Золото Рейха - Виктор Доренко

Наконец он отключил отопление, немного опустил стекло и подвинулся поближе к Марине. Та забормотала во сне, повернулась на бок и уткнулась лбом ему в плечо. Колчанов лежал, прижимая к себе девушку. Ему было хорошо и спокойно. А не of; этом ли он мечтал?

Утром они проснулись одновременно, от того, что кто-то ходил возле машины. Когда Феликс открыл глаза, то увидел старика в потертой кепке, бесцеремонно заглядывавшего в лобовое стекло. Марина сбросила с себя одеяло и куртки, одернула подол и показала старику язык, острый и до обидного длинный.

Но незнакомец даже не обиделся, лишь изобразил на старческой физиономии голливудскую улыбку во все свои четыре зуба. В руке старик держал чехол с удочками и прямоугольное жестяное ведро с крышкой, обтянутой дерматином.

— Вот же, черт, выспаться не дадут! — пробурчал Феликс, натягивая на ноги кроссовки и нехотя выходя из машины.

— Утро-то какое! Утро! — прошамкал старик, показывая на подернутое туманом озеро.

Феликс посмотрел на часы: половина пятого. В общем-то он собирался спать еще полчаса, не больше, так что разбудили их вовремя.

— Да, неплохое утро, — согласился он.

— И девушка хорошая, красивая. — Старик хвалил Марину так, как хвалят дорогие вещи.

— Красивая, — не стал отрицать Колчанов.

Марина тоже выбралась из машины и с удивлением обнаружила, что, кроме них, здесь есть кто-то еще. К тому же неподалеку стояло большое кирпичное прямоугольное здание с проваленной крышей, которого ночью не было видно. В торце его высилась закопченная труба, стянутая металлическими обручами. Девушка оперлась о крышу машины и посмотрела на старика довольно нагло и вызывающе.

— Машина отличная, — продолжал расточать комплименты старик.

— Тоже не жалуюсь. — Феликс никак не мог понять, чего же хочет этот хрыч. Попросил бы закурить или огонька дать, а то ходит рядом, надоедает.

— Английские машины все хорошие, особенно военные, как эта.

Феликс Колчанов уже с интересом посмотрел на раннего гостя: все-таки было немного странно, как такой на вид сугубо деревенский дед с первого взгляда определил, что машина английская и военная.

— У меня тоже такая была, — абсолютно спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, сказал старый рыболов. — Люблю джипы.

— Своя, что ли?

— Нет, командира возил.

— А, на войне… — рассеянно проговорил Феликс, но тут же сообразил: какой к черту на войне «Лендровер»? Еще на трофейном «Опеле» или «Мерседесе» куда ни шло… Насколько он знал, английских машин по ленд-лизу не поставляли, только американские — «Виллисы» и «Студебеккеры».

— А на каком фронте вы воевали, папаша? — спросил Колчанов больше из уважения к ветеранам.

— В Африке, у генерала Андерса.

Феликс глянул на старика так, что тот сразу догадался: его принимают за сумасшедшего. Поэтому старый вояка поспешил объяснить:

— Ты где сейчас?

— В Белоруссии.

— В какой?

Феликс пожал плечами, не зная, что еще к этому можно добавить.

— В Западной, — старик поднял вверх палец. — Меня же в польскую армию забрали. Потом Катынь была, а потом с генералом Андерсом в Африку мы ушли через Иран, к англичанам. Вот там и воевал. Полковника на «Лендровере» возил. Машина что надо. Видишь, до сих пор выпускают. Ничего в ней не изменили, только что лаком покрасили.

После этих объяснений все должно было стать на места. Но почему-то все странным образом смешалось, и от благостной умиротворенности не осталось и следа. Старик, воевавший в английской армии против немцев в Африке, английский джип, австрийский паспорт в кармане, сестра приятеля, вчерашняя сопливая девчонка, а теперь… И главное, этот дед. Черт его знает, вроде не пьяный, да и на психа не похож…

И тут Феликс использовал последнее средство, надеясь поймать старика на лжи.

— Where are you from?[1] — вспомнил он фразу из английского учебника, застрявшую в голове со школьных времен.

Старик без всяких усилий, не задумываясь, выпалил в ответ:

— I am from[2] Кобрин, — и тут же добавил, окончательно добив Колчанова, — сэр. — Старик мелко засмеялся. — Думаете, это только вы теперь по заграницам ездите? Я тоже мир посмотрел. Вот ты-то сам в Африке был?

— Нет, — растерялся Феликс.

— То-то, — победоносно ухмыльнулся старик.

На Марину, однако, ветеран британских королевских вооруженных сил не произвел ровным счетом никакого впечатления. Она только показала на странное здание и спросила:

— А это что такое?

— Это? — Бывший шофер обернулся и, криво усмехнувшись, посмотрел на девушку. — Ты про крематории-то, небось, слышала?

— Это где покойников сжигают?

— Они самые. Тут во время войны концлагерь был. Бараки потом снесли, а крематорий так и остался. Знаешь, сколько через него людей дымом ушло? Когда я сюда вернулся из Англии, — старик потер тыльной стороной руки на удивление гладко выбритую щеку, — то все никак понять не мог… Иду по дороге со станции в свою деревню, а дорога-то чем-то странным посыпана. Щебень — не щебень, кирпич битый — не кирпич… А потом мне рассказали-объяснили, что это кости человеческие из крематория. Сжигали немцы людей и посыпали костями дорогу, чтобы добро зря не пропадало. Да-да, вот эту самую дорогу, которой вы сюда заехали. Это теперь она заросла, никто сюда не ездит, только я вот на мотоцикле рыбачить приезжаю.

Марина стояла и молча глядела на узкую, заросшую травой дорогу, над которой плотно сходились ветви деревьев. Потом она запрокинула голову и посмотрела в пронзительно голубое небо, в котором четко обрисовывался верх трубы. И ей представились клубы черного удушливого дыма…

— Видите, какая узкая, — сказал старик, — только одной машине и проехать. Да и не было тут движения при немцах в две стороны, только в одну — в лагерь, в крематорий.

Он немного странно захохотал, а затем добавил:

— Вот мне повезло. Тоже ведь мог на кости рассыпаться, если бы в плен попал, но, — старый солдат махнул рукой в сторону машины, — «Лендровер» вывез.

И удивительный старик зашагал прочь, на ходу расчехляя удочки.

Глава девятая

Белорусско-польская граница не задержала надолго Феликса Колчанова и его спутницу. Как раз к работе приступила смена, где Феликс знал почти всех в лицо и где знали его. Таможенники практически не осматривали машину, лишь только попросили сбросить брезент, которым был накрыт багаж. Собака, приученная искать наркотики и взрывчатку, в отличие от своих хозяев исправно несла службу. Она вскочила в джип и, распластавшись, поползла под заднее сиденье.

— Нюхай, нюхай, ничего кайфового не найдешь, — смеялся Феликс.

А вот у Марины получилась небольшая накладка с документами.

— Странно вы едете… — Пограничник, прекрасно знавший Феликса, намеренно держался с ним строго.

— А что тут странного?

— Девушка — в Словакию, а вот вы — в Австрию.

— Я австриец.

— Но она-то из России?

— Ну и что, вместе отдохнем.

— В общем-то, документы у нее в порядке, но мне кажется, ехать она должна была бы автобусом, вместе с группой.

— Послушай, — Феликс осмотрелся по сторонам и протянул пограничнику десятидолларовую купюру, — кто с кем отдыхает — это не твое дело.

— Феликс, не ссорься, а то вообще не пустят! — испугалась Марина.

Колчанов широко усмехнулся и зашептал ей на ухо:

— Да ты что, не понимаешь? Он просто деньги у нас вымогает.

Бумажка исчезла в руке пограничника, словно в шляпе фокусника, демонстрирующего публике свое искусство «сегодня и ежедневно».

— Можете проезжать, — страж рубежей суверенного государства картинно взял под козырек.

С поляками вообще никаких хлопот не возникло. Пограничник сам выхватил джип с австрийскими номерами из длинной очереди машин стран СНГ и приказал, ему ехать по встречной полосе.

И вновь потянулись за окнами все те же знакомые пейзажи, никакой Европой и не пахло. Лишь только указатели изредка напоминали латинскими буквами, что здесь Польша. Но километров через семьдесят дорога стала ровнее, разметка четче. Появились богатые дома.

— А вот я никогда не была за границей, — призналась Марина. — Паспорт давно уже сделала, а денег так и не сумела собрать.

— Да, — рассеянно проговорил Феликс. Марина поняла это замечание по-своему.

— Ты не думай, сейчас деньги у меня есть. — Она принялась рыться в сумочке и вытащила свернутые в трубочку доллары. — Целых пятьсот — мелкими. Я на них убийцу нанять хотела.

Феликс вздохнул и отмахнулся от девушки, как от назойливой мухи.

— Сейчас за пятьсот «зеленых» никто никого убивать не станет. За бесплатно — преспокойно убьют, за бутылку водки — тоже… или за две штуки «зеленых». Ты их хоть декларировала?

— Вроде да… — растерялась Марина.

— В декларацию ты их записала? —Нет.

— А почему?