Ускоренный реверс - Юрий Иванович

Рассусоливать и заниматься болтовнёй сержанту явно не хотелось. А может, был загружен иными, более срочными делами.

Зато на следующее утро посвежевший и в хорошем настроении в охотку пообщался с земляком. Сам с ним заговорил, как только голова Фредди шевельнулась:

– Больше не просыпаешься вдвойне раньше срока?

– Нет… – усевшись на кровати, Десятый потянулся за одеждой. – Настолько сознание больше не перемыкает…

– Ну да, отличные идеи порой только раз в жизни человеку в голову приходят, вот его и переклинивает, и будит среди ночи… Между прочим, наши умники тобой невероятно заинтересовались. Прочат тебя в сержанты. Если выживешь ещё раз, согласишься?

Уже одевшийся и двинувшийся к умывальникам, Фредди скривился на ходу:

– Да как-то… не тянет меня на твою собачью работу… Но почему именно сержантом? Почему не в отдельные рейды вместе с остальными?

– А ты до сих пор не понял? – Эйро топтался рядом с умывающимся сопланетником. – Нас, бессмертных, которые могут метаться в тыл к врагу хоть каждый день, на данный момент – только восемь. (Есть ещё иные, но про них пока забудь.) А мест посадочных в транспорте, обязательных к заполнению – одиннадцать. Для великих, самоубийственных рейдов до сих пор не хватает три человека. Точнее говоря – пять. Ибо ни меня, ни второго сержанта нельзя оторвать от наших набранных десятков. Боюсь сглазить и готов плеваться через левое плечо миллион раз по три раза, но благодаря вам имеется шанс резко подправить наше малое количество в сторону увеличения. После набора одиннадцати бессмертных, которых будут собирать на каждую акцию непосредственно из тела донора, необходимо ещё двое, которые будут вести обучение новых десятков. Потому что группы в одиннадцать человек формируются только раз, и транспорт на иных отдельных новичков перенастроить невозможно (если пока не упоминать одно исключение). Кроме меня и второго сержанта, есть ещё только один желающий, готовый нас подменить в случае нашей внезапной гибели там, у себя дома. Понимаешь, к чему я веду?

Закончивший полоскать зубы принц вначале покивал, потом добавил:

– Чего уж там понимать! Чтобы нормально и качественно действовать, Полигону требуется четырнадцать, желательно пятнадцать бессмертных. Из них трое-четверо, готовых заняться воспитательной работой.

– Молодец! С меня бублик! – прилетело поощрение.

– Не-а… – возразил подчинённый, решившийся поторговаться, – лучше увольнительную.

Теперь уже скривился сержант:

– Не нуди, а?! Из-за этих увольнительных такой скандал произошёл, ужас! Я уже и не рад, что поднял этот вопрос. Ну не было такого для солдат раньше, не было! Умники поделились на два лагеря и теперь орут на меня с обеих сторон, одни – требуя отказаться от абсурдной идеи, другие – новых доказательств моей правоты. Мозг мне проели насквозь! Хорошо, что они теперь к каждому твоему слову прислушиваются, а ты – среди приверженцев таких льгот. Вся сложность в том, что десяток обязан всегда находиться на месте, вокруг казарм, и быть готовым в любой момент отправиться десантом на срочное задание. И возможности для увольнения в зону отдыха просматриваются только во время одного периода: когда кто-то из вас находится на излечении в медицинском блоке.

– Хитро закручено… Но тоже разрешимо. Ведь даже из зоны отдыха мы к арсеналу домчимся ну, на минуту, максимум две позже обычного.

– Не забывай о проблеме алкоголя, там он в любом количестве и ассортименте. Учёные-то себя контролируют… иногда, а вам…

– Ерунда какая! Полный запрет – и вся недолга. Думаю – никто его не нарушит.

– Ну и самое важное: секретность. Учёные не хотят, чтобы их лица видели простые солдаты. Из вас всё-таки можно выкачать информацию, попади вы в плен и не сумей вовремя себя умертвить. Уйти из жизни в любом случае – подвластно только нам, бессмертным.

– Хм! Тогда не знаю, что и предложить! – не стал Фредди скрывать собственное раздражение. – Пусть тогда учёные прячутся, что ли, когда мы в зоне отдыха появимся. У нас-то для этого всего несколько часов может быть в неделю, а всё остальное время зона – в их распоряжении.

– Ладно, по этому вопросу не нам решать… Давай вернёмся к должности сержанта.

– А чего возвращаться к этому раньше времени? – удивился принц. – Когда появится у меня возможность выбирать, тогда и подумаю. А-а… кстати! Вопросик у меня родился… Что случается с копией здесь, если там донор погибает?

Командир нахмурился и признался:

– Печальный вопрос… И как раз тот, о котором я тебе посоветовал пока не думать. Хотя сам не предполагал, что он прозвучит от кого-либо из вас так рано… Но отвечу честно: если донор погибает – копия перестаёт быть бессмертной и больше десяти раз не создаётся.

Вот она и обозначилась, бочка дёгтя в цистерне надежд и планов на великие свершения. Достаточно там, у себя дома погибнуть – и всё, крышка!

Правда, тут же мелькнула одна, вроде как дельная мысль:

– А нельзя вместо трупа подставить копию и пусть себе действует дальше?

– Нельзя. Копии рассасываются в родном мире донора.

– Вот незадача… загрустил Фредерик. – Тогда можно тут продолжить жить долго и счастливо. Или в ином мире… а?

– Есть сложности с доставкой, не забыл? Придётся для этого сформировать новый десяток, да так целиком в новом мире его и оставить. Пойдут на это все остальные? Да и сам бывший бессмертный? Остаться здесь – иные сложности. Солдат вынужден быть привязан к десятку. Итог – всё равно смерть. Либо согласиться на иной вариант: навсегда остаться в зоне отдыха Полигона. Крайний вариант – заняться наукой.

Они уже оба стояли возле кроватей, ожидая сирены побудки, и принц с досадой поглаживал лысую голову. Хотелось задать по такой интересной теме сотни вопросов, но он постарался выбрать самый существенный:

– И много таких «бывших» было в истории?

– Достаточно. Трое сейчас обретаются в безделье, иногда помогая советами да в испытании оружия. Двое перешли в штат научных работников. Остальные, около трёх десятков в общей сложности, ушли или уходят на задания и там складывают свои головы. Один такой есть во втором, параллельном десятке. Он там вместо стержня и второго сержанта…

– Слушай! А если он второй раз станет бессмертным?

– Никакого толка от этого, – поведал Эйро грустным голосом, – ни единой лишней жизни в последнем круге это не добавляет. Их потому и называют: воинами последнего круга посвящения. И, как правило, никто из них не стремится задержаться в этой жизни… Там – их уже нет, а здесь – только и можно, что войти в новый десяток и закончить существование после отправки на десять заданий. То есть они как бы пытаются пропеть свою последнюю, «лебединую песню»…

– Тогда последний вопрос, – торопился Десятый. – Почему оба десятка не высаживаются вместе в одну точку одновременно?

– Тоже есть ограничения: «домики» не могут появляться в радиусе меньшем двух километров друг от друга и делают это лишь единожды в истории каждого десятка.

Этот ответ действительно много пояснял. Ведь чего, казалось бы, проще, забрось сразу два транспорта в одну контрольную точку пространства, и любая задача станет выполнимой раза в три быстрей. А количество бессмертных станет расти вообще в четыре раза стремительнее.

Так ведь нет! Учёные до сих пор не могут справиться с капризными и своенравными «домиками»! Эти бронированные «трамвайчики» чуть ли не собственной волей обладают. Или те и в самом деле живые? А то и разумные? А вдруг и в самом деле, как вампиры, кровью своих пассажиров подкармливаются?

Прорисовался главный минус такой спаренной отправки. Десятки гибнут неравномерно. Один, более «проходной», сгорает в десяти боях за пятнадцать-двадцать дней. Второй – более сильный, берегут только для самых ответственных заданий. В результате он сгорает за месяц, а то и за два. Есть разница? И преогромнейшая! Ибо «слабачкам» выпадает изредка попасть в количественное русло ограничений для десятка более удачливого и сильного.

Все эти раздумья одолевали землянина уже на ходу.

Начался подъём. Пошёл четвёртый, финальный день подготовки к важнейшей воинской операции.

Сцена 12

Внешне поведение обитателей дворца Сарсуэла почти не изменилось. Зато появилось несколько внутренних, невидимых неосведомлённым людям очагов напряжённости. Да и наследник стал больше просиживать у себя в кабинете, всё основательнее увязая в новое хобби. По крайней мере, именно так думали все, вхожие в королевскую резиденцию. Официальная версия новых увлечений Фредерика Астаахарского поддерживалась и раскручивалась на всех уровнях. И только несколько человек знали, а то и просто чуточку себе представляли всю подноготную размеренной, обычной на первый взгляд жизни.

Дело с поиском тайника, который оставил дальновидный диктатор Франко, стало постепенно продвигаться. По крайней мере, круг поисков заметно сузился, так как половина каминов в спальнях и стены рядом с ними уже оказались проверены. Мыслей, что так ничего не отыщется, не возникало. Ведь древний артефакт Люйч ещё ни разу не ошибался даже в своих намёках. Да и спешить с поиском секретных документов или доказательств не стоило. Лежали они, никем не тронутые больше чем полвека, значит, и за пару дней с ними ничего не случится.