Одиночка - Маргарита Блинова

Я отклоняюсь назад, чтобы хоть немного увеличить расстояние между мной и лаэрдом. Курт замечает, что его вторжение в мое личное пространство немного неприятно мне, и усмехается.

— Ты. Едешь. Со мной.

Каждое его слово — приказ уверенного в своей власти мужчины, привыкшего распоряжаться и не терпящего неподчинения.

И я отчетливо это понимаю, как и возможные проблемы, но почему-то упрямо сжимаю пальцы в кулаки.

— Я. Хочу. Остаться!

Он резко хватает меня за локоть, поворачивает лицом к зеркалу и прижимается всем телом. Вторая его рука грубо собирает мои волосы на затылке и тянет в сторону.

Курт наклоняется к моему уху.

— Эва, не зли меня, — чуть громче и агрессивнее говорит мужчина, и впервые за весь наш разговор в его голосе слышатся хоть какие-то эмоции.

— Но… — все еще пытаюсь сопротивляться я хотя бы на словах.

Лаэрд негромко рыкает и неожиданно прикусывает зубами кожу на шее. Я потрясенно замираю, боясь пошевелиться, боясь сказать слово и… чувствуя, как где-то внутри зарождается легкое возбуждение.

Да что же это такое? Почему всем так нравится кусать меня за шею? Кто-нибудь, напомните лаэрду, что он демон, а не вампир!

Я судорожно ловлю губами воздух и испуганно смотрю на наше отражение в гладкой поверхности зеркала.

Курт разжимает зубы, так и не прокусив кожи, и аккуратно прикусывает еще разок, чуть выше первоначального места. Я пытаюсь пошевелиться, и в тот же миг челюсть сжимается сильнее, заставляя меня замереть.

Лаэрд тут же сбавляет нажим, демонстрируя, что такое поведение ему по душе, но кусать не перестает.

— Курт! — возмущенно шепчу я, боясь пошевелиться, и он снова с силой надавливает клыками на нежную кожу.

Молчи, Яблокова! Молчи, а то ведь покусает, тут и к бабке ходить не надо!

Так мы стоим какое-то время. Я замерла в его руках, боясь спровоцировать лаэрда на действия, и только смотрю испуганными глазами на наши отражения в зеркале.

Посчитав, что с меня хватит, Курт осторожно разжимает челюсти и негромко рычит, прижимаясь губами к моей коже.

По шее и плечам бегут взволнованные мурашки, и я хрипло выдыхаю. Он ловит мой взгляд в зеркале, несильно дергает за волосы, заставляя откинуть голову ему на плечо.

— Просто будь послушной, Эва, — звучит мягкий успокаивающий шепот. — Это все, что я прошу.

Не в силах пошевелиться и заговорить, я просто прикрываю глаза в знак смирения.

— Вот и умница, — мужчина разжимает руки, выпуская меня из захвата, и делает шаг назад. — Пойдем.

Демонстративно вытерев шею ладонью, кидаю угрюмый взгляд на лаэрда и выхожу из ванной.

Завтрак

Как-то возвращаясь с Бандитом и его женой после отдыха в Турции, мы решили сэкономить на авиаперевозчике. Проведя весь полет в постоянном страхе, что пилот не справится с управлением и мы вот-вот рухнем, я вдохновилась пережитыми страхами и по прилете написала огромный обзор самых безопасных мест в салоне самолета.

Жаль, что у меня сейчас нет машины времени, чтобы вернуться и добавить в этот обзор самое небезопасное место — место рядом с взбешенным лаэрдом!

— Желаете напитки, мистер Дамир? — томным низким голоском спрашивает подошедшая стюардесса.

Мужчина приветливо кивает невысокой шатенке с ярко-красными губами и откладывает планшет.

— Наташенька, принесите мне зеленого чая, пожалуйста, — доброжелательно улыбается лаэрд. — Эва, а ты что будешь?

Ну вы только посмотрите на него! Сидит тут такой весь из себя воспитанный и любезный, а еще пару секунду назад рычал и сверкал на меня глазами.

— Яду, пожалуйста, — бурчу я, ощущая, как постепенно сходит на нет действие аспирина, и возвращается головная боль. — Желательно такого, который моментально растворится в зеленом чае.

Девушка поворачивается к Курту, дежурно улыбается, пытаясь за улыбкой скрыть свою растерянность. Лаэрд с мрачным видом закидывает ногу на ногу и дарит мне тяжелый взгляд из-под бровей.

— А мне — энергетик, Наташенька, — язвительно цежу я и поскорее отворачиваюсь к иллюминатору.

Яблокова, да что с тобой такое? Тот факт, что ты дико злишься на Курта с его деспотичными замашками, не дает тебе права кидаться на окружающих. Сделай глубокий вдох и прекрати уже вести себя как ненормальная истеричка.

А толстосум действительно обнаглел!

Сначала шантажом заставил явиться на смотрины к младшему братику, затем под прикрытием помощи чуть не изнасиловал в моей собственной ванной…

Нет, ну я вообще-то не сильно и сопротивлялась, но тому виной эта чертова слюна! Он же ведь знал, как это на меня может повлиять. Знал, но предпочел сказать об этом в последний момент!

Ладно, суть не в этом, суть в том, что этот гад распалил меня и… бросил! И ведь главное, предлог какой стремный выбрал — «молоденькая».

У-у-у, демонюка. Прилетел, понимаешь ли, разборки чинить начал, хотя его никто не приглашал, и командует так, будто…

— Эва, лучше выпей сока, — опять эти мягкие, настойчивые интонации, от которых так и тянет двинуть локтем в породистое лицо.

Не поворачивая головы, демонстрирую мужчине неприличный жест и слышу приглушенный рык.

— Эва! — немного повышает он голос.

Меня пронзает укол страха, но я слишком зла, чтобы прислушиваться к инстинктам, отчаянно советующим подчиняться Курту во всем.

Сильные пальцы хватают меня за подбородок и дергают, вынуждая повернуться в его сторону.

— Я думал, мы договорились, что ты будешь примерной девочкой, — слегка прищурив глаза, обманчиво спокойно говорит он.

Не задумываясь о причинах своего поведения, трансформирую челюсть и выпускаю клыки. Рычать я тоже умею, пусть не так грозно и выразительно, как это получается у Курта, но умею.

Мой исполненный злости рык смешит Курта, настолько, что он дарит снисходительную улыбку.

— Ты ведешь себя глупо, девочка, — его большой палец скользит по моей нижней губе, едва ощутимо задевает один из клыков, в то время как остальные пальцы все так же крепко удерживают подбородок. — Даже дикий зверь понимает, что нельзя кусать руку, которая его кормит.

Я дергаю головой и вырываюсь.

— Вот только я не зверь, да и вы мне не хозяин, — говорю я немного резче, чем хотелось бы, и снова отворачиваюсь.

Яблокова, соберись! У тебя похмелье, ты злишься, но это не повод становиться самоубийцей.

Дернув ремень безопасности, встаю со своего места, стараясь не встречаться взглядом с Куртом, выхожу в проход и иду в хвост самолета, где расположился туалет.

На креслах впереди развалился спящий Микаэль. Тонкое одеяло скатилось вниз, ноги выставлены в проход, а на левой скуле расцветает синюшными красками смачный фингал.