Животное - Александр Варго

– Если вы хотите немного заинтриговать меня, то это уже удалось, – благосклонно улыбнулся гость и принял позу вежливого ожидания.

– Понимаете, не хочу вас огорчить, но Ди здесь нет – она куда-то уехала, пока меня не было, и захватила с собой скульптуру. При всем моем уважении, вам придется зайти в другой раз, предварительно созвонившись с ней.

– Так давайте сделаем это прямо сейчас.

Гость полез в карман и достал маленький сотовый телефон, который через несколько секунд сообщил, что «вызываемый абонент недоступен», а потом из трубки раздался приглушенный язвительный смех.

– Вы слышали? – прошептал я, узнав голос Ди и чувствуя слабость во всем теле.

– Что? О чем вы говорите? С вами все в порядке?

Я пошатнулся и прислонился спиной к стене.

– Садитесь, садитесь, я вам сейчас принесу воды. Надо больше бывать на свежем воздухе. Вот она, нынешняя-то молодежь, – запричитал гость, и тут моя рука схватила его за рукав пиджака.

– Со мной все в порядке. Просто устал. Извините, но я действительно должен остаться один, и все вопросы со скульптурой решает исключительно Ди.

– Да, да, я понял. Сожалею, что так получилось – мне она показалась очень обязательной девушкой. Что же, тогда передавайте приветы и, пожалуйста, как только ее увидите, попросите со мной связаться, если нам не удастся сделать этого раньше.

Я кивнул и протянул подрагивающую ладонь к руке гостя.

– Как, вы уже уходите? – раздался голос Ди, и прозвучал он не в моей голове.

– Простите, я могу ошибаться, но этот голос мне знаком. – Гость смотрел теперь на меня с подозрительностью и легкой обидой.

– Вы тоже слышали? – прошептал я, испытывая вместе с разливающимся ужасом несказанное облегчение: значит, что-то здесь на самом деле происходит, и я не сумасшедший.

– Да, конечно. Никак не пойму затеянной вами игры. Пожалуйста, объяснитесь.

Палочка гостя обличающее качнулась в мою сторону, а я стоял и не знал – что же делать дальше.

– Никаких объяснений не будет. Уходите! – наконец, решительно выдохнув, произнес я и указал рукой на дверь.

– Ну, знаете ли, говорить со мной в таком тоне… – начал было гость, и тут его зрачки стали расширяться, глядя на что-то за моей спиной.

Я медленно обернулся, ожидая увидеть, как плед поднимается и отбрасывается мертвой Ди, которая, словно зомби, протянет к нам свои скрюченные пальцы и начнет приближаться неотвратимой шаркающей походкой, чтобы убить. Но обнаружил всего лишь упавшего с тумбочки арлекина, который зацепился ведром и ручонками за плед и начинал медленно съезжать вместе с ним, обнажая белую простыню и засохшие на ней пятна крови. Кажется, это длилось бесконечно, и, пока никто из нас не двинулся с места, все еще можно поправить. Но появилась голова Ди, потом застрявший у нее во рту котенок, и тут я заметил, как гость начал, приседая, пятиться к двери, пытаясь закричать или что-то сказать. Ни того, ни другого у него не получилось – из горла вырывались тихие хриплые нечленораздельные звуки. А что будет, если он позовет на помощь?

Я сделал шаг и протянул к нему руку, пытаясь удержать и, если возможно, что-то объяснить. Гость медленно перевел на меня остекленевший взгляд, и неожиданно что-то в его глубине погасло. Он развернулся, сделал пару неверных шагов к двери и, схватившись руками за сердце, повалился на пол. Потом громко звякнула отскочившая от паркета трость, и гость замер, согнувшись в «позе эмбриона».

– Что с вами? Эй! Вы меня слышите?

Сглотнув, я вышел из оцепенения и стремительно нагнулся, судорожно ощупывая старика.

Ничего! Ни пульса, ни дыхания. Он просто взял и умер, оставив меня с двумя трупами на руках, если, конечно, не брать в расчет котенка. А кто виноват? Эта глупая игрушка, которая почему-то упала в самый неподходящий момент, я или голос Ди, который он слышал так же четко, как до этого я?

Мое внимание только теперь привлекла полураскрытая дверь, и я поспешил ее захлопнуть. Интересно, один он приехал или с кем-то? Скульптура была не то чтобы тяжелая, а неудобная для переноски – наверняка кто-то ждал его внизу, в машине, а то и стоял на площадке. Скорее всего, молодой и сильный мужчина, который точно не рухнет в обморок при виде трупов, а задержит и позовет на помощь. Но этого допустить нельзя – суд и тюрьма в мои планы не входили точно. Тогда что же делать? По идее, вряд ли кто-то будет сюда рваться, не перезвонив гостю по телефону, поэтому, пока никто о нем не беспокоится, я в безопасности. Однако, конечно, ситуация может измениться в любой момент. Как же поступить? Думать надо быстрее.

Я рассеянно пересек комнату и осторожно выглянул в окно. Машины, прохожие – это ничего не дает. Какой из этого выход? Внезапно я почувствовал себя буквально физически зажатым неблагоприятно складывающимися обстоятельствами, словно в кошмарных снах, где я пребывал в нескончаемых подземных лабиринтах.

Там всегда было душно, по стенам сочилась вода, а эхо разносило малейший звук на огромные расстояния. Я начинал отчаиваться в поисках выхода и мечтал увидеть хотя бы краешек неба. Это заставляло не думать, а полагаться на интуицию или везение, целеустремленно продвигаясь вперед – бездействие казалось неминуемой смертью. Постепенно проход становился уже, и я полз, стараясь выдыхать поглубже, втягивая в себя живот и преодолевая все более труднодоступные места. Почему-то именно это казалось верным признаком правильности избранного пути, и за тяжелый труд я ожидал единственного достойного вознаграждения – свободы. Сколько времени я тут провел и откуда появился? Этого я никогда не видел, хотя, наверное, мог бы придумать, но такого желания не было. Странно – проход казался ярко подсвеченным, хотя фонарик отсутствовал. От этого все, что было впереди, представлялось темной зловещей бездной, которая обязательно таит в себе нечто похуже нестерпимо узких стен. Чуть позже, чтобы продолжать движение, мне приходилось жертвовать кусками кожи и мяса со спины, ног и рук, которые нещадно сдирались острыми камнями. Но самым важным казалось сохранить именно глаза, а остальным всегда можно было пожертвовать. А в какой-то момент я обязательно застревал, только тогда ясно осознавая, что мне так и суждено умереть в одиночестве глубоко под землей. От этого, собрав последние силы, я начинал отчаянно кричать и неизменно просыпался в холодном поту, сразу включая ночник и убеждая себя, что это был всего лишь дурной сон.

Если Ди просыпалась от моих метаний, то некоторое время старательно убаюкивала и тихим голосом рассказывала, что красивого и яркого приснилось ей самой. Это неизменно успокаивало, и я искренне завидовал любимой, которая могла тихо и спокойно проспать всю ночь, вставая в неизменно замечательном настроении. Конечно, свет дня быстро развеивал все мои кошмары, но я прекрасно знал, насколько быстро пролетит это время, а потом снова наступит мрак во всей его пугающей и вечно не изведанной красоте.