Время пришло - Элла Уорнер

— Почему ты не спустилась к завтраку?

— Я проспала.

— Дед не покупал тебе эту одежду! — бросил он.

— Нет. Это мое, — гордо ответила она. — Винсент платил мне жалованье, и кое-что я купила сама.

— Почему ты ее надела?

— Мне так удобнее.

— Из-за меня? Из-за моих намеков?

Она пожала плечами.

— У меня больше нет причины наряжаться.

— Это я виноват, — уныло признался Нор.

— Неважно.

— Нет, важно. Я прошу прощения. Честное слово.

Венди уставилась на него во все глаза.

Нор чувствовал ее недоверие и смятение. Он выдержал ее взгляд. Пусть знает, что он искренне жалеет о своей ошибке. Кем бы и чем бы ни была эта женщина, она скрасила деду его последние годы и он обязан относиться к ней с уважением.

— Пожалуйста… не обращай внимания на то, что я говорил об одежде… и всем остальном, — сказал он, отчаянно пытаясь растопить лед. — Я был не прав, подозревая в чем-то нехорошем человека, которого все здесь так любят. Более того, которого любил мой дед.

Венди отвела глаза. На ее лице была написана печаль. Нору хотелось потянуться к ней и утешить, но он боялся, что Венди увидит в этом жесте угрозу. Он начал искать способ успокоить ее, но так ничего и не нашел.

— Я звонила в женскую консультацию, — тихо сказала она, глядя в пол. Венди понадобилось немалое усилие воли, чтобы поднять взгляд. Решимость, горевшая в ее глазах, не могла скрыть страха и боли. — Через четыре дня я должна буду сдать анализ крови. Еще один день потребуется на обработку. Так что через неделю мы будем знать результат. Каким бы он ни был.

Она не хочет ребенка. Поняв это, Нор застыл, словно громом пораженный. Он снова ошибся с выводами. Что бы ни значило ее вчерашнее поведение, но только не желание родить от него ребенка.

— Они сказали, что анализ крови совершенно безошибочен, — добавила Венди.

— Я поеду с тобой, — сказал Нор, движимый желанием быть рядом и оказать ей поддержку.

Венди криво усмехнулась.

— Не доверяете?

Он нахмурился и покачал головой.

— Просто хочу помочь. Некоторые во время забора крови на анализ падают в обморок. Ты не должна быть одна. Я тоже имею к этому отношение.

Она подняла ошеломленные глаза, и у Нора участился пульс. Неужели он сумел достучаться до ее сердца и вызвать у нее нечто большее, чем физическое влечение?

Наконец последовала ироническая усмешка.

— Понимаю. Наверное, вам и в самом деле лучше поехать со мной и убедиться, что все в порядке. Чтобы не возникло никаких сомнений.

Разумно. Надежда увяла. Она не доверяет ему. Не верит, что он может искренне волноваться за нее.

— Венди, если результат окажется положительным, я позабочусь о тебе. И ребенке. О вас обоих, — решительно заявил он.

Она снова подняла взгляд и проглотила комок в горле.

— Это и мой долг тоже, — хрипло ответила она. — Вы не должны считать, что… Я не хочу быть камнем у вас на шее. А для ребенка нет ничего хуже, чем чувствовать себя… нежеланным.

Как чувствовала себя она сама.

Брошенный ребенок.

— Клянусь, этого не случится! — пылко ответил Нор, борясь с желанием броситься к ней, обнять и пообещать защитить от всех невзгод.

— Ну, а если результат окажется отрицательным, то никаких проблем не будет, — спокойно закончила она.

Эти слова заставили Нора инстинктивно сжаться. Полное безумие, подумал он. Она снова свела его с ума, забралась к нему в душу, вывернула наизнанку, возбудила инстинкты и лишила рассудка.

Он хочет ребенка.

И ее.

Хотя во всем этом нет никакого смысла.

Самоконтроль и вежливость! — завопил внутренний голос, пытаясь заставить Нора придерживаться избранного курса. Он сделал глубокий вдох, чтобы снабдить мозг кислородом.

— Венди… может быть, начнем сначала? — сдавленным голосом спросил он.

Она захлопала глазами.

— Как это?

Нор попытался справиться с вызванным Венди хаосом в мыслях и понял, что нельзя сделать вид, будто ничего не было и они встретились впервые.

— Прости. Я сделал все, чтобы ты плохо думала обо мне, — в полном отчаянии пролепетал он. — Я хочу сказать… если выяснится, что нам предстоит стать родителями… я постараюсь доказать, что со мной можно иметь дело.

Венди задумчиво рассматривала его.

— Да. Я бы хотела убедиться в этом.

— Значит, перемирие? — не отставал Нортон.

Она медленно кивнула.

Нор облегченно вздохнул. Ему хотелось тут же приступить к делу.

— Тебе что-нибудь нужно?

Она покачала головой, все еще глядя на него с опаской и не понимая, что происходит. Осторожнее, приказал себе Нор.

— Раз так, займусь делами. Съезжу в свое бюро путешествий. Вернусь вечером. Пообедаешь со мной?

— Если хотите…

— Хочу. Но мне, да и всем окружающим, было бы легче, если бы ты оделась так, как одевалась при моем деде. Пожалуйста, не считай это неудобным. Я не хочу менять порядок, заведенный Винсентом.

Она тяжело вздохнула.

— Нор, это правда? Мне не хочется ходить по минному полю.

Она все-таки назвала его Нором! Он улыбнулся, пытаясь подбодрить Венди и в то же время не показать овладевшей им сумасшедшей радости.

— Венди, я не ношу камня за пазухой!

Пропавший миллион может подождать. Сейчас у него есть дела поважнее.

— Что ж, перемирие так перемирие, — не слишком убежденно промолвила Венди. — Тогда до вечера, — сказала она и слабо улыбнулась.

Ответив согласием, молодая женщина вышла из библиотеки и быстро закрыла за собой дверь.

Это напомнило Нору его вчерашний уход из Розовых покоев.

Ловушка.

И тут его осенило. Она чувствует то же самое. Причем оснований для этого у нее гораздо больше. Не ему предстоит вынашивать ребенка, рожать и терпеть лишения, выпадающие на долю матери.

Он попытается облегчить ей тяжесть ожидания. Это будет достойная задача. Кроме того, ему нужно оправдаться в ее глазах. И дело тут не столько в ребенке, сколько в самой Венди Рэббитс. Эта женщина запала ему в душу, и он не позволит ей уйти. До тех пор пока не будет… удовлетворен. Да, удовлетворен. Во всех смыслах этого слова.

10

Венди лежала в своей большой кровати, чувствуя себя глубоко несчастной, и продолжала перебирать в уме события последних шести дней.

Я играю с огнем, думала она. Каждый раз, оказываясь наедине с Нором Нортоном, я играю с огнем. И рано или поздно обязательно сгорю.

После безумной ночи, которая обрекла их на это ожидание, было бы намного безопаснее держаться от него подальше. Но она предпочла оставить дверь открытой.