Путь к Перевалу - Алексей Андреев

… Скрипнули бронзовые петли, и в подвальную каморку, где лежал Винт, ворвался ослепительный свет Ведьмак не знал, сколько он провел в забытьи после крепкого удара по голове Били, однако, с понятием, ни шишки, ни царапины, только голова раскалывается от внутренней боли и желудок норовит вывернуться наружу. От яркого света в дверном проеме Ратибор на время ослеп. Он не видел лиц пришедших за ним. Сильные руки нахлобучили ему на голову мешок и мягко подхватили ведьмака. От пришедших не тянуло могильной пылью, и на секунду он почувствовал облегчение Но все становилось еще запутанней. Лежа на соломе в темнице. Ратибор думал, что попал в лапы некромантов, и недоумевал, почему его кинули не в склеп, а во вполне человеческую темницу, пусть даже и лишенную света. Все время, пока его тащили по лабиринту коридоров, Винт пытался понять, кому и зачем он мог понадобиться. Пытался и не мог найти ответа.

Ответ пришел сам с ударом тела об пол и хриплым голосом, прооравшим сквозь мешок: — На колени перед Его Светлостью!

Только один человек в Ашуре требовал называть его подобным титулом. Требовал и мог заставить. Ратибор замер, пораженный до глубины души, — это же граф Гуго! Один из приблудных чужаков, не только прижившийся в городе, но и ставший одним из выборных, членом городского Совета.

О графе в городе говорили с оглядкой, Гуго ухитрялся ладить и с городским отребьем, и с некромантами. При случае для своих, неведомых никому целей, подкупал других выборных, плел интриги, не брезговал и заказными убийствами. Городские отравители, алхимики и ловкачи, впрочем, как и стражники с судьями, называли его не иначе как отец-благодетель. Слухи же гласили, что граф Гуго бежал из своей страны по весьма серьезному поводу: был любовником королевы и отравил короля, что весьма не понравилось принцу, занявшему отцовский трон. Поговаривали и другое: мол, сначала отравил, а уже потом стал любовником. Самые осведомленные люди просто отмалчивались, но Винт знал, что граф, импозантный пожилой человек, с внешностью и ласковой улыбкой добряка, на самом деле отравил и короля, своего двоюродного брата, и королеву, и трех наследных принцев. А принц, унаследовавший корону, оказался его племянником, которого добрый граф почему-то не принял в расчет. Потом он, конечно, успел исправить ошибку, но бароны не дремали, на трон нашлись еще претенденты, и началась затяжная война, успешно закончившаяся захватом королевства варварами.

В Ашуре граф за истекшие со дня его прибытия сорок пять лет продолжал совершенствовать свое искусство интриг и заговоров. Нынешний Совет почти всегда плясал под графскую дудку, причем половина пляшущих была твердо уверена, что всячески вставляет Его Светлости палки в колеса. Кроме интриг, заговоров и козней, граф Гуго пристрастился к собиранию редкостей и диковин. Его собрание заставило бы устыдиться многих владык Востока. Правда, собирались диковины такими методами, что многие из бывших хозяев уже ничего не могли возразить. Сам Одноглазый Мустафа, вор из Багдада, в свое время работая на графа. Наследники Святого Гассана, ночные убийцы, были детьми по сравнению со слугами Его Светлости.

— Поднимите его, усадите в кресло и оставьте нас, — гулко прозвучал бархатный голос.

С головы Ратибора сорвали мешок, подняв на руки, мягко и бережно опустили его в кресло, легчайший холодок от лезвия — и путы с рук упали на пол.

Он сидел в мягком кресле в просторном темном зале. Постепенно глаза ведьмака привыкли, и он смог различить графа Гуго. Прямо перед Ратибором на небольшом возвышении находился трон, перед которым, в нарушение всех обычаев, стоял стол для письма, заваленный свитками пергамента. Граф сидел за столом, откинувшись на троне так, как будто это было простое кресло. Он не был стар, скорее, просто зрелый муж, рано поседевший от государственных хлопот. Точеные черты лица скрывали возраст, отчего граф, недавно отпраздновавший свой шестьдесят девятый год, казался от силы сорокалетним. Реальный возраст выдавала лишь дряблая кожа шеи, густо прорезанная морщинами. Руки графа, затянутые в перчатки тончайшей кожи, поигрывали гусиным пером, взгляд был направлен в незримую точку над головой ведьмака.

Встав из кресла, Ратибор склонился перед одним из тайных владык города. Наконец Гуго заметил и ведьмака, и его поклон. На лице появилась та самая добрая улыбка, при виде которой городские могильщики потирали руки.

— Прошу меня простить, почтенный Винт, — ласково проговорил граф, — я немножко замечтался. У нас, стариков, есть свои слабости. Я рад возвращению в город лучшего из наших ловкачей. У меня есть к вам дело.

Винт только и смог, что развести руками: мол, польщен, но не понимаю, зачем почтенному Его Светлости графу Гуго какой-то ловкач. Похоже, граф не пропустил ни одной мелочи в мимике ведьмака и явно был доволен таким ответом.

— В таком случае, друг мой, — продолжил свою речь Его Светлость, — надеюсь, вы позволите старику так себя называть, придется немного объяснить, зачем вы здесь. У меня есть к вам маленькое деловое предложение. Как вы знаете, почтенный Винт, у нас в городе есть такие люди, как некроманты. В их подземельях имеется магический жезл из сапфиров и горного хрусталя, полученный ими от покойного мага Абдуррахмана. Эту вещь невозможно купить, но я заплачу ее десятикратный вес золотом. Моим людям удалось достать планы подземелий, планы всех подземелий Ашура, включая и подземелья, принадлежащие ордену. Это послужит дополнительной платой.

Ратибор судорожно сглотнул. Цена за жезл была царской, а планы подземелий цены и вовсе не имели.

— Я буду счастлив служить Его Светлости графу Гуго, уже прозванному в городе граф Гуго Великолепный. Но нижайше прошу ответить на один вопрос…

Граф вопросительно приподнял бровь и ласково проговорил: — Только без лести и полных титулов, в разговоре они мешают. Так в чем дело?

— Чем я смог обратить на себя ваше внимание? — спросил Ратибор.

Внезапно улыбка и ласковый человек на троне исчезли Перед ведьмаком, прямо глядя ему в глаза тяжелым, пронзительным и властным взглядом, сидел смертельно опасный человек. «Пожалуй, из всех, кого я знаю, только Филин опаснее его», — мелькнуло в голове Ратибора.

— Чем? Ограблением в Дамаске, — отрывисто бросил граф. — Ты ограбил сокровищницу эмиров, которую за последнее тысячелетие не смог ограбить никто. Да и другие твои подвиги мне хорошо известны. Буду откровенен, мне нужен не простой вор, мне нужен художник ограбления, способный сотворить невозможное, мне нужен ты. Я уверен, что ты сделаешь все, что может сделать человек, и даже больше. После того как ты принесешь мне жезл, у меня будут еще заказы. Ручаюсь, ты не пожалеешь о том, что работаешь на меня. Теперь можешь идти.