Чарованная щепка - Валерия Демина

плечами. Скалка уже скрылась в недрах широкой сумки, юная воительница прикрыла ее несколькими пасмами овечьей пряжи.

– Дарий Сильванович сумел это устроить, – пояснила она, – я лишь сотрудничаю с его предприятием.

Виола поймала известное смутное оживление там, где минуту назад зияла сквозная брешь. Надо полагать, в ближайшие дни Дарию младшему предстоит разговор, выходящий за рамки сравнения черного перца с красным при тушении рагу по-тассирски.

– О, так вы новый сотрудник Оружейной? – защебетала леди. – Скажу честно, видела вас однажды – я прихожусь им соседкой. Зовите меня Виола.

Теперь, когда нарядная собеседница посмотрела на нее изучающе, вязунья смутно узнала пронзительный взгляд из-за белой занавески на улице Резного листа.

– Арис, – вежливо представилась она в ответ, хотя не вполне отдавала себе отчет, зачем ей это новое знакомство и куда ей предлагается звать расторопную девицу. С момента попадания в сети двух Дариев ее жизнь и так страдает от избытка встреч.

– Никогда бы не заподозрила в вас оружейницу! – призналась Виола уважительно.

– Потому что я ей не являюсь.

Арис подумала мгновение и решилась последовать совету Дария младшего, умолявшего ее как можно чаще упоминать людям о своем труде – заверял, что в этом нет ничего стыдного.

– Я вяжу и чарую теплом шерстяные вещи. Обращайтесь за обновой на любой сезон, весны тоже бывают зябкими.

– Непременно беру на заметку! – Виола действительно не проявила никакой брезгливости к этому самовыдвижению, но Арис все равно поспешила свернуть нечаянную беседу.

– Еще раз прошу прощения за мою неловкую скалочку. Я проведу с ней воспитательную беседу. Хорошего дня.

– Хорошего дня, Арис, – улыбнулась Виола на прощание.

Подозрительная улыбка еще долго не сходила с ее лица, пока она провожала глазами маленькую воительницу и задумчиво теребила кружево платья.

“Дарий Сильванович, пригласил к себе вязунью, стало быть, работает над чем-то необычным. Готова спорить, казенные заказы шире всего представлены именно в области имперской безопасности.”

В самом деле, разве свет сошелся клином на этих высокомерных магических снобах?

Гораздо интереснее прорваться в Гильдию оружейников.

Уборка сулит Арис открытия

В Итирсисе: 15 марта, вторник

Весна таит для женщины известную опасность.

Менестрели-мужчины наивно воспевают мартовские муки юности, совершенно игнорируя многочисленные жертвы среди бывалых домовниц.

Должно быть, странствующие певцы сохранили в сердце тепло домашнего очага, но напрочь стерли из памяти ужасы весенней генеральной уборки.

Леонора окинула взглядом единственную в избе комнату, на добрую четверть занятую облезлой печью. Оставшиеся три стены были загорожены неимоверным количеством сундуков и шкатулок. Только в центре стоял невеликий стол, да еще узкая кровать пряталась за цветной занавеской. Второе спальное место было оборудовано на самой печи.

Женщина покачала головой. Когда же она так запустила свое жилище, что оно стало более походить на кладовую?

В решимости возвратить место для жизни, она подобралась к одному из сундуков с намерением перетряхнуть его сверху до низу. Быть не может, чтобы одинокой даме с дочерью требовалось столько вещей в крошечном доме.

Леонора откинула крышку первой жертвы и вгляделась в ее нутро. Жертва – небольшой резной ларец – ощерилась в ответ металлическим блеском длинных стержней разной толщины. Женщине потребовалось несколько мгновений, чтобы распознать в них вязальные спицы дочери. Похоже, что этот ларь находится под протекцией Арис и вторжение может эскалировать конфликт.

С неохотой ларец сместился в сторону, открывая подступы к сундуку побольше. Сундук оказался полон пряжи и мешочков с лавандой, отгоняющих жадную моль. Леонора молью себя никак не считала, но и ей пришлось отступиться от идеи уничтожить содержимое. В конце концов, рукоделие дочери уже два года кормит их обеих, нет никакой причины вмешиваться в его организацию.

Пряжей и образцами вязаных узоров оказались полны еще два сундука. Леонора изрядно подивилась обширности территорий, занятых пасмами и клубками. Закралась мысль, что пряжа множится уже как-то самостоятельно. Возможно, моль должна бы контролировать ее поголовье, а отсутствие такого важного санитара сулило природную катастрофу. Нужно будет поговорить с дочерью, когда та вернется, хотя дома она бывает все реже.

Леонора зевнула устало, но закрыла сундуки и стянула остатки сил к другому фронту. Ей же достанет воли управиться со старой одеждой?

– Тетушка Леонора, вы проснулись? – спросила Селена, вошедшая в избу спустя полчаса.

Глазам ее предстала картина неравного боя. Тут и там раскинулись старые платья, рубахи и юбки, посуда покрывала стол небольшими когортами из тарелок, пиал и кувшинов. Крошечный участок пола в центре хаоса стал вместилищем для аккуратно сложенной ветоши и битого соусника на ней. Леонора сидела рядом с этой конструкцией в полном изнеможении.

– Тетушка, что случилось? – ужаснулась гостья, не знавшая, на чем остановить свой взор.

– Здравствуй, Селена, – подняла глаза хозяйка, – я произвела ревизию. Вот, этот старый плащ и соусник с трещиной давно пора вынести из нашего дома. Здесь не место для хлама, хранить стоит лишь вещи, несущие ценность.

Как видно, правило соблюдалось под этим кровом свято, потому ценность несли почти все найденные по сундуками предметы. Юбки оказались весьма годными к носке, старые шали – памятью о матери, посуда – недостаточно щербатой для расставания. Под конец переборка велась уже на одном только упрямстве, без надежды на новую жизнь в освобожденной светлой клети.

Селена вздохнула – следовало прийти раньше.

– Вы ели, тетушка? – вопросила она, приближаясь к столу и тщетно силясь обнаружить на нем следы обеда среди кухонной армии.

– Нет, кажется, – припомнила Леонора, поднимаясь и оправляя домашнее платье, висевшее на ее хрупкой фигуре мешком.

Селена уже деловито снимала прихваткой печную заслонку.

– Арис говорила, что в печи оставила теплые щи. Вот и они! Вам обязательно нужно обедать.

Леонора тяжело оглядела итоги своей весенней сортировки, но не прекословила. С неожиданной покорностью заняла она лавку и принялась тихонько переставлять посуду, освобождая краешек стола. Движения ее растеряли недавнюю расторопность, держаться прямо давалось непросто. Заметив это, Селена ускорила хлопоты с ухватом.

– Вам нельзя ложиться без еды, дорогая тетушка, – заговаривала она, не давая обессилевшей хозяйке провалиться в забытье преждевременно. – Арис так чудесно готовит, вы же знаете.

Подхватив из печи горшочек щей, она ловко переставила его на чистое место и деревянной ложкой выложила капустные горы в глубокую плошку. Сверху лег изрядный ломоть еще не остывшей буханки.

Трапезу Леонора ковыряла вяло и молча, но безропотно. Необходимость принимать пищу хотя бы раз в сутки она еще сознавала, хотя дремота шептала, что обед мог бы подождать.

Сон окончательно победил ее через четверть часа, сразу после пиалы подслащенного чая, который Селена вливала в хозяйку едва ли не принуждением.