Солдаты удачи - Питер Маккертин

Грузовик подбрасывало на дороге, а я впервые за эти дни спал. Мне снилось, будто я снова на маленькой ухоженной ферме в восточном Техасе. И стоит там маленький уютный коттедж, обнесенный белым забором, а у дверей высажены розы. Чистота, веет домашним теплом, синие птички щебечут в кустах жимолости. Целая куча .детишек выбегает из дверей и виснет у меня на ногах. Симпатичная белокурая жена с голубыми глазами и губками куклы Кьюпи сладким голоском говорит мне, что я пришел как раз вовремя и успею посмотреть "Уолтонз"..

Я проснулся чертыхаясь.

Что с тобой? - спросил Марвин Тиббз, управлявший машиной. - Кошмарный сон или еще что-то?

- Да, кошмары.

- А мне ничего, кроме секса, не снится, - сообщил мне Тиббз. - Как говорят эти ребята, которые с компьютерами, я программирую себе все виды сексуальных снов. Я даже могу выбирать себе подруг. О, ты не знаешь, сколько раз я спал с Бриджит Бардо! Правда, знаешь ли, у нее привычка...

Треп Тиббза продолжался в том же духе, а мы уже подъезжали к столице. В предместье города мы остановились и вдоволь попили в баре холодного пива. Тиббз заходил в бар вместе с нами. В Родезии верховенство белых имеет свои любопытные особенности: все "белые" бары и отели открыты для черных. За несколько первых кругов пива платил я. У них было только "кейптаунское", любимый напиток погибшего голландца Ван Рейса. После этих дней, когда мы наглотались пыли, оно шло как шампанское.

Я взял у бармена газету. Страх перед нашествием со стороны Мозамбика все усиливался. Писали, что кубинцы продолжают накапливать на границе войска и снаряжение.

- Где вы, мэрки, были? - поинтересовался бармен.

Я сказал ему, что в проходе Зану.

- О, это там, где предполагается вторжение этих чертовых кубинцев? Ты видел кого-нибудь из них, янк?

- Да, - ответил я, - но это был миролюбивый народ. Э, а что если еще по кругу пивка?

Этак мы прошли кругов шесть, и я начал думать, что пора бы мне уже предстать перед гневными очами майора. Родезия мне определенно начинала нравиться.

Мы снова залезли в грузовик. Пока ехали в расположение штаба армии, я заметил повышенную военную активность на улицах. Под командованием вечно недовольных армейских сержантов на улицах маршировали ребята, похожие на резервистов. Пе знаю, сколько у Родезии старых танков, но с десяток их я видел, когда мы ехали из бара в казармы.

- Что этой армии нужно, так это побольше вертолетов, - высказался Тиббз. - Они нагнали бы страху на террористов. Ими из любой дыры можно выбить их и положить. А самолеты - это так, из пушки по воробьям.

- Так точно, генерал, - ответил я. Мы подъехали к военному лагерю, я открыл дверцу и вылез из машины. - Думаю, мне не придется тут расхаживать, так что... - Я улыбнулся этому самоуверенному и болтливому типу. - Знаешь, а ты не такой уж и плохой парень.

- Ш-ш, закройся, - прикрикнул на меня Тиббз, - еще услышат. Я сильный и грубый мэрк и намерен сохранять эту репутацию. Увидимся, хонки.

- Непременно, - ответил я и пошел за наказанием.

Аккуратный капрал в предбаннике майорского кабинета сказал, что майор говорит в данный момент по телефону и надо подождать.

- Я под арестом, - сообщил я капралу, но этот малый очень серьезно относился к своей работе.

- Мне неважно. Все равно подождите. Как ваше имя, сэр?

- Рэйни. Джеймс Рэйни.

- О, - засиял капрал, - тот самый, который нашего назабвенного мистера Гванду укокошил? Я хотел бы выразить вам самые сердечные поздравления. Меня зовут Перкинз, и я хотел бы пожать вашу руку.

Он торжественно пожал мне руку, а я сел на скамейку и стал ждать. Понизив голос, капрал снова обратился ко мне:

- На вас сейчас спустят тысячу чертей, но простые люди на вашей стороне. Гванда заслуживал смерти как ни один другой человек в Родезии. А наше правительство собиралось выпустить этого головореза на свободу, чтобы спасти шкуру большой шишки.

- Перкинз! - раздался из-за закрытой двери громкий голос майора. Низенький капрал вскочил из-за стола.

- Иду, майор! - крикнул он, подмигнув мне.

Он не успел добежать до двери, как ее шумно распахнул майор Хелм. У майора в руке был телефонный аппарат, провод был натянут до предела.

- Дай мне номер мистера Голта, - приказал он. - Да, члена парламента. Поторопись, парень!

Потом майор увидел меня, и его вытянутое тонкое лицо посуровело. Он без слов отвернулся и закрыл дверь.

Через несколько минут он снова окликнул Перкинза. Перкинз вошел в его кабинет и вышел.

- Майор хочет видеть вас. На самом деле он неплохой. Но его задергали со всех сторон из-за Гванды.

Капрал провел меня в кабинет майора. На этот раз одноглазый босс наемников не пригласил меня сесть. Майор выглядел раздраженным и усталым, как если бы он не спал несколько ночей кряду. Я и сам только об одном и думал сейчас - о постели, но в то же время знал, что пройдет еще время, прежде чем я смогу придавить как следует.

Майор Хелм открыл ящик стола, достал пузырек, отсыпал из него несколько таблеток аспирина. На столе у него стыл чай. Он проглотил аспирин, запил его чаем и сделал кислое лицо.

- Черт знает, что творится, одни неприятности.

Говорил он не со мной. За неделю он здорово постарел. Помассировав глаза, он, наконец, взглянул на меня. Я подумал, что ему хотелось бы, чтобы я стоял по стойке "смирно", поэтому я так и стоял.

- Вольно, Рэйни, - сказал он и несколько минут после этого молчал.

Я знал, что майор собирается спустить на меня собак. Хоть и с некоторой задержкой, но это произошло. Майор вообще-то редко выходил из себя, однако на сей раз вышел. Со стуком поставив на стол чашку и чуть не разбив ее, он зарычал:

- Чем ты там себе думал, Рэйни?! Ты хладнокровно убил Гванду, а у тебя был приказ - точный приказ - отпустить его. Приказ поступил непосредственно от самого командующего, а он получил его от правительства. Я своевременно получил его и передал тебе. Ты не имел права выбора, абсолютно никакого. Я приказал тебе освободить Гванду. Тебе нельзя было даже нанести ему царапину, а ты взял и убил его, хладнокровно.

- Хладно, горячо, - сказал я, - но Гванда мертв, и мир от этого стал лучше.

- Молчать! - Майор вскочил из-за стола и обежал вокруг меня, не сводя с меня своего единственного глаза. Глаз был влажный, прочерченный красными прожилками. Майор побрился, но кое-как: остались отдельные островки растительности. - Ты будешь говорить, когда я тебя спрошу, - добавил он, пытаясь сдержать себя. Для старого солдата такой выход эмоций являлся признаком плохой формы. - Ты понимаешь, что ты наделал? В тот момент, когда ты убивал Гванду, ты почти пускал пулю в голову мистеру Диману. Ты знаешь, нет, ты знаешь, кто такой мистер Диман? Один из известнейших граждан страны! Личный друг премьер-министра. Возможно, самый крупный землевладелец Родезии. А ты, да, ты, взял и убил его! И что ты можешь сказать в свое оправдание?

- Конечно, стали бы вы обменивать Гванду, если б они захватили несколько рядовых фермеров? Или, скажем, сержанта армейского? Человека, вроде Питера Ван Рейса.

- А что с Ван Рейсом?

- Он убит.

- О, а я не слышал. Хороший человек. Как это случилось?

- Обычное дело - засада. Ему пробило голову. Как вы сказали, хороший человек, очень хороший человек.

Для меня Ван Рейс был во много раз важнее, чем этот... мистер... Диман - крупный землевладелец с большими политическими связями.

Коротко погоревав о Ван Рейсе, майор вернулся к Гванде.

- Объясни мне, ну зачем ты это сделал? Я столько насмотрелся на наемников и думал, что тебе-то можно доверять.

- Мне жаль, что я вас подвел, сэр. Я решил, что это самое правильное, что я должен был сделать,

Майор снова взорвался от возмущения.

- Господи! Правильно, неправильно - эти вещи не имеют никакого отношения к политике! Ты знаешь, что я могу пустить тебя в расход за это дело? - спросил он усталым голосом.

- Да, сэр.

- И это всё, что ты можешь сказать?

- Нет, майор, не всё. Вы хотите знать, почему я убил Гванду, и я вам скажу. Когда изловишь бешеную собаку, ее нельзя больше выпускать. Вы знаете, как мне нелегко было поступить против вашего приказа? Очень нелегко. Я был солдатом значительную часть своей жизни. Я привык исполнять приказы, даже если они кажутся мне малоосмысленными. Но Гванда - это совсем другое дело. Отпускать его было совсем бессмысленной штукой, и не считайте, что я не думал о Димане и положении, в какое он попал. Думаю, у него есть семья?

Майор еле заметно кивнул:

- Есть. Я знаю его жену и трех дочерей.

- Я предполагал, что есть, Думаете, я хотел причинить им боль? - Я покачал головой. - И все равно я не мог дать Гванде уйти. Он снова принялся бы убивать и пытать людей. Умтали и убитые там - это только начало.

Совершенно измотанный, майор перестал ходить по кабинету и тяжело опустился на стул.

- Эх, Рэйни, в мире столько террористов! Одним больше, одним меньше так ли это важно?

- Гванда так и сказал, майор. Если б он так не сказал, я, может быть, и не убил бы его.