Призрак счастья - Наталия Рощина

— Простите меня, — сказала она прежде чем Лита успела высказаться по поводу ее поведения. — Я понимаю, что поступила плохо. Простите, ради бога. Это больше не повторится.

— Я очень надеюсь на это, — ответила Лита.

— Литочка, я так привязалась к нему, — глядя на разыгравшегося малыша, произнесла Елена Васильевна. В ее голосе было столько тепла, что у Литы окончательно пропало желание читать нотации.

— В любом случае, я не смогу позволить, чтобы мальчик рос в изоляции от внешнего мира. Никакие блага, игрушки, внимание близких не заменят ему того, что человек получает от общения. Моя мама отдала меня в садик в год и восемь месяцев. Ей, папе нужно» было работать. Просто для того, чтобы нормально жить.

Как видите, это меня не испортило. Напротив, лишило многих комплексов, которым подвержены изолированные дети.

— Я ведь не возражаю и со всем согласна. Только он еще слишком маленький, — поглаживая Жорку по вьющимся волосам, сказала Стеблова. — И пока самое главное, в чем он нуждается — это ласка и внимание.

— Боже мой, какая вы консервативная, Елена Васильевна, — улыбаясь, сказала Мартова.

— Да, отпираться нечего. Моя привязанность к дому, малышу кажется вам обузой.

— Я этого не говорила.

— И никогда не скажете. Я и сама начинаю понимать.

— Мы договоримся с вами до абсурда, — заметила Лита. — Давайте не будем загадывать на будущее. Я постараюсь не выбивать вас из колеи своими заявлениями. Просто, когда придет время, все случится так, как я посчитаю нужным. Надеюсь, это не обижает вас. Ведь я его мать и решения принимать должна я. — Голос Литы стал совсем тихим.

Стеблова вспоминала этот разговор, умывая, причесывая малыша. Он без сопротивления давал привести себя в порядок, а потом с удовольствием разглядывал собственное отражение в огромном зеркале в прихожей, куда он чинно шел вместе с Еленой Васильевной.

— Видишь, какой красивый, опрятный мальчик смотрит на тебя, — целуя малыша, сказала Стеблова. — Как его зовут, скажешь? Как тебя зовут?

— Золька, — ответил малыш, застенчиво сплетая пальчики рук.

— Жорка, вот умница. Хороший, способный мальчик, — засмеялась Елена Васильевна. — Пойдем завтракать, дорогой. Настоящий мужчина должен хорошо кушать.

Когда Жорка доедал свою манную кашу, запивая ее компотом, в столовую зашла Лита. Она уже переоделась для работы. Немного косметики освежило ее лицо, а улыбка при виде сына сделала его прекрасным. Поцеловав малыша, Лита налила себе кофе.

— Поешьте немного овощного рагу, Литочка. Что за завтрак: кофе.

— Спасибо, отведаю его вечером. Я договаривалась с Ларисой встретиться утром во французской булочной. Точно не удержусь и что-нибудь попробую. Там такие сказочные пети-пены с начинкой. Конечно, это еда не на каждый день, и лучше того, что готовит наша Елена Васильевна, ни в одном ресторане не подают. Правда, малыш? — подливая себе кофе, сказала Мартова. Сын радостно залепетал что-то на своем языке.

— Мама, не отвлекайте нас от завтрака. Когда я ем, я глух и нем, — нарочито строго заметила Стеблова.

— Простите, пожалуйста, — улыбнулась Лита, глядя на часы. — Все, мне пора ехать. Не люблю опаздывать даже в кафе. Пока, дорогие.

Мартова еще раз поцеловала малыша, отметив про себя, что он спокойно отреагировал на то, что она выходит из комнаты. Он был слишком увлечен бахромой на полотенце, которым вытирала его лицо Елена Васильевна. Литу это обстоятельство и радовало, и огорчало. Малышу, конечно, нужно уделять больше внимания, тут Стеблова права. Только это плохо сочетается с ее работой.

Открыв гараж, Мартова села за руль своего серебристого «мондео». Она с удовольствием провела тонкими пальцами по ободу руля, вставила ключ в замок зажигания и услышала ровный, размеренный звук заработавшего двигателя. Машина медленно выехала, а автоматические ворота плавно опустились. Из окна за автомобилем следила Стеблова. Она принадлежала к тому типу людей, которых вождение машины не привлекало абсолютно. Поэтому способности Литы в этом плане возвышали хозяйку в ее глазах. Жорка требовательно забарабанил кулачком по столу, прервав ее наблюдения.

— Что за бунт? — докормив мальчика, Стеблова принялась мыть посуду. На это время Жорка был посажен в огромный манеж в гостиной. Оставив его там, она могла какое-то время заниматься своими делами, не боясь за малыша. В манеже лежало множество игрушек, и Жорка с удовольствием принялся за них. Среди них был и вымытый вездеход — подарок Сайко. Конечно, пока именно ему уделялось наибольшее внимание. — Умница моя, поиграй. Скоро пойдем гулять.

Стеблова собрала посуду и отнесла ее на кухню. Выглянув в окно, увидела неподалеку Пал Палыча, колдующего над одним из своих произведений. Это был великолепный розарий, каждый куст в котором старик назвал каким-то именем. Заметив Елену Васильевну, садовник приветственно приподнял свою неизменную соломенную шляпу. Стеблова ответила ему, помахав рукой. Он закончит работу, зайдет в дом и за чашкой ароматного чая обязательно расскажет ей какую-нибудь невероятную историю из своей жизни. Ей нравился этот спокойный старик, который с невероятным усердием и любовью занимался своим делом. Георгий Иванович умел подобрать людей, которым работа доставляла удовольствие. Елена Васильевна улыбнулась, вспоминая и свои первые шаги в этом доме. Как давно это было. Но последнее время Стеблова запретила себе возвращаться в прошлое. Все воспоминания неизменно приводили ее к дням, когда по дому бегали Ваня и Мила. Светлана, борющаяся с собственной ленью, пыталась быть в чем-то полезной, но в основном ее помощь только мешала. Говорить об этом было нельзя. Только недавно Елена Васильевна стала позволять себе высказывать свое мнение. Раньше, при Георгии Ивановиче, она и подумать об этом не могла. При Аэлите обстановка в доме стала более демократичной, что ли. По сути, это не меняло отношений «хозяин — слуга», но изменилась сама атмосфера. Не стало разъедающего душу тяжелого воздуха, наполненного очередной ссорой Мартова со Светланой. Не было испуганных глаз детей, заискивающе глядящих в глаза родителям. Все это ушло. Три года жизни Георгия Ивановича с Литой были абсолютно не похожи на то параллельное существование, которое вел он с первой женой. Как можно жить без любви? Елена Васильевна и раньше столько раз пыталась ответить на этот вопрос, но ответа так и не находила. И сегодня в очередной раз осталась ни с чем. Гнала воспоминания, в которых она была молодой, в которых вдруг однажды разрешила себе претендовать на роль хозяйки этого дома. Последнее время она стала действительно хозяйкой. Ничего не пропускало ее всевидящее око, все вопросы Аэлита позволяла ей решать самостоятельно. Правда, Стеблова давно знала, что, как и когда нужно сделать, чтобы не вызывать нареканий. Нет, все-таки получается с оглядкой. Елена Васильевна вздохнула. А из гостиной стали доноситься возгласы, судя по которым, ее путешествие в страну воспоминаний затянулось.