Детектив Буш - неизвестен Автор

Когда Грандисон ознакомил Сэнгвилла и Буша с положением дел, Буш заметил:

- Все так просто - удивительно, как раньше до этого никто не додумался.

Грандисон покачал головой.

- Не только просто - это смело и дерзко. Мы снова будем, как болваны, сидеть в вестибюле и дожидаться, пока кто-то, мужчина или женщина, придут забирать свои полмиллиона. Потом он - или она - спокойненько уйдет, и на этом все. Конец. Больше мы их не увидим и не услышим.

- Если только?.. - Сэнгвилл сдвинул очки на лоб и устало потер глаза.

- Что на это ответить? Вы сами знаете. Разве вы не выжали из вашего компьютера все, что могли? Разве вы не загрузили в его хваленый мозг целые тонны информации? Но оракул безмолвствует. Остается только молиться. Я это Бушу уже давно советовал. А он упрямится, не хочет становиться на колени, не желает унизиться до жертвоприношения. Что ему, жалко пару цыплят, чтобы умилостивить какое-нибудь языческое божество?! Подумайте: человек, который все это затеял, готов пожертвовать собой, если вдруг небесные покровители от него отвернуться. Впрочем, мало шансов, что они отвернуться - если только вы или кто-то еще не сумеет подкупить их жертвой побогаче. Повесомее, чем дерзость и самонадеянность нашего имярека.

Буш понимал: Грандисон выдал эту тираду, чтобы скрыть свое подавленное состояние; понимал, что шеф задет и уязвлен сильнее, чем он сам, - кто-кто, а Грандисон никогда бы не принял ультиматум преступника, отверг бы все наглые требования и даже, если надо, рискнул бы архиепископом. Вслух он сказал:

- Но что мы можем предложить? Чем мы располагаем?

Грандисон улыбнулся:

- Всегда найдется, чем задобрить темные силы, которые распоряжаются временем и всякими случайностями. Придумать для них что-нибудь эдакое... простенькое, но завлекательное. Или попробовать откровенно сыграть на присущем им чувстве иронии.

- По-моему, вы говорите всерьез! - со смехом сказал Сэнгвилл.

- Разумеется всерьез. нас может спасти только внезапное вторжение хаоса, крохотный сбой во времени, один шанс из миллиона. Мутация, аномалия, сменяющая норму. Вот о чем нужно молиться. Если какая-нибудь случайность не придет нам на помощь, нам останется только сидеть и наблюдать, как неизвестное лицо прикарманит полмиллиона и растворится в темноте на веки вечные.

На следующий день, в понедельник, газета "Дейли телеграф" в колонке объявлений поместила условленный текст: "Феликс! Дома все в порядке. Ждем известий. Джон".

В тот же день, часов в десять утра, работник с фермы, проходя через лесок в нескольких милях от Солсбери, обнаружил среди деревьев, в сотне ярдов от дороги, машину, за рулем которой сидела мертвая женщина. Окна в машине были плотно закрыты, и только в заднем правом стекле оказалось маленькое треугольное отверстие. В это отверстие был пропущен конец резинового шланга. Другой его конец был насажен на выхлопную трубу и примотан к ней проволокой.

Работник не стал открывать автомобиль, а сразу вызвал полицию. Приехала патрульная машина, и один из полицейских опознал Бланш. Она сидела, навалившись на руль, в своей дорожной замшевой куртке и в перчатках. На перчатках были пятна грязи и ржавчины - по-видимому, она выпачкала их, когда прилаживала шланг к выхлопной трубе. на земле возле трубы валялись плоскогубцы из дорожного набора инструментов и рядом обрывок проволоки. В субботу вечером и почти все воскресенье шел сильный дождь. Туфли Бланш были покрыты слоем засохшей грязи - очевидно, пока она возилась со шлангом, ей пришлось долго простоять на раскисшей от дождя земле. Лихорадочный румянец у нее на лице полицейских не удивил: они не раз видели людей, погибших от отравления угарным газом. следы от колес машины на пути от дороги в глубь леса и следы ног у машины основательно размыло дождем.

За два предыдущих дня Джордж не хватился Бланш. Она всегда приезжала к нему когда вздумается - иногда звонила заранее, но часто являлась без предупреждения. И если он в это время не работал по ее заданию, они могли не видеться по неделе, а то и больше, так что в этом двухдневном перерыве для Джорджа не было ничего необычного.

Мать Бланш тоже не хватилась ее. В субботу утром дочь сказала, что уезжает покататься за город. Бланш никогда не посвящала мать в свои профессиональные дела и ничего не говорила о клиентах. когда вечером она не вернулась домой, миссис Тайлер решила, что она ночует у Джорджа. В понедельник, в середине дня, местная полиция известила миссис Тайлер о смерти Бланш, и на полицейской машине ее повезли опознавать тело. Согласно заведенному порядку, вечером было произведено вскрытие.

В тот же вечер архиепископ приготовился провести третью по счету ночь в подвале. До сих пор ему так и не удалось увидеть тех, кто держал его в заточении. Он жил, подчиняясь командам, которые периодически раздавались из громкоговорителя. он прекрасно понимал, с какой целью его похитили, поскольку был наслышан о похищении Арчера и Пейкфилда. С Пейкфилдом он даже познакомился на каком-то приеме - уже после его вызволения. Выслушав историю Пейкфилда, он, помнится, отметил про себя смехотворно низкую сумму назначенного выкупа. В этой связи было бы, пожалуй, любопытно узнать, сколько запросят за него самого - как-никак, это все-таки оценка его общественного веса; если же говорить серьезно, его очень беспокоило то, что уплата выкупа, большого или малого, нанесет урон церковной казне. Страха за свою жизнь он не испытывал. на все воля Божья, а пока что Бог дает ему достаточно времени, которое можно посвятить молитве, обретая в ней утешение и укрепляя дух. Кормили его отменно, а вино, которое подали к ужину на второй день, не стыдно было бы поставить на стол в его собственном доме. Прежде чем отойти ко сну, он прочитал молитву, не забыв помянуть в ней и своих похитителей. Множественное число он употребил совершенно сознательно: несомненно, его похитили те же самые мужчина и женщина, которых он заметил на крыльце часовни. Да, мы живем в непонятном, жестоком мире. Впрочем, мир во все времена был непонятен и жесток. И только спасительная вера помогает найти в нем какой-то смысл.

В ту ночь - с понедельника на вторник - мисс Рейнберд спала из рук вон плохо. В пять утра она проснулась с ужасной головной болью. Она не могла толком вспомнить, что ей снилось - что-то тревожное, что-то связанное с мадам Бланш. не в силах больше уснуть, она сокрушалась по поводу этой новой напасти - мало ей было Гарриет, так теперь еще и мадам Бланш стала являться ей во сне. Как тут голове не разболеться! А боль была нешуточная - голова буквально разламывалась. И тут она вспомнила, как мадам Бланш однажды избавила ее от приступа мигрени и сказала, что снять боль можно и самостоятельно - если хорошенько постараться.

Она закрыла глаза и, погрузившись в темноту, попробовала себе представить, будто мадам Бланш стоит сзади, у изголовья кровати, и кончиками пальцев поглаживает ей лоб. Она усиленно внушала себе, что та действительно рядом с ней; мысленно видела, как в такт ее движениям покачивается жемчужная нитка, чувствовала терпкий запах ее духов. И скоро ощутила кожей прикосновения ее пальцев - легкие, почти невесомые. Да, конечно, мадам Бланш особа меркантильная, но в ней что-то есть - некий дар, таинственные способности, не поддающиеся рациональному объяснению... Удивительная женщина!

Мисс Рейнберд уснула. А когда через час снова проснулась, боль исчезла.

Рано утром во вторник Джорджу позвонила миссис Тайлер и сказала про Бланш. Положив трубку он долго стоял и смотрел в окно. В траве на лужайке показались первые нарциссы и подснежники. Земля, почувствовав дыхание весны, начала расцвечиваться новыми красками, природа вновь пробуждалась к жизни. Волнистые попугайчики, перепархивая с места на место, сливались в одно мелькающее желто-синее облако. Нет, не может быть, твердил он себе. Только не Бланш. Бланш - это же сама жизнь. Теплая, пылкая, земная. Жизнь всегда била в ней через край. Да, был и спиритизм, и всякие потусторонние идеи, но меньше всего можно было ожидать, что Бланш покинет этот мир по собственной охоте, раньше срока. невозможно поверить, что Бланш никогда больше не войдет в этот дом и он никогда не поджарит ей гренки (а она будет ворчать, что они пригорели), не отнесет ей завтрак в постель. Никогда уже он не увидит, как она дожидается его, облокотившись на подушки - потрясающая, роскошная женщина! - не услышит, как она возмущается, что в спальне вечно торчит собака... Не услышит ее смеха, не увидит, как меняется вдруг выражение ее лица, когда она, отключившись от здешнего мира, начинает общаться с миром иным.. Генри, храм Астродель... Бедная Бланш... не видать ей своего храма, разве что на том свете...

Он медленно опустился на стул и почувствовал, как на глаза набегают слезы. он был человек простой, бесхитростный, не изощренный в разных там теориях и философиях, которые помогают справиться с горем. Он подумал, что, наверно, все-таки любил ее. Ведь их отношения были гораздо серьезнее, чем какая-нибудь мимолетная связь, которая легко возникает и так же легко прекращается. Может, и она его любила. Почему он не понял этого раньше? Надо было взять инициативу в свои руки, настоять на том, чтобы они поженились. наверно, пришлось бы на нее поднажать, но в конце концов он бы смог... смог убедить ее, что и для нее так лучше. Будь они женаты, ничего бы не случилось. А сейчас он ломал голову, пытаясь понять - почему?.. Кто угодно другой, но чтобы Бланш!.. это же уму непостижимо - возиться с резиной и проволокой, прилаживать, приматывать... а потом сидеть в машине, под проливным дождем, и спокойно дожидаться смерти! Почему, черт возьми? Почему?..