Вальс в чистилище (ЛП) - Эми Хармон

— Конечно, подай мне ключ для сцепления, пожалуйста, — Джонни в ожидании вытащил руку из-под машины.

— Ага… а как он выглядит? — Мэгги сконфуженно обвела взглядом детали.

Джонни рассмеялся.

— Просто составь мне компанию. Расскажи что-нибудь. А я пока буду чинить.

— Звучит как план — о чем поговорим? — Мэгги удобно устроилась на полу напротив машины, где ей будет удобно наблюдать за его лицом во время работы и скрестила ноги.

— Что такое «команда Эдварда»?

Мэгги удивленно рассмеялась.

— Это длинная история. На самом деле не было никакой команды. Эдвард — это просто горячий парень.

На комнату обрушилась оглушительная тишина. Мэгги закусила губу, думая зачем она это сказала. Через минуту, Джонни спросил ледяным тоном.

— Горячий, значит крутой?

— Горячий, значит, очень привлекательный, — рассудительно заметила Мэгги.

Лицо Джонни приобрело странное выражение, и он не ответил — продолжил работать, с глубокой морщинкой, что проявилась между его голубых глаз. Он работал быстрее и быстрее, его руки летали от одной детали к другой. Мэгги пыталась придумать новую тему для разговора, когда он заговорил снова.

— Итак, Эдвард. Если он так хорош, почему ты никогда не говорила о нем раньше? Он из твоей старой школы?

Мэгги снова рассмеялась и наклонившись под машину, заглянула в хмурое лицо Джонни.

— Эдвард — книжный герой из очень популярной книжной серии, глупенький. Он волшебное создание — вампир.

— Как Дракула? — Джонни выглядел абсолютно потерянным, его руки остановились. — И ты считаешь его привлекательным?

— Да, как и 90 % женщин в возрасте от 13 до 90 лет. Почитай книжку. Я думаю, что она есть в библиотеке наверху. Ты слишком много времени провел в небытие.

— Хм, — Джонни хмыкнул. — За последние пятьдесят лет мир изменился больше, чем я думал.

— Ты говоришь, как старый ворчливый дед. — отозвалась Мэгги, продолжая наблюдать за ним, смех все еще крутился на ее губах. Ее волосы упали вниз, будто создавая занавес от окружающего мира. Он смотрел на нее какое-то мгновение, пораженный ее чистотой. Она была здесь рядом с ним, смеялась с ним, смотрела на него. Он слишком долго был один. И да он немного приревновал к этом Эдварду. Неожиданно, он пробился через шелк ее волос, схватил ее за затылок, притянул к себе и впился поцелуем в ее губы.

Так Мэгги еще никогда не целовали.

Когда их губы соприкоснулись, это было, как целовать открытый огонь — без боли. Его губы были мягкими и настойчивыми и поток электричества проник через ее губы в тело, до самых кончиков пальцев ног. Странный свет мерцал вокруг них, пока Мэгги не почувствовала себя плывущей в золотом тумане, где не существовало ничего кроме Джонни его губ, его аромата, его волос между ее ищущих пальцев. Это было как в ее сне…

Она оторвалась от Джонни задыхаясь, с широко распахнутыми глазами, всматриваясь в его лицо. Его реакция немногим отличалась от ее. Сон заканчивался ее падением в темноту и ее смертью в конце. Это воспоминание льдом пролетело по ее венам и Мэгги неуклюже вернулась на свое место.

Ее пульсу понадобилось больше времени, чтобы успокоится, наблюдая за Джонни, который возобновил работу, будто между ними ничего и не было. Когда он выкатился из-под машины, чтобы взять новую запчасть, Мэгги подняла руку, чтобы коснуться все еще покалывающих губ.

Оставшуюся часть дня они провели вполне нормально, Мэгги и Джонни обсуждали разные вопросы и получали на них лакомые ответы. Их разговор был легким и ненавязчивым, но все равно между ними еще гудело недавнее напряжение и оба из них старались избегать непосредственной близости друг с другом.

Они обсудили все от любимых цветов до любимых фильмов, любимой еды и наиболее запомнившихся моментов из жизни. Джонни восторгался от самых незначительных мелочей и Мэгги задавалась вопросом, была ли это она, кем восхищался Джонни, или может это просто влияние отсутствия длительного контакта с людьми.

Когда жаркое дневное солнце пошло на закат, Джонни произнес:

— Как новенькая.

Он предложил Мэгги ее испробовать, и когда она предложила ему эту честь, он только покачал головой.

— Я боюсь, что пущу искру.

Мэгги не ответила. Она знала эти искру. Она села и повернула ключ, вдавливая педаль в пол. Машина взревела и осела, мурлыча как довольная кошка. Мэгги посмотрела на Джонни с радостной улыбкой и выскочила из машины, танцуя маленький танец счастья по комнате. Он не знал, что он мог упустить, но он точно сомневался, что все девушки были такими, как Мэгги в этой паре голубых джинс. Он вернулся к работе, возвращая на место детали.

— Итак, ты ведь ходил в кино, правда? — спросила Мэгги, сев недалеко от него, но все еще удерживая расстояние.

— Да, мы назвали такие походы «яма страсти» — Джонни умолк и неловкое молчание снова повисло над ними.

Мэгги попыталась рассмеяться, однако вместо этого из ее горло раздался кашель.

— У меня такого никогда не было. Так что я подумала… может быть мы устроим что-нибудь подобное? На свой лад. Я ведь смогу сегодня вечером поехать на машине? Так что можно не торопиться. В библиотеке есть большой проектор, так что мы можем использовать стену мастерской как экран, и я уже приготовила фильм. Можем смотреть его, сидя в машине, будет весело. Как ты на это смотришь?

Джонни не могу представить удовольствия слаще чем сидеть рядом с Мэгги пару часов на переднем сидении машины Ирины Хоникат. Он знал, что это глупо, но также он знал, что ничего из этого, для Мэгги добром не закончится. Но у него забрали так много, и так много времени он провел в Чистилище. Сегодня он не мог отрицать своих желаний. А желал он этого страстно: разговором, смеха, девушки. Что бы она ни дала ему — время, внимание, привязанность — он примет это. О последствиях он подумает позже. Позже — это то, чего у него хватает с головой.

***

Шаду Джасперу было скучно. Он бросал камни, отправляя их вверх.

— Ой — вскрикнул он, когда один из камней ударил его по голове. Шад знал, что его настроение было ни к черту, но это в принципе была отвратительная неделя и он действительно хотел провести день с Мэгги. Он был без ума от нее. Конечно, она была на три года старше него, но это не имело значения.

Мэгги красивая, добрая и забавная и с ней он чувствовал себя лузером. И она была не такой как его мать. Она не пила и не бегала