Атрак (СИ) - Mazurenko

никого нет, пустился прочь, осторожно, но, тем не менее, быстро передвигаясь по тёмным пустынным коридорам. Никакого стражника не встретилось мне на пути, кроме лишь спящего ключника, который должен был следить за тем, чтобы двери темниц были заперты. Я прокрался мимо него и устремился прочь из этого места.

Свет главного холла дворца вирана слепил меня. И, прикрывая ладонью свои ещё не привыкшие глаза, стремился покинуть чертог неправедности и устремиться прочь. Но предо мной предстали стражники. Из-за прикрытых глаз я не мог видеть того, что творится впереди, и моя неосторожность стала причиной излишнего внимания ко мне. «Стой, кто идёт?!» — раздался вопрос, что откликнулся дрожью по всему телу. Я заметался в поисках ответа, и в затянувшемся молчании видел я свой коней. Однако второй стражник «узнал» меня: «А, ты что ль, Белта́р? Чего это из своей конуры вылез-то? Свежим воздухом подышать? То-то же. Я ж говорю, тебе надо иногда отдыхать. Иди, развейся. И помойся уже. А то, как всегда, воняет от тебя» Кто бы мог подумать, что двое стражников так недальновидно примут меня за немого алхимика? Но это был шанс к моему побегу, и я, не томясь, воспользовался им.

За пределами дворца меня поджидал тот самый некто в капюшоне. Я приблизился к нему, и тот заговорил: «Молчание — золото. Ты умело распоряжаешься тем, что тебе даровано. Дела лучше слов скажу за тебя всё» Я спросил в ответ: «Кто ты? И почему помогаешь?» — «Я — тот, кто, как и ты, ненавидит то, что творит человек. У нас одна цель, друг мой. Поэтому я и помогаю тебе. Мне нравится твоё стремление губить губителей и убивать убийц. В этом выражается твоя сущность. Очистить весь мир от зла нельзя. Но ты делаешь то, что нужно» — «Со злодеями у меня личные счёты. Так сказать» — «Мне ведома причина, по которой ты так яро ненавидишь лиходеев, что не такое будущее ты хотел для своего города, чтобы Каанхор да и вообще всё Южное государство погрязло во тьме нечестия, потому ты и посвятил свою жизнь этой благородной цели» — «Но откуда ты?..» — «Я многое знаю. И в будущем тебе откроется, откуда именно. А пока пойдём. У нас впереди ещё много работы» — «Я работаю один» — «Да, это так. И я не собираюсь вмешиваться в твоё предназначение. Однако о побеге скоро станет известно. И куда, ты думаешь, первым делом нагрянет гвардия в поисках тебя?.. Домой возвращаться нельзя. Ровно, как и разгуливать по городам. Поэтому мы пойдём ко мне на погост, смотрителем которого являюсь я, и там будет твоё укрытие. Никто не посмеет искать тебя там. А если ко мне и наведаются стражники в поисках тебя, я найду, что им ответить. И о тебе не будут знать» Я в тот миг не нашёл иного выхода, кроме лишь согласиться со словами нового друга. «Позволь хоть узнать, как тебя зовут» — «Пусть будет Агаро́з»

Не трудно догадаться, что тем погостом был тот самый, рядом с которым мы сражались на Драконьем поле. С тех пор площадь этого места, как и было нами предсказано, увеличилась, и могил прибавилось там.

«Мне нужно зайти домой, чтобы забрать кое-какие вещи» — сказал я ему. Но Агароз ответил мне: «Ни в коем случае. Время для нас сейчас на вес золота. Чем скорее мы уберёмся из этого города, тем больше у нас шансов избежать преследования. Насколько тебе известно, люд стал дотошным. От своих лихих задумок не отступятся и будут преследовать свою цель даже тогда, когда смысл того теряется. Потому следуй за моей поступью. Мы окольными путями покинем этот город и устремимся к моей сторожке на погост, где ты обретёшь свой дом и всё, что тебе потребно» Я не стал перечить моему спасителю. Я уже тогда понял, что человек он необычный, если вообще человек. В слова его была вложена мудрость, которой я не имел глупости противостать.

Мы шли по таким закоулкам, о которых не ведали, наверное, сами основатели Каанхора. Были они темны и безлюдны, как словно были тайным выходом из города. Возможно, так оно и было, ведь Агароз в тот миг напоминал предательски отвергнутого своим народом вирана, на кого ополчился весь люд, а он тайными тропами прокладывал путь к самоспасению. Да вот только на самом деле я был на месте бегущего управителя, потому что этими путями двигались мы, чтобы не схватили как раз таки меня, но никак не его.

Вскоре город наполнился тревожными выкриками, стали слышны торопливые шаги из-за предела безлюдных кварталов. «Всё, — сказал проводник, — Твою камеру обнаружили пустой. Всякий человек, обитающий здесь, отныне твой враг. А дом твой уже давно населён стражами, которые ждут твоего возвращения туда» Я отвечал ему: «Но ведь они могут найти нас тут» — «Пути эти давно преданы забвению и кишат дурной славой. Потому всякий из обитающих тут людей избегает возможности побывать в забвенных закоулках Каанхора. Для них это место опасно, и они ни за какие блага мира не кажут сюда своего носа. Для нас же оно укрытием станет необходимым. И, пройдя путями этими, мы обретём спасение» В тот миг я доверял тому Агарозу больше, нежели себе самому.

Переполох только набирал силы, когда мы чудом покинули столицу, пройдя прямиком у стражников под носом. Конечно, я посчитал это великой случайностью, небывалой удачей, помощью неведомых богов, но никак не деянием Агароза. Сумбур и тревоги остались позади, а мы держали путь к лесной чащобе, что раскрывала пред нами свои объятья. Мой проводник говорил: «Вскоре пути все будут кишеть стражниками, которые будут допрашивать каждого путника, встретившегося у них на дороге, лелея мысль отыскать средь них тебя, как это было в те дни, когда тебя и поймали. И, чтобы не повторилось этого, мы будем пробираться нехожеными тропами и незримыми путями, ведь они нынче безопаснее изведанных дорог» И я последовал за ним в темнеющие чресла густой чащи.

Лес дремучим не был, однако опасностей в себе таил предостаточно. В каждом шорохе ощущалось присутствие незримого хищника, что глядел на меня как на добычу. Агароз же был беспечен, и его не тревожили окружающие опасности. Недальновидным назвать его не поворачивается язык. Он более походил в тот миг на властного хозяина, что шагает по своим владениям, понимая всю ничтожность окружающего мира. Его уверенностью наполнялся и я.

Спустя некоторое время впереди замаячил свет, и мы выбрались