, все кончено?

– Вовсе нет. Салли и я собираемся встретиться еще с одним человеком сразу после ланча. Он как раз сейчас на заседании комитета.

Мы остановились в ресторане, где Джедсон договорился встретиться с Салли Логан. Джедсон заказал ланч, а я – пару банок девитализированного пива, и притом настоял, чтобы их принесли в нераскрытых упаковках. Я не люблю напиваться хотя бы самую малость, но люблю сам процесс питья. Как-то раз я заплатил за изготовленный волшебником ликер, а вместо этого получил сущую отраву. Отсюда и нераскрытые упаковки.

Я сидел там, глядя в стакан и обдумывая утренние впечатления, особенно то, что касалось билля о наложении запрета на магию. Чем больше я об этом думал, тем больше мне эта идея нравилась. Страна была совершенно в порядке до того, как магия стала популярной и широко распространилась в коммерции. От нее, несомненно, одна только головная боль, даже если не брать в расчет наши нынешние трудности с рэкетирами и монополистами. Я высказал свое мнение Джедсону.

Но он не согласился. По его мнению, запреты не работают вообще ни в какой сфере. Он сказал, что все, что может быть сделано и в чем люди нуждаются, будет непременно сделано, – по закону или без него. Запретить магию – означает, что станет больше мошенников и черных магов.

– Я не хуже тебя вижу все недостатки магии, – продолжал он. – Но это как огнестрельное оружие.

Конечно, ружье позволяет всякому совершить убийство и скрыться. Но, коль скоро оно изобретено, урон уже нанесен. Все, что ты можешь сделать, – это попытаться совладать с ним. А всякие запретительные меры – они не мешают мошенникам иметь ружья и использовать их, они просто забирают ружье из честных рук.

То же самое и с магией. Если ты запретишь ее, ты лишишь порядочных людей большого блага, которое можно извлечь из знания великих законов составления снадобий, тогда как темные и опасные секреты, запрятанные в черных и красных гримуарах, будут использоваться обходными путями теми, кто готов платить и кто не имеет уважения к закону.

Лично я не верю, что стало меньше черной магии в промежуток, скажем, от 1750 до 1950 года, чем это есть сейчас. Посмотри-ка на Пенсильванию или Дальний Юг. Но именно с того времени мы начали делать успехи и в белой магии тоже.

Вошла Салли, заметила нас и села у стойки.

– Вот и я, – сказала она, наконец получив возможность немного расслабиться, – я только что проходила через лобби, «третья палата» определенно не в себе. Я никогда не видела их в таком плохом состоянии, особенно женщин.

– Третья палата? – удивился я.

– Она имеет в виду лоббистов, Арчи, – объяснил Джедсон. – Да, я тоже заметил. Могу держать пари, что две трети из них – синтетические.

– Я думала, что половины из них и не узнаю, – заключила Салли. – Ты уверен, Джо?

– Не до конца. Но Боди со мной согласен. Он сказал, что женщины – почти все мандрагоры или андроиды различных типов. Настоящая женщина не может быть ни столь прекрасна, ни столь сговорчива. Он отправился проверить это.

– Каким же образом?

– Он сказал, что может отличить работу большинства волшебников, способных на такое. Если это возможно, мы хотим доказать, что все эти андроиды были сделаны «Магией, Inc.», хотя я и не знаю, какую пользу мы сможем из этого извлечь.

– Боди даже выявил там нескольких зомби, – добавил он.

– Неужели! – воскликнула Салли и поморщила нос от отвращения. – Какой странный бывает все же у людей вкус.

Они принялись обсуждать различные аспекты политики, в которой я совершенно не разбираюсь. Тем временем Салли умяла весьма солидный ланч вместе с хорошей порцией мороженого. Но я заметил, что она заказывала из левой части меню, там, где были все исчезающие блюда, как алкоголь в моем пиве.

Я еще кое-что сообразил из их разговора. Когда билль поступает в законодательное собрание, его прежде всего отсылают в комитет для слушаний. Билль Дитворта, AB 22, был отослан в Комитет по профессиональным стандартам, тогда как в Сенате тот же самый билль переадресован вице-губернатором в Комитет по промышленной деятельности.

Нашей первоочередной задачей было найти «толкачей» для нашего билля и, если удастся, членов обеих палат, причем предпочтительно, чтобы они были также членами интересующих нас комитетов в обеих палатах. Все это нужно было сделать до того, как билль Дитворта поступит на слушания.

Я пошел с ним, чтобы взглянуть на еще одного нашего возможного помощника из Ассамблеи. Он не был членом Комитета по профессиональным стандартам, но входил в комитет путей и способов отыскания денежных средств, что означает, что он имел огромный вес в любом комитете.

Это был приятный малый по фамилии Спенс – Лютер Б. Спенс – и я видел, что ему очень хочется сделать Салли что-нибудь приятное – в счет прошлых услуг, я полагаю. Но с ним нам тоже не очень повезло. Он сказал, что у него нет времени воевать за наш билль, поскольку председатель Комитета по Путям и способам болен, и он замещает его pro tem[27]. Салли довольно решительно заметила ему:

– Послушай, Лютер, когда был нужен надежный локоть, я тебе помогла. Не люблю напоминать людям об одолжении, но вспомни тот случай с вакансией в Комиссии по рыбе и развлечениям в прошлом году. А теперь мне нужна твоя помощь, а не извинения!

Спенс даже немного растерялся от такого напора.

– Салли, прошу тебя, не говори так. Ты заводишься на пустом месте. Ты же знаешь, я всегда делаю все, что в моих силах. Но тебе ведь на самом деле это совершенно не нужно, а мне придется отказываться от вещей, от которых я никак не могу себе позволить отказаться.